Книга Забытые истины - Элис Маккинли

Бен возвращался домой с тренировки на час раньше обычного – в зале меняли проводку и потому всех отпустили. Организм, впрочем, очень четко чувствовал недостаток физической нагрузки. Ему было откровенно мало, и он настырно требовал еще. Не зря говорят – спорт, если занимаешься им серьезно, тот же наркотик. И Бен уже думал, где бы найти применение избытку энергии. Первое и самое простое решение, пришедшее в голову почти сразу, зайти домой, взять жену и пойти побегать. Берта обычно занималась этим самостоятельно, поскольку Бен после вечерней тренировки оказывался в недееспособном состоянии. Но сегодня обстоятельства сложились иначе. Можно провести время вместе.

И он бодро шагал, любуясь небом, безмятежно покачивающимися одуванчиками, которые пробились в трещины асфальта, и закатным солнцем, еще маячившим над домами.

А еще вспоминались прошлогодние соревнования, безнадежно проигранные. Берта тогда так расстроилась, чуть ли не больше него самого. Но поражение скрасила последовавшая через две недели свадьба, в путешествие, правда, так и не выбрались. Бен уже тогда, в девятнадцать лет, входил в сборную штата, и тренер, разумеется, никуда его не отпустил. А терять место не хотелось. Одним словом, пришлось отложить до лучших времен. А потом начались сборы в Вашингтоне, а потом чемпионат Америки, удачный, впервые давший возможность участвовать в мировом первенстве. Все цеплялось одно за другое. Бен месяцами не появлялся дома. Правда, Берта не возмущалась по этому поводу, говоря, что знала, за кого выходит замуж.

Другими словами, всех все устраивало. И Бен был относительно счастлив. Его любили, его ждали, перед ним открылись новые спортивные перспективы. Чего же еще желать парню в двадцать лет?

Бен открыл дверь и вошел в квартиру. Сначала он даже не понял, в чем дело. Чьи-то ботинки у порога, незнакомая ветровка на вешалке.

– Берта? – позвал он слабо.

В спальне как будто послышался шум, потом звук глухого удара, словно что-то упало на пол.

– Берта! – Все еще ни о чем не догадываясь, Бен толкнул дверь комнаты. – У тебя что-то…

Она сидела на кровати абсолютно голая, лишь успев схватить рубашку, которую теперь нервно теребила в руках. Волосы были растрепаны и закрывали лицо беспорядочными прядями. Это лицо, которое он так любил, которое целовал. Берта виновато опустила глаза, в ее позе сквозило напряжение незавершенности. Пальцы рук едва заметно дрожали. Не успели. Не ждали так рано.

А рядом с кроватью замер полуобнаженный Питер Хаксли, школьный приятель Бена, его товарищ по философским изысканиям. Он довольно часто бывал в их доме, пожалуй слишком часто. Разумеется, раньше никаких подозрений не возникало. Чтобы красавица Берта легла в постель с этим очкариком? Да нет. Исключено. Бен просто не видел в щуплом, сутулом приятеле конкуренции. Официальная версия причины его частых визитов выглядела вполне убедительно: Берта собиралась поступать в колледж и ей нужны были занятия по биологии. Тем более Питер, едва Бен появлялся на пороге, собирал свои аккуратные папочки и уходил, не имея дурной привычки утомлять своим присутствием супругов, которые и так целый день друг друга не видели. Теперь он стоял, согнувшись пополам и держа в руках брюки. Одну ногу он все-таки успел засунуть в брючину, но в остальном выглядел так же, как и Берта.

Сомнений по поводу того, что здесь происходило за пять минут до появления Бена, возникнуть просто не могло. Застал с поличным. Все молчали. Питер еще по инерции пытался надеть штаны. Причем он как-то упустил из виду, что натянул их только на одну ногу, и теперь бездумно пытался застегнуть молнию, совершая автоматические движения. А Бен, созерцая эту отвратительную сцену, чувствовал, как закипает. Никто так и не успел произнести ни слова. Избыток энергии очень быстро нашел себе применение.

