Книга За десять минут - Кьяра Гамберале

– Договор аренды с немецкой парой заканчивается в то же самое время, что и твой договор на римскую квартиру, – успокаивала меня мама. – Если ты захочешь, можешь вернуться в свой дом, а мы опять переедем в бабушкин.

На улице декабрь, а небо прозрачно-голубое, солнце ясное, воздух теплый и влажный, вечнозеленый плющ обвивает веранды и ограды домов, некоторые кустарники надумали цвести. Кажется, и не зима вовсе.

На крыльце бабушкиного дома, сидя в плетеных креслах, греются на солнце немецкие старички. Они играют в карты, пьют пиво, смеются. На нашей террасе лежат собаки, они тоже наслаждаются по-весеннему теплым солнышком.

Все на своих местах, все, как и прежде. Только меня здесь нет. Как бы я хотела вернуть все назад – Мой Дом, Моего Мужа, Мою Рубрику, мои радости, мои переживания и даже мои страхи. Те былые страхи сейчас мне даже кажутся сладкими и приятными, потому что я к ним привыкла. Теперь у меня новые страхи, они чужие и непонятные, они мучают меня и не дают покоя.

Я прошлась по своей комнате, всматриваясь в каждый предмет. Все такое родное и дорогое. Вот моя кровать. Сколько себя помню, она всегда здесь стояла. Мне пришло на память, как в детстве, когда все ложились в постель, я по нескольку раз звала папу и маму к себе, чтобы они поцеловали меня на ночь. И, несмотря на усталость, они вставали и шли в мою комнату, нежно целовали, поправляли мое одеяло, гладили по волосам, желали доброй ночи. Я для них всегда была самым важным в жизни.

Вот на полке стоят мои школьные и университетские учебники. Надо же, среди них затесались книги «Уголовное право» и «Процессуальный кодекс», оставшиеся после Моего Мужа. А на стенах так и продолжают висеть наши фотографии из Камбоджи, Китая, Мексики, Чили, Коста-Рики, Амстердама.

Вхожу в соседнюю комнату, здесь жил мой брат Маттео. После школы он поехал учиться в Милан, а потом нашел работу в Берлине. После его переезда эта комната повидала множество постояльцев. Я сдавала ее Джанпьетро, который набил этот старенький шкафчик своими яркими экстравагантными рубашками и вычурными мокасинами; потом в ней жил Карло, и наш бедный шкафчик наполнился журналами «Play Boy»; потом здесь появился Винченцо, который работал поваром в ресторане, и в шкафу образовалось нагромождение какой-то кухонной утвари непонятного для меня предназначения; потом Игорь, который хотел стать актером; потом Александра, менеджер, любившая после офисной монотонной рутины вскочить на соседского коня и промчаться галопом по окрестностям Викарелло.

С сентиментальным и немного неуравновешенным Джанпьетро я смеялась, плакала, грустила и даже била его блоком сигарет. Он доставал меня по всякому поводу, а я доставала его, каждый вечер мы посылали друг друга к черту, утром мирились и вместе пили кофе.

С Карло, сами того не замечая, мы стали жить как семейная пара: мы заботились друг о друге и делили обязанности по дому. Сейчас он живет в Брюсселе, работает в Европейском парламенте. Винченцо и Игорь прошли незаметно. Больше всех мне была по душе Александра: с ней было интересно, и она меня не напрягала.

Но потом появился Мой Муж. Конечно, он был и при Джанпьетро, и при Карло, Игоре и Александре, но еще не занимал так много пространства в моей жизни. Он входил в мою жизнь постепенно, отвоевывая территорию в моем доме и в моем сердце.

После занятий в университете он приезжал ко мне, и мы обедали втроем – я, он и Джанпьетро. Он начал оставаться у меня на ночь по выходным, и утром Карло готовил завтрак на троих. С Александрой, втроем, мы начали совершать конные прогулки. С Игорем мы устраивали чудесные ужины у камина и подолгу болтали под бокал вина. Мама сразу поняла, что появился человек, к которому у меня особые чувства, поэтому она всячески пыталась завоевать доверие моего будущего мужа. Заприметив его в гостях, она сразу же появлялась у нас на пороге с огромным подносом с сырами, колбасками, домашним хлебом и всяческой ароматной зеленью с огорода.

Потом Мой Муж окончил университет, сдал государственный экзамен, а я окончила свой университет, опубликовала первый роман, затем написала второй роман. И когда Александра переехала жить в Турин и я осталась в доме одна, мы с Моим Мужем решили попробовать жить вместе. Мы сразу поняли, что нам удобно, хорошо и просто быть вдвоем. Мы ели помидоры с маминого огорода и моцареллу, которую делал сосед. Родители помогали по хозяйству. Мы не задумывались над тем, что старый дом требует ремонта. Мы жили беззаботно и в свое удовольствие.

– Если ты теперь умеешь готовить тирамису, может, займешься и огородом? – спросила мама, когда мы присели на веранде с видом на огород.

– Нет, я никогда не лишу тебя этого удовольствия, – пошутила я в ответ.

Думаю, с огородом у меня никогда не сложатся дружеские отношения. Один раз я попробовала посадить перец. Но уже через неделю я о нем забыла, даже не знаю, вырос он или нет. Наверное, нет: кто-то ведь должен был его поливать.

В любом случае есть вещи, которые должны делать только родители. И это необходимо в первую очередь им, а не тебе. Они не могут быть счастливы, если у них нет чего-то такого, что дает им возможность проявить заботу и выразить любовь к своим детям.

– Так все же как твои дела, доченька?

– В общем, неплохо. Работаю над романом, и это единственная хорошая новость.

– Не переживай, все пройдет. Время лечит.

– А здесь что происходит? Что там у Маттео? Он не звонил мне больше месяца…

– Ты же знаешь, какой Маттео, позвони ему сама. Он работает с утра до вечера, говорит, что иногда ему некогда поесть. Кожа да кости, хуже тебя. Стал такой нервный. Я за него переживаю, а папа говорит, что это нормально, что так и должно быть. Мужчина должен работать, а работа утомляет и высасывает все соки. Да он и сам не может угомониться: в его-то годы так работать, без отдыха… Всегда напряженный, раздражительный, в плохом настроении. Слава Богу, в прошлое воскресенье взял выходной, улегся в гамак на веранде, укрылся пледом, отлежался. Ты бы его видела, спал весь день, как ребенок. Все знают, что он…

– Но ТЫ-то как живешь?! – прервала я маму на полуслове.

На меня нашло какое-то озарение: я никогда не интересовалась, как живет моя мама, что она думает, о чем мечтает, из-за чего переживает.

Я смотрю на часы, засекаю: десять минут пошли.

– Ты как живешь, мама? – настаиваю я.

– Хм…

– Хм…

Она встает, начинает убирать со стола посуду.

– Ты же знаешь, Кьяра, я всегда переживаю за вас – за Маттео, за папу, за тебя. Когда ты в последний раз созванивалась с мужем?

– Мама, умоляю, брось посуду и сядь возле меня, расскажи, как ты живешь. Я потом сама помою посуду.

Мама смотрит на меня широко открытыми глазами, в них удивление и беспокойство.

– Ты же никогда не притрагивалась к грязной посуде, по крайней мере в нашем доме.

– Хорошо, потом ты сама помоешь посуду, но сейчас посиди со мной хотя бы десять минут, расскажи о себе.