Книга Октавиус - Эрнест Марцелл

– Давно ли сэр Блейк был собственной персоной у нас в гостях? – ответил отец. – Или, может, он очень часто приглашал меня к себе сам? Нет уж, пусть не думает, что я прошу его милости. Кроме того, приглашен был Ричард. Вот пусть он сам и просит его благословения…

Поднявшись в свою комнату, я стал торопливо одеваться – Блейк терпеть не мог опоздания хоть на минуту. Стоя возле зеркала, я вносил последние штрихи: теперь на мне была белоснежная рубаха с кружевным воротником, черные бриджи, плотно облегающие ноги, и черный искрящийся жилет. Я был чисто выбрит, но чуть расстегнул рубаху у ворота, придав себе вид легкой небрежности. Обулся я в невысокие ездовые сапоги с расширяющимися кверху голенищами. Теперь, когда я был приглашен самим Рональдом Блейком, идеально выутюженный, с иголочки вид смотрелся бы более чем заискивающе. Поэтому даже походку я выбрал уже не чинную, с прямой спиной, будто привязанный к палке, а легкую и непринужденную.

Я спустился на конюшню, где Рой быстро и умело оседлывал Данаю – черную как смоль лошадь, единственную (раньше их было две) оставшуюся у нас, но уже заложенную. Ее еще не забрали только по просьбе моего отца о небольшой отсрочке. Всегдашний весельчак и любитель поболтать о разных пустяках, сейчас конюх был угрюм и молчалив как никогда. Мысль о том, что ему вскоре придётся расстаться с нами, видимо была ему очень не по душе. Я так же не сказал ему ни слова, молча приняв у него узду. Накинув дорожный плащ и глубоко надвинув на глаза шляпу, я выехал за ворота в ненастный, поливающий холодным ливнем дорогу день. Через пятнадцать минут я, сильно продрогший в своей довольно легкой одежде, подскакал к воротам особняка.

– Ваше имя, сэр? – густым басом спросил из-за чугунной калитки привратник.

– Ричард О’Нилл, – ответил я с неимоверным высокомерием, гордо подбоченясь в седле.

– Сэр Рональд Блейк вас ждет.

Вслед за этими словами въездные ворота с тихим скрипом распахнулись, пропуская меня вовнутрь…

Быстрым шагом я вошел в фойе, кинул взгляд на дубовые двери, за которыми скрывалась зала, где недавно проходил вечер, и в сопровождении дворецкого начал подниматься по старинной лестнице с ажурными перилами, любуясь висевшими на стенах картинами эпохи Возрождения. Поднявшись на второй этаж, я быстрым взором скользнул по двери комнаты Элизабет, но они были плотно заперты. Я знал, что она сейчас в отъезде, однако не мог лишний раз не взглянуть на них. Слуга прошел вперед и открыл передо мной двери, ведущие в личные апартаменты хозяина. Блейк сидел в огромном мягком кресле у камина и курил трубку. Перед ним на роскошном золоченом столике эпохи Тюдоров стоял графин с вином и ваза с фруктами.

Кабинет выглядел несколько мрачно из-за огромных, до потолка, книжных шкафов, за стеклами которых виднелись темные переплеты громоздких книг. Массивная хрустальная люстра, свешивающаяся с потолка, только добавляла тяжести в окружающую обстановку.

– А, сэр Ричард О’Нилл! – полушутливым тоном поприветствовал он меня, поднимаясь с кресла. – Садитесь.

Он указал мне на точно такое же кресло напротив себя. Рональд был без парика и одет совершенно непринужденно, соответственно домашней обстановке. На нем был плотно запахнутый китайский халат, перевязанный широким желтым поясом, шелковые панталоны и золотистые бухарские туфли с острыми носами.

Он налил мне и себе по бокалу вина, и мы трижды выпили – за Англию, короля Георга и несравненную Элизабет Блейк.

– У вас еще не пропало желание играть? – с усмешкой спросил он меня, положив ладонь на карточную колоду.

– Я к вашим услугам – ответил я и сразу же предложил начать. Видя, что он протягивает колоду мне, промолвил: – Сдавайте.

– Не перестаю вам удивляться, – Блейк метал карты с профессиональной ловкостью в движениях. – Вы молодой, очень азартный человек. У вас пылкая душа, и вам свойственны некоторая бесшабашность, неосмотрительность и частое проявление неудержимости.

– Вы хотите сказать, что я проявляю наклонности к разного вида авантюрам? – спросил я.

– Вовсе нет, – ответил Блейк. – Игру в покер можно назвать авантюрой для меня, но не для вас. То, что в порядке вещей для молодости, есть порок для стариков. Но меня удивляет другое. В тот день, когда я имел честь вплотную познакомиться с вами, вы, обладая всеми вышеперечисленными качествами, вместо того чтобы проводить время в обществе лиц вашего возраста, предпочли сидеть со стариками, слушая их брюзжание. А ведь Элизабет ждала вас и очень надеялась, что вы посвятите все это время ей.

– Понимаете ли, сэр, – ответил я, принимая свои карты, – компанию Стентона и ему подобных я могу лицезреть каждый божий день, не говоря о том, что в их обществе я могу пребывать сутками. А вот в общество таких людей, как лорд Хьюз, сэр Глайд и сэр Блейк шанс попасть представляется далеко не каждый день, так что глупо было бы терять его. И кроме того, в среде подобных Стентону никогда даже не касаются тех вопросов, на которые я услышал ответ в том обществе, где председательствовали в тот день вы. И только благодаря бесконечной доброте души Элизабет я провел этот вечер в вашей компании. Ваша дочь – девушка умная и быстро поняла, насколько мне было нужно это общение. Поэтому великодушно разрешила мне это.

– Вы говорите так, как будто не просто неравнодушны к Элизабет, а словно без ума от моей дочери, – сказал Блейк, принимая свои карты.

– Я потерял гораздо больше, чем разум, – ответил я, приготовляясь к торгу. – Я потерял сердце. Оно теперь полностью принадлежит Элизабет.

– Ваша ставка, – спросил Блейк.

– Соверен, – ответил я.

– Ставка принята, – сказал Блейк, положив также деньги на стол.

Игра продолжалась. Мы произвели обмен и вышли ко второму кругу. Я с полуулыбкой уставился на Рональда:

– Удвоим ставки?

Вместо ответа тот выложил на стол два соверена, и мы продолжили.

– Значит, вы решили просить руки моей дочери? – Рональд не мигая уставился на меня.

– Да, – твердо глядя в глаза Блейку, ответил я. – Я хочу стать для вашей дочери твердой опорой, разделить с ней радости и горести судьбы, быть верной защитой жизни и чести, стать примерным отцом ее детей – продолжателей наших родословных. Ва-банк! – сказал я, положив ладонь на свои деньги. – На все!

– Принято! – ответил Рональд. За все время следующей партии он не проронил больше ни слова. Сердце у меня яростно билось, но я ничем не выдал своего волнения.

Пришло время открыть карты. Я открыл свою комбинацию.

Рональд с секунду помолчал, и на его тонких губах заиграла змеиная улыбка:

– Сэр Ричард. Вы достойный игрок во всем. Браво, молодой человек! Ваш отец многое вложил в вас, и я вижу, что это пошло вам впрок. Джордж О’Нилл – мой давний знакомый, и, хотя в последнее время у нас много разногласий, я все же обязан ему жизнью. Моя дочь безумно любит вас, и я вижу, что вы также настроены решительно. И я согласен дать свое разрешение на ваш брак с Элизабет, невзирая на всяческие легенды, которые крутятся возле вас. Однако…