Книга Шторм на Крите - Сергей и Дина Волсини

– Смотрите!

Юля вскинула руку, показывая в небо за его спиной.

Антон Ильич оглянулся, но ничего не увидел. Юля подбежала к нему и встала, глядя наверх, в то место, где только что видела нечто поразительное. Не прошло и нескольких минут, как в небе беззвучно засверкала молния. Желтые зигзаги прорезали темноту, небо вспыхнуло и осветилось, на несколько мгновений обнажив очертания черных грозовых туч. Затем все погасло.

Антон Ильич повернулся к Юле. Она смотрела в небо, не отрываясь, и ждала следующей вспышки.

– Давайте подождем, – сказала она шепотом. – Сейчас опять будет молния.

Они стояли и смотрели в темноту. Антон Ильич поглядывал на Юлю, но она, заметив на себе его взгляд, показывала на небо:

– Смотрите, смотрите, а то пропустите! Сейчас начнется. Он улыбался. Неужели она и правда думала, что он может смотреть на какие-то молнии, когда рядом стоит она?

– Вот! Вот! Смотрите!

В небе засверкало. Сразу несколько молний пронзили темноту бело-желтыми стрелами, небо замелькало короткими бесшумными вспышками. Юля пригнулась, как будто молнии могли попасть в них, и схватилась за Антона Ильича. Он инстинктивно приобнял ее за плечи и тут же спохватился, не слишком ли он осмелел. Но Юля не отстранилась. Напротив, вся подалась в его сторону, как будто хотела, чтобы он ее защитил.

Скоро все затихло.

Юля со страхом смотрела в небо. Антон Ильич только рот открыл, чтобы сказать ей что-то успокаивающее, как в небе тут же засверкало вновь. Юля вздрогнула и сжала его руку. Вдвоем они замерли на месте и смотрели туда, где часто, почти без перерыва, вспыхивали короткие фейерверки. Освещенные их сверканьем, тревожно висели тучи, и видно было, как с них стеной исходят черные потоки дождя.

– Там гроза, – прошептала Юля.

Она смотрела на молнии, не отрываясь.

Антон Ильич обнял ее обеими руками и тихонько прижал к себе. Там вдали остров гудел, дрожал и сотрясался под натиском грозы. А здесь над ними стояло ясное небо, в ночи светились маленькие звездочки, высоко поднялся серебристый полумесяц, и свет от него лился в море тоненькой прерывистой дорожкой.

– У нас здесь тоже будет такая страшная гроза? – спросила Юля.

– Совсем не обязательно.

– Вы так думаете?

Антон Ильич погладил ее по плечам, успокаивая.

– Все зависит от направления ветра. Сейчас он дует туда, – он показал рукой, – и если не поменяется, то гроза пройдет мимо нас.

– А если поменяется? Будет шторм?

Он улыбнулся и слегка коснулся губами ее лба.

– Что бы ни случилось, я смогу вас защитить.

Антон Ильич не лгал. Он чувствовал, что хочет защитить ее от всех ненастий, оградить от всех бед. Ему хотелось поднять ее на руки, прижать к груди и никуда не отпускать. Шторм или гроза, какая разница? Если она рядом, ему ничего не страшно, он справится со всем. Он ощущал в себе такой прилив сил, словно он, как первобытный воин, мог бы сейчас догнать мамонта и завалить его одним ударом кулака. Жаль только, мамонтов здесь не было.

Юля развернулась к нему и тихо произнесла:

– Я боюсь, как там мои. Как они полетят в такую грозу?

Антон Ильич рассмеялся и посмотрел на нее с нежным умилением.

– Что? Что вы смеетесь?

– Да ведь до вылета еще полдня. Гроза пройдет, и погода к утру поменяется.

– А если нет? Если не поменяется?

– Ничего страшного.

– Да?

– Ну конечно. Потрясет немного при посадке, и все.

– Да… Да, наверно, вы правы.

Она улыбнулась ему и вдруг опустила глаза, смутившись.

– Глупости какие… Простите меня… сегодня у меня все так…

Антон Ильич не дал ей договорить. От ее слов, от ее трогательного смущения в нем поднялась мощная волна чувств, и он прикоснулся ладонями к ее лицу, потянулся к ее губам, но в последнее мгновенье остановился, глянув в ее глаза. Юля смотрела на него как испуганный зверек, напряженно и оцепенело. Она не отстранилась и как будто даже не удивилась его желанию ее поцеловать, но и не шла навстречу, только стояла, не шевелясь, и смотрела, что будет дальше. В глазах ее был страх, и еще какая-то странная смиренность, словно она ждала чего-то, что должно было произойти неизбежно и чему бесполезно было сопротивляться, боялась этого и одновременно желала, чтобы все поскорее произошло. Под ее взглядом Антон Ильич и сам испугался своего внезапного порыва. Он все еще держал в ладонях ее лицо, но понимал, что момент ушел, и поцелуя не выйдет. Смутившись, он неловко отнял руки от ее лица и встал, не зная, куда их деть и что вообще ему делать. Чувства бурлили во всем его теле, и он, не придумав ничего лучше, вдруг подхватил Юлю на руки.

Она вскрикнула и обхватила его за шею. Антон Ильич закружил ее на песке. Она завизжала и захохотала, и это придало ему сил. Оцепенение спало.

– Что вы делаете? Отпустите! Вы уроните меня! Мы сейчас оба упадем!

Он, запыхавшись, поставил ее на землю. Юля все смеялась и никак не могла остановиться, а он стоял, раскинув руки, и не знал, смеется ли она от радости или хохочет над ним.

Она глянула на него, растерянного, ничего уже не понимающего, подошла к нему и обхватила за шею обеими руками и ласково произнесла:

– Какой вы все-таки…

Руки Антона Ильича оказались у нее на спине. Голова у него пошла кругом от ее близкого тела, от запаха ее волос. Она смотрела на него, как ни в чем ни бывало и все еще смеясь. Ее смех переливался у самого его уха, ее глаза смотрели на него без всякого страха и как будто говорили ему, что все возможно. Словно в подтверждение, она потянулась к его лицу, провела рукой по щеке и встала еще ближе, так что ее платье коснулось его груди. Что она делает, пронеслось в голове Антона Ильича, но Юля уже оказалась в его объятиях. Он обхватил ее всю, прижал к себе, уткнулся в ее волосы и шумно вдохнул.

Наверху снова засверкала молния. В голове у него тоже сверкало и звенело. Земля зашаталась под ногами, небо закачалось и поплыло, или это было море? Он уже ничего не понимал. Что теперь делать, стучало в голове? Как отпустить ее от себя?

– Пойдемте ко мне, – простонал он.

И сам не поверил, что сказал это.

Сейчас оттолкнет меня, подумал он. И убежит от меня навсегда.

Юля улыбалась и не отнимала рук. Тогда он быстро добавил:

– Чай пить.

Всю дорогу они целовались.

Сладко пахли цветы вдоль дорожек. Вокруг было тихо. Изредка им встречались отдыхающие, что прогуливались после ужина, и тогда Юля прижималась к Антону Ильичу еще крепче и прятала лицо у него на груди. Впрочем, было темно, и разглядеть их лиц было все равно невозможно.