Книга Уничтожить всех - Иван Стрельцов

— Я видел повешенных, — кивнул англичанин, снова прикладываясь к пиале. Отвар ему нравился все больше и больше. — Могу тебе сказать сразу: я не шпион. Теперь в мои обязанности входит не собирать для штаба английской армии разведданные, а отсылать в Британию правдивые репортажи о том, что здесь происходит, — и, для того чтобы перевести тему в другое русло, спросил: — А где ты, герой борьбы за независимость Афганистана, потерял свою руку?

— Это случилось два года тому назад, когда мы воевали с шакалами Ахмад Шах Массуда. Мой отряд угодил под залп «градов», многие тогда погибли, но я выжил и продолжаю борьбу.

— Продолжаешь? — удивился Триш.

— Да, продолжаю, — повторил Ярохи. — Сегодня атэкашники выманивают нас на огневые позиции, а затем эти позиции бомбят американские «воздушные крепости». Под ударами их авиации мы отступаем, скоро вся страна будет в их руках. Вот тогда крепкие и здоровые уйдут в горы, а калеки и старые останутся в кишлаках и городах, где организуют подполье. Земля под ногами оккупантов будет гореть, это еще страшнее, чем было при шурави…

Слушая негромкую речь афганца, Майкл Триш вдруг ощутил, как на него накатывает горячая волна, захлестывает его сознание и увлекает в цветную бездну…

Электрическая лампочка, подвешенная высоко под потолком, горела бледно-желтым светом. Освещения она давала мало, но зато отчетливо можно было рассмотреть, как на потолке собирается влага. Вот несколько крошечных слезинок стеклись в одну, размером с горошину, этот шарик под собственным весом вытянулся в продолговатую сосульку, при этом играя всеми цветами радуги. Наконец капля оторвалась от потолка и ринулась вниз. Как в замедленной киносъемке, она упала на бетонный пол, разлетаясь на десятки крошечных брызг, а на потолке уже набирала силу следующая.

Майкл Триш не знал, сколько времени он лежал в этой глухой камере на жесткой циновке и, не отрываясь, наблюдал за игрой капель. Все тело теперь казалось ему совершенно чужим, будто находилось во власти кого-то другого.

«Афганское виски оказалось слишком крепким для меня», — в короткий момент просветления успел подумать англичанин, пытаясь вспомнить, что с ним произошло. Потом снова сознание впало в ступор.

Наблюдая за очередной каплей, готовой сорваться вниз, Триш услышал, как где-то в стороне раздался щелчок открывающегося замка. Майкл попытался скосить глаза, но из этой затеи ничего не получилось, он все еще не владел своим телом.

В помещение, где лежал англичанин, вошли двое молодых мужчин в повседневной афганской одежде. Они бесцеремонно ухватили Триша за руки и подняли на ноги. Теперь отставной майор мог осмотреть себя и с ужасом заметил, что вместо его одежды на нем просторные шаровары, длинная домотканая рубашка, а на ногах грубые башмаки с подошвой из автомобильной покрышки.

Один из афганцев внимательно оглядел пленника, потом удовлетворенно кивнул, и его потащили к выходу. Сперва они оказались в просторном коридоре с тусклыми светильниками по обе стороны в шахматном порядке. Потом была крутая лестница с низкими сводами и снова коридор, на этот раз значительно просторнее предыдущего. Из соседних помещений доносилась гортанная речь и лязганье оружия.

«Тора-Бора», — неожиданно отставного майора обожгла догадка. Подземная моджахедская крепость, расположенная в толще горного массива. Несколько ярусов, где, кроме казарм для боевиков, находились склады для оружия, боеприпасов и продовольствия. А также госпиталь и своя небольшая гидроэлектростанция, установленная на подземной реке и обеспечивающая электричеством всю Тора-Бора.

Подходы к крепости прикрывали минные поля и множество огневых точек. Амбразуры с тяжелыми пулеметами закрывали многотонные каменные плиты, которые поднимались при помощи мощных гидродомкратов. Советская армия неоднократно пыталась захватить Тора-Бора, но ни разу ей это не удалось. Теперь наступила очередь антиталибской коалиции с их западными хозяевами сломать зубы о подземную твердыню.

Наконец афганцы втащили Триша в просторный, залитый холодным светом множества ламп зал. В зале находилось десятка полтора вооруженных людей. Судя по их одежде и оружию, это были не обычные моджахеды, а полевые командиры высокого ранга. Среди собравшихся майор увидел и своего давнего приятеля Абдаллу Ярохи. Теперь все встало на свои места — однорукий бандит опоил его опиумом и привез в логово террористов Апь-Каиды. В центре сидел тот, ради кого Триш приехал в эту богом забытую страну. Сомнений не оставалось — прежде чем предать мучительной смерти, его будут долго и изощренно пытать.

Перед сидящими моджахедами установили пластиковый раскладной стул, на который усадили Майкла Триша. Несколько минут афганцы молча рассматривали его, как диковину. Наконец со своего места поднялся однорукий Абдалла и громко произнес, обращаясь к пленнику:

— Майкл, брат, пока ты еще ничего не предпринял против моего народа, я решил тебя остановить, чтобы ты одумался и присоединился к нам в борьбе за истинную веру.

«Хорошо же ты мне помог, брат. Теперь с меня точно шкуру живьем спустят», — с сарказмом подумал Майкл, но вслух ничего говорить не стал. Его неподвижный взгляд был прикован к главе террористической организации, к человеку, за которого американцы обещали заплатить большие деньги.

Внешность его была именно такой, каким его представляла пресса. Худощавый, с продолговатым лицом и длинной бородой с серебристой проседью. Одет был араб в светлый плащ из привычной в здешних краях шерсти ламы; голову венчала белоснежная чалма с черной окаемкой, придающая внешности лидера едва ли не мистическое величие. Впрочем, ни одежда, ни борода с проседью не производили такого впечатления, как глаза — глубоко посаженные, со слегка изогнутыми контурами, они казались влажными. И потому создавалось впечатление, что их взгляд пронизывает тебя насквозь и видит все твои мысли. Такого пресса не показывала, а это, как понял сейчас бывший майор, оказалось самым главным.

Майкл Триш невольно облизнул пересохшие губы, подумав, что мешок с двадцатью пятью миллионами долларов сидит в каких-то десяти метрах от него.

«Видит око, да зуб неймет», — неожиданно промелькнула мысль. К русским пословицам он пристрастился незадолго до первой командировки в Афганистан, считая, что через них он сможет лучше понять душу своего врага. Впоследствии Триш сообразил, что пословицы порой и ему самому помогают комментировать происходящее в его жизни.

«Стащили с меня всю одежду, — рассуждал про себя бывший сасовец. — Не знали, где может находиться радиомаяк, и решили раздеть. Может, еще и в зад заглянули. Ну что ж, мы их сами учили воевать, теперь за оказанную любезность пора бы и рассчитаться сполна. Показать учителям на их шкуре, чему научились благодарные ученики».

Майкл уже смирился со своей участью. Единственное, что он сейчас хотел — чтобы все закончилось как можно быстрее.

Наблюдавший за англичанином лидер террористов, когда тот в очередной раз облизнул губы, негромко распорядился:

— Дайте ему воды.

Кто-то из молодых афганцев из-за спины Триша протянул ему высокий стакан, наполненный холодной родниковой водой. Припав к живительной влаге, Майкл стал жадно пить, не чувствуя ни холода, ломящего зубы, ни привкуса медикаментов. Лишь когда стакан опустел, майор вдруг подумал: «А вдруг там яд?»