Книга Потрошитель - Дэвид Линн Гоулмон

– Я сказал, что это наглядный урок тебе! Способность решать проблемы у самых сильных, самых беспощадных существ на свете. Им уже не нужен ключ, мой старый друг. В последнем протоколе все объясняется. Они отпирают и запирают замки на своих цепях уже после третьей серии уколов. Поэтому мне пришлось сменить замки у самых развитых. Теперь у них есть серьезные основания избегать захвата, как и у меня в Лондоне двадцать лет назад. Снадобье действует, Сингх, действует!

Сингх почувствовал, как екнуло сердце, когда до него дошел смысл слов Амброза. Потом замерло, когда он услышал, что дверь позади открылась. Закрыл глаза и внезапно понял, что делать, пока он не лишился жизни. Вскинул руку с револьвером и нажал на спуск.

Пуля попала Амброзу в грудь, отбросила его назад, и тут подопытный номер два прыгнул на спину слуги. Ударясь о стол, на котором лежали оставшиеся шприцы, профессор услышал рев зверя, впившегося зубами в шею Сингха. Амброз нагнулся и принялся собирать с пола оставшиеся дозы «Огня погибели». Посмотрел на рану в груди и увидел, что из нее хлещет кровь. Засмеялся, глядя, как поток крови, без которой невозможна жизнь, уменьшается до размеров тонкой струйки.

Быстро умирающий Амброз начал делать завершающие цикл инъекций уколы последним восьми пациентам, не обращая внимания на звуки, которые издавал подопытный номер два, делавший именно то, для чего он и был создан; функции мозга этого зверя начинали угасать – и он убивал, расчленял, разрывал. И хуже всего было то, что никак не входило в программу цикла насилия, которую профессор долго внедрял в своих подопытных, то, чего профессор и не мог себе представить – он пожирал труп только что убитого врага. Это был возврат к далеким первобытным дням, когда зверь сражался со зверем. Воздействие на функции мозга не только повышало коэффициент интеллекта; снадобье одновременно возвращало какую-то часть мозга к его исходному, звериному состоянию.

Джинн был выпущен из бутылки в мир, и на мексиканском ландшафте, где буйно растет чапараль[11], готова была вспыхнуть новая форма войны.

Живые против мертвых – и у мертвых было преимущество.

«Огонь погибели» доведен до совершенства.

Истекавший кровью Амброз смеялся. Взглянув на последнего из подопытных, профессор почувствовал, что колени у него ослабели и во рту пересохло. Голова закружилась, и он быстро сделал последний укол. Потом, уже не сознавая, что происходит, повернулся, шатаясь, вышел из камеры, наткнулся на стол, где лежали шприцы, и вместе с ним повалился на пол.

Амброз знал – он слишком поздно сделал себе укол, чтобы остановить кровотечение из раны, и умрет, не успев показать окружающему миру, что его цель – химическая балансировка мозга и высвобождение контролируемого насилия – никогда не будет достигнута. Дрожащие веки начали смыкаться. Внезапно он почувствовал, как что-то острое вонзилось сквозь лабораторный халат ему в руку. Ощутив, как в нее вливается лекарство, профессор открыл глаза. Силы быстро возвращались. Его поставили на ноги, и тут он понял, что делает это подопытный номер два. Зверь покончил с Сингхом, вновь наполнил один из шприцов и сделал второй укол Амброзу.

– Это слишком много, такая доза меня убьет!

– Как ты нас? – неторопливо спросил низком голосом подопытный номер два. Выпустил его и улыбнулся. Его широкий рот заполняли крупные зубы хищника. – Теперь тебе остается только сражаться… сражаться бок о бок с теми, кого ты вместе с твоим похожим на бога великаном-слугой обрек на ад. СРАЖАЙСЯ!

Амброз почувствовал, как разум его отступает, когда та часть мозга, которую он едва затронул в Лондоне, заработала в полную силу. Ему тут же вспомнились ночи в Уайтчепеле и удовольствие, какое он испытывал от своей сыворотки.

– Да, ДА! – выкрикнул Амброз, когда физическое преображение далеко превзошло все, что он испытывал до сих пор.

Джек-потрошитель в сочетании с мистером Хайдом был выпущен на свободу и становился угрозой для всего мира.

* * *

Когда лейтенант Джордж Паттон вел 8-й кавалерийский через последний холм, утреннее солнце рассеяло остатки тумана и осветило странную сцену внизу. Женщины и дети, фермеры и их животные со всех ног бежали из усадьбы и окружавших ее надворных построек. Паттон поскакал во весь опор к воротам главного здания. Каждый взвод действовал, как было заранее приказано. Эскадрон разделился на четыре группы – на каждую из сторон периметра.

Когда лейтенант галопом промчался мимо первых батраков, он понял, что бегут они не только от опасности, вызванной налетом, но и, судя по тому, как беглецы оглядывались, от чего-то страшного, творящегося в поместье. Они бежали навстречу скачущим кавалеристам, чтобы удалиться от своего нанимателя – или чего-то еще более жуткого.

Главная часть эскадрона с лейтенантом во главе проскакала, не сбавляя хода, шеренгой по два в широкие ворота. Паттон в то утро выстрелил первым, и человек со старым «винчестером» молча упал посреди большого двора. Потом раздались более громкие выстрелы, всадники, скакавшие позади Паттона, открыли огонь из винтовок по нескольким мужчинам, вооруженным и безоружным.

Первые шестеро натянули поводья и остановили коней на каменных плитах. Паттон поднял руку, а потом жестом велел рассыпаться и перекрыть все возможные входы и выходы в главном здании. Раздалась стрельба по другую сторону дома. Солдаты Паттона встретили слабое сопротивление. Человек рядом с лейтенантом выбил ногой застекленную дверь. Вытянул руку с обрезом двуствольного дробовика и вошел в просторную комнату. Кто-то, стоявший в темном углу, вышел, высоко подняв руки. Сержант быстро повернулся и выстрелил из обоих стволов в этого человека, тот отлетел назад к побеленной стене.

– Черт побери, сержант! – гневно сказал Паттон и потряс головой – от громкого выстрела дуплетом ему заложило уши.

– Простите, сэр, – сказал невысокий, коренастый сержант, переломил свое оружие и вынул две дымящиеся стреляные гильзы. Подняв взгляд, увидел темный силуэт, метнувшийся к нему из другой комнаты. Быстро оттолкнул Паттона с дороги и треснул этого человека незаряженным обрезом по голове. Удар был сильным, но, казалось, не оказал никакого воздействия на человека, появившегося перед сержантом и отличавшегося весьма странным телосложением.

Паттон сохранил после толчка равновесие. Повернулся и увидел, как стволы обреза ударили нападавшего сбоку по голове. Он готов был поклясться, что услышал треск сломанной кости, но с удивлением увидел, что человек лишь медленно повернул голову к сержанту. Паттон поспешно вскинул свой «кольт». Безумного вида индивид издал рык и бросился на сержанта. Лейтенант поразился быстроте, с какой он двигался. Будто громадная кошка, прыгающая на ничего не подозревающую жертву. Удары, сыпавшиеся на сержанта, были такими мощными что Паттон застыл. На сей раз он точно услышал треск костей. Череп сержанта был проломлен до того, как он успел хотя бы вскрикнуть. Нападающий зверь был поистине безумным. Его темные волосы были косматыми и мокрыми. Не прикрытые одеждой мышцы выпячивались при каждом движении рук или ног. Ногти были длинными, грязными и выглядели смертоносными, как маленькие ножи.