Книга Великий князь Николай Николаевич - Юрий Данилов

В 1886 г. вышел новый строевой полковой устав. В нем уже получили отражение некоторые новшества. Великий князь до тонкости изучил его и знал лучше всех, терпеливо указывая на малейшие ошибки и беспощадно карая всех без различия при их повторении.

В то время в большую моду вошли ученья «внемую» – по знакам командира полка, находившегося на расстоянии, или по движении его лошади. Учения эти развивали внимание и «совкость» части. В своем полку великий князь довел эти учения до совершенства, чему немало способствовала его монументальная фигура, резко выделявшаяся на фоне местности.

По его знаку, взятому им направлению, аллюру и даже взгляду все шесть эскадронов полка делали перестроения, меняли аллюры, развертывали фронт, рассыпались врозь, снова собирались, и все это без одного слова командира и в полной тишине.

С такой же осмысленностью великий князь учил свой полк разведке. Разводя одну часть полка от другой верст на 20–25, он давал разъездам различные задачи в запечатанных конвертах.

Словом, в каждое учение непременно вкладывалась известная мысль, и эта-то осмысленность возбуждала к себе живой интерес в исполнителях.

Без всякого преувеличения должно сказать, что своими требованиями и настойчивостью великий князь в строевом отношении поднял командуемый им полк на небывалую высоту; вместе с тем вокруг своего имени он создал ореол блестящего кавалерийского начальника. Ему стали подражать, отчасти же завидовать, указывая на то, что успехом своих новаторских идей он обязан «безответственности» своего положения, при котором только и возможно рисковать порчей казенного конского состава. В этом последнем отношении, несомненно, была некоторая доля правды. Но едва ли следует забывать, что главная сущность вопроса заключалась вовсе не в том, лучше или хуже другого командира полка сам великий князь, и не в сохранении одного-двух десятков лошадей, а в том, чтобы пробить рутину и проложить вперед дорогу живым идеям.

Конечно, были и в полку некоторые слабые стороны в обучении. К числу их относилось недостаточное внимание к рубке, обучение которой носило еще в то время характер бесполезного махания холодным оружием по воздуху в стороны и вперед. В загоне были также так называемые учения в пешем строю, хотя собственно к стрельбе из винтовки великий князь относился уже со вниманием. Но при суждении обо всем описанном надо иметь в виду, что дело происходило почти полвека тому назад и что в то время требования от кавалерии были не столь разносторонни, как ныне.

С началом дивизионных учений разница в обучении полков становилась еще более отчетливой для всех. Неудачных учений и маневров в лейб-гусарском полку просто не было, и в то время как в других частях дело часто не клеилось, у гусар все проходило гладко. Великий князь всегда выделялся среди других начальников своей решительностью, порывом и тактическим пониманием, а командуемый им полк – своим обучением и способностью к маневрированию.

Только осенью, после лагерного сбора и возвращения на зимнюю стоянку, начинался отдых. Великий князь обыкновенно уезжал из столицы, пользуясь этим временем для любимой им охоты.

В 1889 г., когда бывшему наследнику цесаревичу минул 21 год, он поступил на действительную службу в полк. В этом решении императора Александра III нельзя было не видеть высокой оценки деятельности великого князя как командира полка, у которого было чему поучиться.

6 мая все офицеры полка были приглашены в Александровский дворец, где представлены новому однополчанину. После этого дня наследник нес в полку рядовую службу младшего офицера по осень того же года. В течение лагерного сбора он жил в Русской Каперской, в особо выстроенном для него небольшом домике. Затем в следующем, 90-м году цесаревич Николай провел лето на службе в полку уже в качестве командира первого лейб-эскадрона, причем принял с полком участие в больших маневрах, на которых присутствовал император германский Вильгельм.

