Книга Колесо страха (сборник) - Абрахам Грэйс Меррит

Ирландец достал из пакета куклу, вернее, то, что от нее осталось. Колесо грузовика проехало по туловищу, расплющив его. Одна нога оторвалась, другая висела на нитке, одежда порвалась и испачкалась в дорожной пыли. Это была кукла, но странным образом она действительно напоминала изуродованного карлика. Голова безвольно свисала на грудь. Макканн, подойдя, поднял ее голову. А я смотрел… смотрел, обмирая… Меня бросило в дрожь. У куклы было лицо Петерса! И в его чертах, приглушенное, точно сокрытое тончайшей вуалью, проступало выражение дьявольского восторга. То же выражение, которое исказило его лицо после смерти!

Глава 7

Кукла Петерс

Шевлин внимательно наблюдал за мной. Похоже, он был доволен произведенным впечатлением.

– Ну и мерзкая вещичка, да, док? – спросил он. – Доктор все понял, Макканн. Я же тебе говорил, у него мозги что надо!

Он посадил куклу себе на колени, будто побагровевший от натуги чревовещатель, и я не удивился бы, если бы с этих изогнутых в зловещей ухмылке губ слетел дьявольский смех.

– Так вот, доктор Лоуэлл, – продолжил Шевлин. – Стою я там, смотрю на эту куклу. Поднимаю ее. Говорю себе: «Тут что-то нечисто, Тим». Оглядываюсь на франта. Он стоит, где и стоял. Я иду к нему, а он мне и заявляет: «Ну что, это кукла? Я же говорил! Ха! Я же говорил, что это была кукла! Ха! Это она!» Я ему и говорю: «Дружище, тут что-то не так. Давайте пройдем в участок, и вы расскажете лейтенанту все то, что рассказали мне. И покажете ему свои ноги». «Я не против, – соглашается он. – Только держите эту мерзость от меня подальше, констебль». И мы идем в участок. Там сидит мой лейтенант, сержант и пара патрульных. Я иду к лейтенанту и кладу куклу ему на стол. А этот тупица знай ухмыляется. «Это что еще такое? – спрашивает. – Ты где куклу свистнул?» «Покажите ему ноги», – говорю я франту. «Что-то не похож он на цыпочку с Бродвея, чтобы ноги напоказ выставлять», – смеется этот придурок. Точно вам говорю, у него вместо мозгов картошка! В общем, франт задирает штанину и показывает ему раны. «Это что за чертовщина?» – настораживается лейтенант. «Меня кукла исколола», – говорит франт. Лейтенант смотрит на него, глаза выпучил. Ну, я ему и изложил, как услышал вопли этого парнишки, что он мне сказал, что сам видел. Сержант хохочет, патрульные хохочут, а лейтенант красный сидит, говорит, мол: «Пытаешься меня разыграть, Шевлин?» А я ему: «Никак нет, я вам говорю то, что он мне сказал и что сам видел. И куклу вам принес». А он говорит: «Да, белая горячка – штука серьезная, только я не знал, что это заразно». Тычет в меня пальцем и говорит: «Ну-ка подойди сюда, дыхни!» И я понимаю, что мне крышка, потому что у франта с собой была бутылка, ну я и хлебнул по дороге. Всего разочек приложился. Но лейтенант-то унюхал. «Так я и знал, – говорит. – Ну-ка присядь». И как напустился на франта: «Ах ты гад, смокинг напялил, шляпой разжился, вроде с виду приличный человек, а сам что вытворяешь? Мне полицейских спаивать будешь? Приперся сюда мне голову морочить?! Ну, констебля ты, может, и подпоил, да только нечего мне тут баки забивать!» Орет, аж стены трясутся. «Швырните его в камеру, пусть проспится, – вопит. – И куклу туда же запроторьте, чтоб ему там скучно не было». Франт как взвизгнет. И на пол повалился. Так и лежит в обмороке. Тогда лейтенант говорит: «О боже, этот бедняга поверил в собственную выдумку! Приведите его в чувство и отпустите». А мне говорит: «Ты хороший парень, Тим, а то я б тебя выгнал за такое. Забирай свою дурацкую куклу и иди домой. Тебя кто-нибудь сменит. А завтра возьми выходной и проспись». «Хорошо, – говорю я. – Только я знаю, что я видел. Ну вас всех к черту». Патрульные уже животы надорвали со смеху. А я лейтенанту говорю: «Хотите – увольняйте меня за это, но не пошли бы вы к черту, сэр?» Но они все только смеялись. А я забрал куклу и пошел домой. – Шевлин помолчал. – Забрал, значит, куклу, принес ее Мэгги, моей жене, и все ей рассказал. И что она мне говорит? «Ох, Тим, ты же завязал с выпивкой. Капли в рот не брал. Что на тебя нашло? Куклы с булавками мерещатся, лейтенанта обругал. А что, если тебя теперь в какое-нибудь захолустье переведут? Дженни только в колледж поступила! Иди-ка спать, Тим. Проспись. А куклу выброси». Я к тому моменту совсем взбеленился. Куклу ей выбросить не дал. А сегодня утром встретил Макканна. Оказывается, он тоже о таком слышал. Вот он и привел меня сюда, уж не знаю зачем.