Бен налетел на Питера с такой яростью, что уже первым ударом отправил его в нокаут, но этого ему, конечно, показалось мало. Голое беспомощное тело хрустело под градом ударов, а несчастный даже не стонал, потому что сразу потерял сознание. Бен же получал удовлетворение от этого звука истязаемой плоти. Как спортсмен, он знал устройство человеческого организма и с упоением думал о том, какую кость сломать следующей. Этот выродок больше не встанет, никогда не встанет на ноги. И Бен двумя методичными ударами раздробил одну за другой коленные чашечки.

А рядом в истерике вопила по-прежнему голая жена. Она пыталась оттащить озверевшего мужа, но он даже внимания на нее не обращал.

– Что ты делаешь?! Бен, что ты делаешь?! Оставь его!

Берта как заведенная выкрикивала одни и те же слова, просто от ужаса. С таким же успехом она могла бы визжать, ничего бы не изменилось. А Бен ничего не понимал и только бил, бил, бил… Нет, он не хотел убить врага, он решил лишь покалечить его. Что такое смерть? Конец пути. Ни за что эта паскуда не дождется подобного подарка. Будет жить. Будет жить и мучиться.

Когда же стало ясно, что еще пара ударов – и парень просто отправится к праотцам, Бен остановился и посмотрел на жену. Вероятно, вид у него был страшный. Руки в крови Питера, глаза разве что молнии не метали. Берта кинулась было к двери, но Бен одним прыжком преградил ей дорогу.

– Ах ты шлюха! – С этими словами он сильным, грубым толчком опрокинул жену на кровать. – Тебе секса надо. Да я тебя до смерти…

Она закричала, но его широкая ладонь легла на ее губы.

– Молчи, иначе и тебя убью, – процедил сквозь зубы Бен. – Ему давала и мне дашь.

Берта плакала, билась под его тяжелым телом, а Бен уже целовал ее грудь.

– Не на… – прорывались отдельные жалобные звуки.

Он не занимался сексом, он насиловал, охваченный приступом ярости, насиловал собственную жену. И получал от этого несказанное удовольствие. Берта, слабая, худенькая, трепыхалась в его руках, а Бен наслаждался собственным издевательством. Она не хочет. Не хочет, но все равно никуда не денется. Будет извиваться, будет всем своим существом выражать протест, но не сможет противостоять его силе. Бен впервые в жизни переживал ощущение полного господства над живым существом. Существом более слабым и потому беззащитным. Берта побоялась кричать, ведь муж и вправду может ее убить, и отдавалась молча. С невыразимым страданием в глазах. И это покорное молчание еще больше распаляло Бена. Им владело желание подчинить себе ее каждое движение, каждый взгляд. Хищнически измываться, причиняя жертве все новую и новую боль.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы благоразумные соседи не вызвали полицию. Что происходило дальше, Бен не помнил и по сей день. На следующее утро он очнулся в странной больничной палате с решетками на окнах, в голубой рубахе, укрытый одеялом. У него жутко болела голова, руки, особенно костяшки пальцев, и ноги. Потом ко всем этим прелестям добавились еще и ужасные воспоминания. Так начался новый этап его жизни, главными характеристиками которого стали апатия и абсолютное безразличие ко всему происходящему. Питер Хаксли остался инвалидом, Берта не вынесла случившегося и сошла с ума. Родные пробовали ее лечить, но она скончалась спустя три года после разыгравшейся трагедии. А Бен? Бену отец нашел хорошего адвоката. Да, собственно, и плохой бы, наверное, справился не хуже. Состояние аффекта. Энцефалограмма выглядела скверно, чуть ли не как у эпилептика, поэтому у судей не возникло никаких подозрений. Да и случай по всем показателям тянул на типичный с той лишь разницей, что другие обманутые мужья избивали обоих – и жену и любовника.