Книга На милость победителя - Лиза Пламли

— Постойте. — Он нежно убрал ее руку. — Не надо.

Она посмотрела на него. Их пальцы переплелись, и Сэм придвинулся к ней и почти прижал к стене. Свободной рукой он уперся в стену над ее плечом. Еще движение, и Холли почувствовала прикосновение его бедра. Ее обдавало теплом его тела. У нее налилась грудь, затвердели соски и прервалось дыхание. Что он творит с ней?

— Оставьте, — тихо произнес Сэм. — Оставьте все как есть, и посмотрите, что произойдет.

Он крепко прижал сплетенные ладони к стене.

— Ощутите нашу близость. Почувствуйте меня.

Его тело было крепким и горячим, у Холли кружилась голова. «Ощутите нашу близость. Почувствуйте меня».

— Не могу, — тяжело дыша, вымолвила Холли и нырнула под руку Сэма. Она отошла к другому концу стола, слезы застилали глаза, и огоньки свечей плыли перед ее взором. От возбуждения ее всю трясло. Чувство, разбуженное в ней Сэмом, и его желание чуть не до смерти напугали девушку. Она не смела на него взглянуть.

Он включил свет, и Холли задышала ровнее. Сэм подошел к столу, оба молчали. Слышалось лишь постукивание чайничка о чашки и слабое журчание разливаемого чая, от которого поднимался ароматный пар. Холли взяла горячую чашку и отважилась поднять глаза.

— В вас спит чувственная женщина, Холли, — тихо сказал Сэм. — Полагаю, стоит подождать ее пробуждения.

Холли содрогнулась. Ей никогда еще не давали такой оценки. Да и сама она до сих пор так о себе не думала.

— И кто-то должен выпустить ее наружу, — пошутила она, желая повернуть разговор в более безопасное русло. — Ей, должно быть, душно внутри.

Сэм не улыбнулся.

— Только вы можете выпустить ее.

Он не смотрел на нее, и она была за это благодарна. Сэм взял тарелку и ложкой показал на блюда с кушаньями:

— Не желаете?

Холли облегченно вздохнула, когда он заговорил на постороннюю тему, и взглянула на блюдо.

— Что там?

— Не знаю. Лучше не присматриваться к китайским блюдам. — Он улыбнулся. — Но пахнет изумительно. Рискнете?

— Там что, какие-то специи? Тогда вам не повезло, знаете ли. У некоторых бывает на них аллергия.

Сэм застыл с занесенной ложкой.

— У вас тоже?

— Не знаю. Впрочем, мне не хочется экспериментировать.

— Эта аллергия… она приводит к летальному исходу?

— Не думаю, но…

— В таком случае стоит попробовать цыпленка по-китайски, — ответил он, наполняя тарелку. Положив здоровенный кусок говядины с брокколи, он добавил риса, передал Холли завернутый в салфетки столовый прибор, а потом поставил перед ней тарелку. — Ну же, попробуйте.

Холли пришлось признать: запах неописуемый. Она развернула салфетку.

— С вашей стороны было весьма любезно приготовить обед, — промолвила она, нерешительно тыча в незнакомое, аккуратно нарезанное растение.

Сэм уже жевал с довольным видом. Приподняв на вилке нечто зеленое и волокнистое, Холли внимательно посмотрела на это. Похоже на водоросли. Она нахмурилась.

— В чем дело? — осведомился Сэм.

Намотав водоросль на вилку, Холли зачерпнула ею рис, чтобы легче пошло.

— Я обычно не ем незнакомых блюд, — созналась она.

— В таком случае не смотрите, — посоветовал он, — Просто закройте глаза и откусите.

«Он обращается со мной как с ребенком», — решила Холли. В следующий раз он велит ей не шмыгать носом или заставит проглотить двадцать девять — по количеству лет — кусочков этой водоросли. Так в начальной школе поступали воспитательницы, наблюдавшие за порядком в столовой.

Холли съела то, что было на вилке, затем подцепила кусочек курицы и съела его тоже. Появилась новая, непредсказуемая Холли, покупательница откровенных нарядов, которая живет, открывая мир.

— Ну как?

Она удивилась собственной смелости.

— Мм… довольно вкусно.

Тут, наверное, миллион калорий — столько, сколько в двадцати пяти больших бутербродах с мясом и зеленью или в пакете с воздушной кукурузой, что едят в кинотеатрах. Сердечный приступ обеспечен. Она съела еще немного. К вкусу этого блюда привыкаешь. В нем полно растений, ужасных на вид, но зато аппетитных.

У нее стали слезиться глаза. Во рту внезапно вспыхнул огонь. Губы, язык, даже десны жгло пламя. Из глаз брызнули слезы. Она промокнула их салфеткой.

— Сэм! — Поперхнувшись, Холли едва могла говорить. — Сэм!

Вот она, аллергия. Причиной ее гибели станет китайская кухня. Холли бешено замахала рукой.

В то же мгновение он оказался возле нее.

— Вот, запейте.

Холли осушила чашку, которую он держал у ее губ. Допив, она тяжело задышала и, указав на его чашку, выпила и его чай. Прикончив третью, Холли поверила, что не умрет.

— У меня во рту все горит.

— Простите. Мне и в голову не приходило, что вы ни разу не пробовали китайской кухни. Да, если вы к ней не привыкли, она покажется вам несколько острой.

— Несколько острой? Да ее можно использовать, чтобы водворять мир между народами! — Схватив тарелку, она изобразила, будто бросает ее в невидимого врага. — Берегись, или тебе достанется цыпленок по-китайски!

Холли отодвинула свою тарелку. Смеясь, Маккензи налил в чашки чай.

— Пожалуй, вам следует сказать мне, чего вы еще не пробовали, — произнес он, — так в будущем нам удастся избежать несчастья. Как вы относитесь к индийской кухне? Пробовали когда-нибудь карри?

Она отрицательно затрясла головой.

— А все, что вы будете предлагать мне испытать, из области кулинарии? — с любопытством осведомилась Холли, желая знать, что ждет ее в дальнейшем.

Сэм ухмыльнулся:

— Не только. Купались когда-нибудь голышом? Сегодня довольно тепло.

«В тебе спит чувственная женщина, Холли».

От того, как он изменился, у нее голова шла кругом. То они с Сэмом смеются, то он смотрит на нее так, словно хочет проглотить живьем. Ни один мужчина не смотрел на нее так, даже Брэд… особенно Брэд. Он был слишком сдержан.

— Разумеется, я никогда не попрошу вас о том, чего вы сами не захотите, — сказал Сэм.

Холли улыбнулась:

— У меня такое чувство, будто мы уже болтаем не о китайской кухне.

— У меня тоже. Решать нашу судьбу вам, Холли. И по-моему, я сумею убедить вас, что попытка не пытка.

Развернув и вручив ей печенье-гаданье, Сэм выбрал одно и для себя.

— Знаете, некоторые уверены, что подобные предсказания суть подавленные желания, — заявил он, грызя печенье. — Как вы считаете?