Будущий император всероссийский отличался большой аккуратностью в несении службы. Не будучи особо красивым всадником, он проявлял необыкновенную выносливость в верховой езде. Для него нередко было отправляться вечером верхом в Новый Петергоф к августейшим родителям из Русской Капорской, делая 21 версту немедленно же после конного учения или очередного маневра на Красносельском военном поле, до которого от того же Капорского приходилось сделать верхом в оба конца еще верст 10–11. Переход от Русской Капорской до Нового Петергофа он обычно совершал верхом на известном белом забайкальском коньке, на котором сотник Забайкальского войска Пешков совершил свое знаменитое путешествие верхом от Читы до Петербурга. Конь этот поднесен был сотником Пешковым в дар наследнику престола.

По общим отзывам, отношения августейшего дяди к племяннику и обратно были в то время самые корректные и предупредительные, что вполне отвечало строго монархическим взглядам великого князя.

Затем, в период нахождения великого князя Николая Николаевича во главе лейб-гусар, в полку также некоторое время командовал эскадроном младший брат императора Александра III великий князь Павел Александрович.

В тот же период времени в России с визитом к царствовавшему императору приезжал дважды император германский Вильгельм II. Это было в 1888 и в 1890 гг., оба раза в лагерное время.

В первый раз в честь высокого гостя, лишь недавно ставшего императором Германии, в Красном Селе был устроен смотр всей гвардейской кавалерии, в котором участвовало до 50 эскадронов. Всю эту массу конницы вел внемую генерал-инспектор кавалерии великий князь Николай Николаевич Старший. Его сын великий князь Николай Николаевич Младший находился как командир полка во главе лейб-гусар.

Вдруг по знаку генерал-инспектора фуражкой вся эта конница в несколько тысяч человек, шедшая галопом, спешилась как один. Люди ловко и быстро выстроились по сторонам своих коней. Гробовое молчание. Когда пронеслась туча поднятой пыли, был подан второй знак, по которому люди снова сели на своих коней и стройно помчались вперед тем же галопом.

Картина вышла потрясающей…

Во второй приезд император Вильгельм присутствовал на маневрах Петербургского округа. После окончания маневров полки проходили церемониальным маршем. Во главе лейб-гусар шел великий князь Николай Николаевич. Некоторые эскадроны полка были пропущены карьером, во время которого один из офицеров, командовавших эскадроном, оказался вследствие путаницы в сигналах позади эскадрона. Ко времени прохождения этого эскадрона мимо царской стоянки все успело выровняться и всякий прошел там, где ему полагалось. Раздалось царское «спасибо», но зоркий глаз августейшего командира усмотрел беспорядок, и виновник его штаб-ротмистр М. немедленно был посажен им на гауптвахту.

Отъезд императора германского с маневренного поля был отмечен случаем, едва не закончившимся трагически. Обыкновенно в конце маневров, после сигнала «отбой», в поле накрывался для высочайших особ и лиц их свиты завтрак, к которому приглашались офицеры ближайших к царской Ставке войсковых частей. Таковых офицеров ввиду любопытства, возбужденного присутствием высокого иностранного гостя, оказалось чрезвычайно много, и их желанием было приветствовать после завтрака громким «ура» отъезд своего верховного вождя императора Александра III. Подали тройку, заменявшую в то время автомобиль. Офицеры сгрудились вокруг нее. В коляску сели оба монарха. По слову императора Александра III, обращенному к кучеру, «пошел» вырвалось громкое «ура» окруживших коляску офицеров. Испугавшись криков, лошади заупрямились. Коренник встал на дыбы, пристяжные рванули в стороны. Тройка не сдвинулась с места. Вследствие этого император Александр III должен был просить офицеров прекратить крики, и только тогда, после ряда усилий успокоить взволновавшихся лошадей, коляска с обоими императорами бешено прыгнула вперед и умчалась по ровной дороге… Об этом инциденте в свое время много говорили в столице ввиду личной несимпатии императора Александра III к своему гостю.