Книга Требуется соблазнитель - Мишель Селмер

Ее глаза распахнулись.

— Твой самолет? То есть у тебя есть собственный самолет?

— Совсем небольшой. Десятиместный.

— Ты можешь позволить себе купить самолет, и тебе нужно еще больше денег? Когда же будет достаточно?

Мэтт пожал плечами. Ему и самому хотелось бы знать ответ. Хотя он был должен признать, что после возвращения стал чувствовать себя иначе, чем в Калифорнии. Снова находиться рядом с Эмили… Это было очень приятно. Даже без секса. Он наслаждался ее обществом, чувствовал, что становится спокойным. Счастливым.

Если бы можно было увезти это чувство с собой в Калифорнию!

— Когда-нибудь я пойму, что у меня достаточно денег. Тогда я буду знать, что достиг всего, преуспел. И смогу наслаждаться тем, что у меня есть. Возможно, отойду от дел, женюсь, у меня будут дети. Но в последнее время, похоже, чем больше я работаю, тем эта цель дальше.

— А строительство ресторана в Чэпеле тоже имеет отношение к твоим планам? Разве это не рискованная затея?

— Я занял свое место в деловом мире и сделал неплохую, хоть и недолгую карьеру в футболе. Я поладил с родителями, смог простить их. Единственное, что мне осталось — доказать жителям Чэпела, что я могу достичь всего, чего захочу.

— Знаешь, что я думаю? Ты уделяешь слишком много внимания тому, что думают о тебе другие.

Конечно, она права, но у него нет другого выбора.

— Ты вспомнил о родителях. Как часто ты встречаешься с ними?

— Только при необходимости.

— Я слышала, ты поселил их в хорошем месте во Флориде.

Да, в хорошем и далеком месте, чтобы не видеть, как они медленно убивают себя алкоголем.

— Я думал, деньги решат все их проблемы. Два года оплачивал их лечение, но они оба раза не продержались без выпивки больше двух недель. И мне пришлось отступить. Никогда не удастся спасти того, кто не хочет, чтобы его спасли.

— Ты хоть пытался, в отличие от многих других.

— Я теперь только обеспечиваю уход за ними. Если они собираются упиться до смерти, то сделают это в хорошей квартире на берегу океана. Моя мать может позволить себе играть в лотереи, а у отца есть спутниковая антенна и плазменный телевизор.

— Они не заслужили такого сына, как ты, Мэтт.

Что-то особое было в том, как Эмили произнесла его имя, как ласково положила руку ему на плечо. Он ответил севшим голосом:

— Они не были хорошими родителями, но делали все, что могли. — Выражение сочувствия появилось у нее в глазах, и ему стало не по себе. Вот почему он не любил обсуждать с другими личные проблемы. Это сверхъестественным образом превращало его в тряпку. — Кстати, — совсем не к месту сказал Мэтт, отчаянно нуждаясь в перемене темы, — ты не рассказала о твоем друге. Значит, у тебя с ним нет ничего серьезного?

— С чего ты взял? А может, мы давно помолвлены?

— У тебя нет кольца.

Она поглядела на свою ладонь, лежащую на его плече, и у нее в глазах мелькнула тень.

— Я никогда не гонялась за драгоценностями.

Мэтт протянул руку и захватил пальцами мочку ее уха. «Не пытайся бороться со мной, — мысленно произнес он, — ты же сама знаешь, что не можешь мне сопротивляться».

— Проколов нет.

— Не совсем так, — ответила она. — Есть один.

Он изучил ее лицо, но дырочек не увидел.

— Сейчас соображу. Пупок?

Эмили покачала головой.

— Язык?

Она сделала гримаску:

— Мимо. Никогда не догадаешься.

— Так больше вроде бы и негде?

Ее взгляд блуждал по его груди, и, когда он понял, на что она намекает, дыхание у него перехватило.

— Сосок?

— Это был бунт. Подруга по колледжу проколола свои, а моя мама сказала, что если я такое сделаю, она откажется от меня.

— И ты сделала.

Упрямая усмешка заиграла на губах Эмили.

— На следующий же день.

— И мама не отказалась от тебя.

— Я ей не сказала. А потом мне стало нравиться. Никто не знает, что у меня там кольцо. От одного этого я уже чувствую себя… сексуально.

Мэтт рассматривал ее грудь, пытаясь увидеть отпечаток кольца на ткани.

— В одежде не застревает?

Ее глаза заблестели шаловливо, горячо и дразняще.

— Бывает, но если потянуть за него или покрутить, то это очень эротично.

Теперь Мэтт знал, что не успокоится, пока не подержит это кольцо в зубах.

— Я видел их на фотографиях, но никогда — на человеке.

Она подняла брови.

— Ты намекаешь, что хочешь посмотреть?

Конечно, Мэтт хотел, но еще не было настолько темно, чтобы дети, игравшие на площадке, не заметили, как она будет поднимать футболку.

И будь он проклят, если кто-то увидит грудь Эмили! Кроме него самого, конечно.

— Сейчас, похоже, не время для этого. Слишком светло.

— А пока светло, хочешь посмотреть татуировку?

Еще и татуировка?

— Я даже боюсь спрашивать, где.

Эмили легла на спину, расстегнула шорты, потом перекатилась на живот и приподняла футболку, обнажив поясницу.

— Тебе придется стянуть с меня шорты.

Мэтт сел около нее, и Эмили с удовлетворением отметила голодный блеск его глаз — такой же взгляд появился у него, когда она сказала ему о кольце. Девушка почувствовала себя желанной и всемогущей. Как тогда, на берегу.

— Стянуть шорты? — переспросил Мэтт.

— Ну не совсем же. Чуть ниже талии.

Она играла с огнем, но уже не могла остановиться!

Мэтт взялся за край ткани. Его пальцы ласкали ее кожу, пока, он тянул шорты вниз, и Эмили вся покрылась гусиной кожей.

— Что это?

Она оглянулась через плечо.

— Орхидея. Мой любимый цветок.

Мэтт стянул ее шорты ниже, чтобы видеть весь желтый цветок, и осторожно провел пальцем по лепесткам. Где-то глубоко внутри у Эмили снова возникло томление.

— Не видно границы загара, — произнес он хрипло.

— Так и должно быть. Если загар ровный, то цветок выглядит лучше.

Мэтт закрыл рукой весь цветок.

— А теперь я хочу увидеть кольцо.

Он скользнул рукой по ее спине, подбираясь к краю лифчика. Эмили закрыла глаза; томление стало болью, и желание заставило кровь вихрем нестись по венам. Она повернулась на бок и посмотрела на Мэтта. Его глаза потемнели от страсти.