– Вы хотите, чтобы я поговорил с вашим лейтенантом? – поинтересовался я.

– Что вы ему скажете? – рассудительно заметил Шевлин. – Если вы скажете, что тот франт был прав, что я был прав и действительно видел, как та кукла перебегала улицу, то что он подумает? Подумает, что вы спятили, как и я. А если вы скажете, мол, я был не в себе вчера ночью, он меня к мозгоправу пошлет. Нет, док. Я вам очень признателен, но теперь мне остается помалкивать о случившемся. А если парни начнут надо мной подшучивать, пара оплеух решит дело. Но я благодарен вам за то, что вы меня выслушали. Мне от этого как-то на душе легче стало.

Шевлин, тяжело вздохнув, встал.

– Что думаете, док? О том, что сказал франт? И что я видел? – нервно осведомился он.

– Я ничего не могу сказать о том юноше, пребывавшем в состоянии алкогольного опьянения, – осторожно ответил я. – Что касается вас, то могу предположить, что кукла лежала на проезжей части, а кошка или собака пробежала прямо по ней, когда на улицу выехал грузовик. Животному удалось избежать столкновения, но его движение привлекло ваше внимание к соответствующему участку дороги. Вы увидели куклу и подумали…

Шевлин махнул рукой.

– Ладно. Ладно. Хватит, док. Я оставлю вам куклу в оплату консультации.

Гордо вскинув голову и еще сильнее покраснев, Шевлин вышел из комнаты. Макканн трясся от беззвучного смеха.

Подняв куклу, я положил ее на стол и всмотрелся в злобную ухмылку на ее лице. Мне отнюдь не было смешно.

Сам не знаю почему, я вытащил куклу Уолтерс из ящика и положил на стол, а между двумя куклами бросил нить с узлами. Макканн, внимательно наблюдавший за мной, присвистнул.

– Где вы это взяли, док? – Он указал на оберег.

Я ему рассказал, и он опять присвистнул.

– Босс не знал, что эта дрянь лежит у него в кармане, это уж точно. Интересно, кто ему это подбросил? Та толстая карга, конечно. Но как?

– О чем вы говорите? – нетерпеливо осведомился я.

– Это «ведьмина петля». – Громила указал на нить. – Так ее называют в Мексике. Черное колдовство. Ведьма ее вам подбрасывает и обретает над вами власть. – Макканн склонился над ниткой. – Да, точно, ведьмина петля. Девять узлов, шнур из женских волос. И в кармане босса, надо же!

Он глядел на нить, но не прикасался к ней.

– Поднимите ее и рассмотрите получше, Макканн, – предложил я.

– Ни за что! – Он отпрянул. – Я ж вроде как вам сказал, док. Это черное колдовство, оно порчу наводит!

В последнее время едкий туман суеверий неуклонно сгущался вокруг меня, и теперь я утратил терпение: