Книга Приключения зеркала. Сказки Маруси Козы - Евгения Хамуляк

— Ты все еще не понимаешь, Аделина? Мы — Зеркала, мы не только отражаем то, что видим, слышим и чувствуем, как люди, но мы и создаем свои реальности. Хочешь быть Владычицей Морской — перед тобой откроются все моря и океаны! Хочешь быть Золушкой — получите ваши хрустальные туфельки! Ты можешь создать свой собственный мир, свою сказку. Просто ты не поняла правила игры. Ты испугалась, и твой страх вылился в мрачные краски отчаяния. Если хочешь помогать людям, раскрась свой мир в радужные цвета, и другие люди войдут в твою жизнь, даря тебе надежду и радость, а ты в свою очередь приумножишь их успехи.

Елена Васильевна взмахнула своей волшебной палочкой, и ее платье стало менять фасон, на глазах превращаясь в восточное. И уже через минуту на Аделину смотрела Шахерезада, мудрая и красивая, шелк скрывал смеющуюся Елену Васильевну, довольную удивлением и восхищением на лице своей новоиспеченной Золушки почти так же как настоящая Фея из сказки, превратившая тыкву в карету.

Это было не просто удивительно, это не укладывалось ни в какие законы физики!

— Кем ты хочешь стать? Новой Шахерезадой, Мэри Поппинс? А как насчет космических путешествий? Вакантно также место на Олимпе. Хочешь путешествовать во времени? Нет никаких границ, никаких преград для нас! Мы вне времени, вне пространства, вне законов! Ну, а если по душе всякие сентиментальности, может, напишешь свою сказку НОВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЗЕРКАЛА.

Аделина внимательно посмотрела на Елену Васильевну и ничего не ответила, боясь прервать этот волшебный миг, в котором пребывало Мудрое Зеркало, где отражались стремительно проносящимися кометами все эти сбыточные и несбыточные реальности. Аделина почувствовала, как она тоже улетает вместе с кометами в неизвестные галактики и миры.

Елена Васильевна увидела смущение на лице девушки и, приняв его за смятение, торжественно села на стул, заскрипев золотом шелка и парчи. Волшебница подняла бокал с коньяком для торжественного тоста, но Аделина осталась неподвижно сидеть на месте. Удивленно вскинув вверх свои восточные, словно турецкая луна, брови, Шахерезада, продолжая держать на весу бокал с коньяком, отливающий своим необыкновенным цветом в ожидающих ответа глазах.

— Я не хочу быть Зеркалом, Елена Васильевна, — сказала просто Аделина.

— Но тебе понравится! — воскликнула женщина, шелк и парча слезали с нее шелухой и растворялись в воздухе.

— Но мне уже не нравится, Елена Васильевна.

— Дорогая, ну как же можно такое говорить не знаючи. Сначала надо книгу прочесть, а потом судить хорошая она или плохая, — и в сердцах Елена Васильевна залпом выпила остатки коньяка.

— Больше всего на свете я бы хотела обнять вас и заснуть в ваших теплых объятиях, больше никогда не просыпаясь, — огромные слезы потекли по бледному лицу грустно улыбающейся Аделины.

— Дорогая моя, все что хочешь, но только не это. Честно говоря, я пришла просить тебя о том же — заснуть вечным сном у тебя плече и сквозь сновидения видеть твои приключения, — и Елена Васильевна сама тихо заплакала.

— Но почему, если жизнь зеркала так чудесна? — растерялась Аделина такому повороту.

— Наша жизнь — игра, дорогая. Ничего нового. И мне наскучили эти правила игры, — старчески призналась помрачневшая дама.

— Как ты правильно сказала, мы не можем позволить себе иметь семью, даже Зеркало Возможностей представляет большую опасность для обычных людей. Я всегда хотела иметь одну дочь, а лучше трех. Но как ты сама понимаешь, для Зеркала это несбыточная мечта, — она подняла указательный палец вверх и грустно улыбнулась, — там свои правила игры. Кто-то же должен был остановить тебя — Зеркало Отчаяния.

Аделина не стала больше ничего говорить, только грустно опустила свои глаза.

Так молча и сидели они — чудеса закончились. А за окном менялась погода, набежали свинцовые тучи, и столицу накрыло проливным дождем. Терраса перестала блистать, превратившись за миг в обычную залу с большими окнами, где у столика на двоих тихо сидели две женщины; обе молчали, смахивая с лица тихие слезы.

Наконец, Елена Васильевна прервала затянувшуюся паузу:

— Есть один вариантик, — хмыкнула она носом и стала копаться в стопке книг.

— Вариантик?

— Ну да, как можно стать человеком. Хорошим человеком, — послышался приятный голос из-под стола.

Аделина решила не переспрашивать, мало ли что это могло означать, лучше дождаться нормальных разъяснений.

— Зеркало, как ты знаешь, дорогая, убить невозможно, на каждое разбитое рождается десять новых. Даже в битве двух Зеркал сила одного переходит к другому, таким образом, накопленный опыт и знания продолжают жить. Но был один или два случая на моей памяти, когда Зеркало желало развоплотиться в человека, лишаясь волшебства и дара.

— И что для этого нужно сделать? — оживилась Аделина, чье сердце бешено забилось, будто в этот момент решалась ее судьба.

— Найти свою любовь, дорогая, — ответил приятный голос из-под стола. — Обычное дело.

Аделина тоже переместилась под стол, не в силах более сдерживать поток волнения и любопытства.

— Любовь?

— Ну, честное слово, ты как девочка! — в сердцах рассмеялась покрасневшая от длительного пребывания вниз головой Елена Васильевна.

— Сколько, ты сказала, тебе лет?

Наконец, ее царственная осанка распрямилась, а в руках она торжественно держала достаточно внушительный том сказок Ганса Христиана Андерсона.

Аделина не смогла сдержать тревоги, граничащей с паникой. А еще ее стало подташнивать после того, как в руках у Елены Васильевны, откуда ни возьмись, материализовалась огромная дымящая сигара и бокал новой порции коньяка.

— Пока дождешься, — извинительно бросила Волшебница в сторону кухни.

— Случаев развоплащения Зеркала не так много, но есть на свете смельчаки, — рассмеялось Мудрое Зеркало, — тебе всего-навсего нужно найти свою любовь, влюбить в себя, и дело сделано! Любовь, как известно, творит чудеса и спасает мир, вот и вас двоих спасет. Будете жить долго и счастливо и умрете в один день, как в сказке, — Елена Васильевна от души затянулась сигарой, от чего в воздухе завис такой клуб дыма, что ее лицо на миг опять скрылось в нем, а когда дым рассеялся, перед Аделиной сидела уже другая Елена Васильевна, из прошлого века, быть может даже и больше.

Ее голову, еще минуту назад уложенную в модную современную прическу, уже украшал огромный диковинный белый парик со страусиными перьями. Вместо парчового костюма на ней было уже другое одеяние; на белые женственные плечи была накинута тончайшая вязаная шаль с изумительным рисунком, нежно прикрывающая пышную грудь в нежно-голубом шелковом корсете. Благородная грациозная Елена Васильевна преобразилась в молодую красивую женщину возраста Адели, так естественно предстала молодой хозяйкой этого старого московского особняка. От ее благородной красоты и особой утонченности трудно было отвести взгляд.