Книга Статуя как процесс - Анатолий Пушкарёв

Один из сотрудников с тревогой обратился к другому:

– Слушай, по-моему так симулировать нельзя. Припадок что ли? Саш, вызывай психиатрию, от греха подальше. А что с ним-то делать?

Дрожь у Егора прекратилась, тело обмякло и он свалился со стула на пол.

* * *

Табличка на стене здания, куда въехала санитарная машина с медбратьями и Егором гласила: «Государственное казённое учреждение здравоохранения города Беловска. Психиатрическая больница № 4 департамента здравоохранения города Беловска».

В приёмном отделении психиатрической больницы за столом сидел главврач Вениамин Павлович, пожилой человек утомлённого, но доброжелательного вида. Лёгкая скорбь на его лице говорила о том, что много чего в жизни повидал этот человек. На кушетке, напротив, расположился Егор со спокойным, ясным взглядом, во вполне нормальном состоянии. Врач и пациент вели беседу.

– Поверьте, доктор, я вполне здоровый человек, говорил Егор, – Я никогда не обращался в ваше ведомство, нигде не состою на учёте. Я ещё согласен с доставкой меня в полицию, там своя история… Но, пожалуйста, объясните, зачем из полиции меня привезли сюда?

Главврач внимательно и сочувственно слушал.

– Егор Фёдорович, а что произошло в полиции? – спросил он.

– Вообще ничего не произошло, всё как обычно… Ну, то есть да, меня забрали за ссору на улице с…, привезли, записали данные. Потом вдруг приехали врачи и забрали меня. Что всё это вообще значит? Еще раз заявляю – я абсолютно здоровый человек! – уверенно констатировал Егор.

– Уважаемый Егор Фёдорович, – умиротворяющим голосом ответил врач, – я так же абсолютно вам верю и доверяю. Кому, как не мне, знать, что даже абсолютно здоровый и умный человек иногда может такое коленце выкинуть, что… А вы, я вижу, производите впечатление именно здорового и умного человека. Но вы, по какому-то случайному капризу, очутились здесь. Ну, это просто факт.

Сделав паузу, он внимательно посмотрел на Егора и продолжил:

– Поэтому, согласитесь, Егор Фёдорович, что наш служебный долг – убедиться, что вы не представляете опасности для себя и окружающих. Побудете здесь пару недель, нервы успокоятся, подлечитесь и…

– Но мне на работу надо. Я не нуждаюсь ни в каком лечении. Что мне здесь делать? – торопливо перебил Егор.

Но главврач невозмутимо продолжал:

– У нас хорошо: режим, здоровое питание, работа для коллектива интересная – ёлочные украшения изготавливаем, цветы, там, искусственные, сувениры и изделия деревянные… А если с вами всё в порядке будет, то и историю болезни заводить не будем. Зачем лишняя писанина, не правда ли?

Егор помолчал и уже спокойно спросил:

– Доктор, как вас зовут?

– Вениамин Павлович.

– Вениамин Павлович, я вижу, что вы человек культурный и образованный и говорите убедительно, но согласитесь, трудно найти здравый смысл в том, что абсолютно здоровый человек должен две недели находиться в больнице…психиатрической… и заниматься…м-м-м… украшениями? Да и на работу мне надо.

Вениамин Павлович вполне искренне поднял брови, сложил губы трубочкой и покачал головой:

– Как я вас понимаю, Егор Фёдорович! Для меня работа – это тоже главное. Как бы я хотел погулять, развлечься с девушками, побродить по улицам, даже подебоширить и подраться с… Но, проклятая работа держит. И одна из моих обязанностей – подтвердить всем, что вы – абсолютно здоровый человек. Сейчас придёт сестра, принесёт вам пижаму и тапочки, вы переоденитесь. Вон там. И она проводит вас в палату.

Егор, не ожидавший такого быстрого развития событий, чуть ли не крикнул:

– Какая ещё пижама? Зачем это? Извините, я не буду переодеваться!

– Уважаемый Егор Фёдорович, выполнение вами всех условий здесь – это главный показатель вашего здоровья,…благонадёжности и скорой выписки. А вот и сестра, – одинаковым и убедительным тоном произнёс главврач.

Вошедшая медсестра принесла стопку одежды, тапочки в пакете и протянула всё это Егору.

– Вон там одевайтесь, а свою одежду повесьте в кабинку, – указывая на соседнюю комнату, сказал Вениамин Павлович.

Пока Егор переодевался, главврач с сестрой вполголоса о чём-то разговаривали. Когда Егор вышел, оказалось, что пижама ему явно велика, как и тапочки. Всё одеяние свисало большими складками. На пижаме был воротник жёлтого цвета.

– Да, великовата…, – оценил главврач, – Но это лучше, чем малая. Рукава и брюки можно подвернуть. Валентина, проводи Егора Фёдоровича в палату, ознакомь с распорядком.

Сестра сделала приглашающий жест по направлению к двери. Егор ещё некоторое время в раздумье посмотрел на врача, потом повернулся, сделал несколько шагов, остановился и повернулся к врачу.

– Вениамин Павлович, а как вы узнали моё отчество?

– А-а-а. Позвонила ваша жена, бывшая, кажется. Она всё и рассказала о вас. Очень переживала. Вот ведь, бывшая, а как заботиться о вас.

Егор и сестра пошли по коридору.

– Да что тут особо рассказывать, – говорила по дороге медсестра, – пару дней – и сам всё узнаешь. В семь подъём, в восемь пятнадцать завтрак, лекарства, в девять тридцать – обход, с пол одиннадцатого до часа – трудотерапия, дальше там обед, сончас, прогулка, ужин, с шести до девяти свободное время, телевизор, опять прогулка, отбой в десять. Ну вот и пришли.

* * *

Это была обычная больничная палата на четыре места. На одной кровати лежал пожилой мужчина лет шестидесяти и читал исписанные листы бумаги. На второй сидел пациент такого же возраста и что-то писал, положив бумагу на табурет. На третьей кто-то спал, отвернувшись к стене. Четвёртая кровать оказалась свободной.

– Вот твоя кровать, бельё в тумбочке, – сказала медсестра Егору и обратилась к двоим бодрствующим, – А вы почему не спите?

– Дак, сончас сейчас закончится. Вот встали, выспались уже…, – вежливо ответил читающий.

– Смотрите у меня! – по обязанности сказала медсестра и вышла из палаты.

– Здравствуйте, – сказал всем Егор.

– Здравствуй, – отозвались двое.

– Я Егор.

– Женя, – кивнул головой писавший.

– Валера. Здесь отделение для спокойных. Давно на учёте? Как попал-то сюда? Поди родные закатали? – поинтересовался читатель.

– Да нет, первый раз здесь и вообще… А как попал и сам не знаю… Ни за что, можно сказать…, – ответил Егор.

– Сплошь и рядом так бывает, – поддержал разговор Женя, – Меня вот, чёрть его знает, тоже, ни за что забрали. Я писатель. Мемуары пишу. С самого рождения жизнь свою описываю, дошёл до 28 лет, сейчас мне 60. Говорят, не работаешь, жену извёл, за квартиру не платишь, ешь из контейнера, тонну бумаги извёл. Я говорю, я талантливый художник пера, мне дописать надо свою жизнь, она весьма поучительна. Одних только сюжетных линий шесть штук. Я столько повидал. Образы, фабула, жанр, персонажи, коллизия…