Книга Чародеи на практике - Елизавета Шумская

– И куда именно мы едем? – поинтересовался эльф.

– Трудно объяснить, у меня карта с собой, – покачал головой Златко. – Пока прямо. По нормальной наезженной дороге через перевалы. Потом окажемся в долине, там еще какое-то время ехать. А затем свернуть надо будет на горную тропу.

– Звучит страшно, – откликнулась Ива.

– Почему? – удивилась Дэй.

– Да меня всякие перевалы и горные тропы пугают.

– Ты параноик!

– Я?! – От такой наглости знахарка чуть не свалилась с седла, а ребята еще долго ржали. Параноиком в их компании была как раз Дэй.

А дорога тем временем уводила их в неизведанную еще даль. Равнина и небольшие холмы, заваленные огромными валунами, сменились отвесными с обеих сторон скалами и узкой полоской неба над ними. Было видно, что этот путь наезжен – то тут, то там попадались следы, навесы со следами кострищ, порой даже мусор, однако за все время друзьям не встретился ни один путник.

– А это нормально? – занервничала травница. – Что никто ни в ту, ни в другую сторону не ездит.

– Успокойся, Ив, – буркнул тролль.

– Там небольшие поселения, – подтвердил слова Грыма Синекрылый.

Знахарка передернула плечами и почесала за ухом Щапу, который давно уже не смотрел вперед, а, удобно устроившись перед чародейкой и зная, что она за ним присмотрит, посапывал. Зверек довольно заворчал, но не проснулся. Ива вздохнула: скалы как-то нехорошо на нее давили. Это Дэй чувствовала себя тут как дома, даже уже полетала немного. А травнице нужны были леса и луга. И чтобы огромные, насколько хватает глаз. И никаких слишком высоких мест – так, небольшие холмы. Овраги еще иногда можно, там луговая клубника самая вкусная. Чтобы кузнечики там еще всякие, стрекозы, прочая мелочь прыгала-летала вокруг. И чтобы запахи трав были хмельные, жаром палило и сердце радовалось.

Улыбка сама собой выплыла на лицо девушки. «Скоро… через всего полтора месяца весна. Сначала снег стает, земля от воды набухнет, реки поднимутся, первая травка начнет вылезать. Потом и цветы появятся. Самые красивые цветы именно весной. Часто простые и безыскусные, они чудесны какой-то удивительной чистотой и свежестью… А затем и вовсе расцветут сады, и все будет в бело-розовом цвете…»

– Ой, смотрите, что это?! – вдруг воскликнула глазастая Дэй, тем самым прерывая сладкие грезы знахарки. Ива даже нахмурилась, так ей не хотелось расставаться с радужными картинками.

– Где? – завертел лобастой головой Грым. – Да где, клыкастая?!

– Да вон же! – Гаргулья все тыкала и тыкала куда-то в сторону и вверх.

Травница тоже покрутила головой и наконец разобрала, что привлекло внимание Дэй. На высоте примерно десяти или около того ростов в скале была выдолблена фигура… какого-то существа.

– Ой, – не удержалась светловолосая чародейка, – а кто это?

– Калли, ты хорошо это видишь? – спросил Златко.

– Отлично, – последовал невозмутимый ответ.

– И что там?

– Статуя. Очень древняя. Или тут постоянные селевые потоки. Так, постойте, там что-то написано…

– Что? – мигом заинтересовался Бэррин.

– Сейчас…

– Хотите, я слетаю? – чуть ли не запрыгала в седле Дэй.

– Не надо, я уже разобрал, – обломал ей все удовольствие эльф. Гаргулья тут же надулась. Впрочем, на это никто привычно не обратил внимания. – Просто язык мне неизвестен.

– Сможешь изобразить?

– Конечно. – Светлый полез в сумку, выудил оттуда какую-то тетрадь, судя по всему, с лекциями, и на одной из последних страниц принялся что-то черкать карандашом. – Вот. – Предъявил он друзьям свои каракули, то бишь, простите, письмена, немного полюбовавшись ими и сверив с оригиналом.

Тетрадка тут же пошла по рукам.

Изображенное там чем-то напоминало гномьи руны, но явно к ним не относилось – слишком много округлых деталей, а у маленького народа в ходу были только вертикальные, горизонтальные и наклонные палочки.

– Знаешь, что это? – недоуменно почесал макушку Грым, признавая свое полное поражение.

– Я – нет, – зачем-то высказалась гаргулья, вертя и так и этак запись.

– Есть у меня одно подозрение, – задумчиво протянул Синекрылый и тоже куда-то полез. – Похоже, это язык лефов… по крайней мере мне так кажется, – продолжая копаться в сумке, пояснил Бэррин. Через полминуты на свет появился уже знакомый друзьям том с записями Адриана. – А тут у него… – Бэррин взвесил на руке книгу. – В конце довольно много написало про самих лефов. Даже есть небольшой словарик их языка. У них, как водится… Вернее, как нам везет… – Юные маги криво усмехнулись на эту полушутку, вспомнив историю с поисками артефакта Калли… как самую показательную. Тогда они много с различными языками намучались. – Короче, у лефов свой оригинальный язык был. Адриан не то что его изучил… Как его изучать? Носителей-то не осталось, да и записей гоблин наплакал… Он насобирал сведений о нем. Слова там какие-то нашел, перевел… и алфавит… вернее, у них не алфавит, а что-то вроде слогового письма: один знак – это несколько звуков.

– Хм… ну, давай посмотрим, – предложил Грым.

– Да смотрю уже, смотрю, – раздалось от зарывшегося в записи Златко. – Так, такого слова точно нет.

Все приуныли.

– А ты посмотри по произношению, может, что и выплывет, – посоветовал Калли.

– Кстати, а вам эта фигура ничего не напоминает? – спросила Ива.

– А что – должна? – заинтересовался тролль. Он вновь задрал голову, чтобы получше рассмотреть статую… Или все же барельеф? – Если ты намекаешь на самих лефов, то нет.

– Да нет, я не про них… хотя, на мой взгляд, все же что-то есть, – начала Ива. Но ее тут же перебила гаргулья:

– Да ты посмотри, какое пузо! – Пузо и правда было знатное, девятый месяц, не меньше. – Ты же сама помнишь этих лефов… ну образы их, и никакого пуза там не было!

– Ну… какое-то все-таки было, – из духа противоречия возразила травница.

– Плоское!

– Ну это да… Но ты посмотри.

– Да я смотрю, смотрю, – будто передразнивая Златко, азартно завопила Дэй. – Видишь, по пропорциям ясно, что он… ну что он там… маленький! И уши недлинные! И вообще, он пухленький как будто!

– А, может, это у них бабы были такие? – заржал тролль.

На него тут же шикнули невесть почему.

– А что? – продолжал ерничать Грым. – Забавно было бы посмотреть, как они тра…

– Гоблин! Ну вот чего ты такой противный?! – возмутилась травница.

– А можно подумать, ты у нас святая и…

– Грым! – оторвался от писанины своего разлюбезного родственника Синекрылый. – Тебе еще с Ивой поругаться для полного счастья!