Книга Принцесса на грани - Мэг Кэбот

Я только посмотрела на Лилли еще раз. Может, Гретхен Уайнбергер — это и есть та де­вушка, которая показалась мне клоном Ланы Уайнбергер и которая смеялась над «остроумны­ми» высказываниями Уайнбергер-старшей по поводу моей прически? Очень может быть. Тог­да я только подумала, что это еще одно подобие Ланы. Вполне возможно, что она ее сестра.

— Но антинаучные высказывания этой иди­отки навели меня на одну мысль, — продолжа­ла Лилли. — Это поколение в значительной мере воспитано на страхе. На страхе перед фе­министками, которые, как всем известно, стре­мятся разрушить семейные ценности (ха, ха!), на страхе перед террористами, на страхе полу­чить плохой результат финального теста и не попасть в Йель или Принстон и в результате стать неудачником и учиться в менее престиж­ном университете, после которого — о ужас! — придется поступать в какую-нибудь фирму на должность начального уровня и зарабатывать сто, а не сто пять тысяч долларов в год. Думаю, мы сыграем на этих страхах и используем их в своих интересах.

— Как мы это сделаем? — спросила я. Хотя мне было все равно. — Кроме того, формально мы относимся к тому же поколению, что и сес­тра Ланы Уайнбергер. Мы, конечно, старше, но все равно она из нашего поколения.

— Нет, не из нашего, — сказала Лилли с блеском в глазах. Этому блеску я ни секунды

не доверяю. — Она была слишком мала, когда шел сериал «Вечеринка на пятерых», поэтому можно считать, что она из другого поколения. Кажется, я знаю, где их слабое место. Во вся­ком случае, я над этим работаю. К завтрашне­му дню у меня все должно быть готово. Не бес­покойся, когда я с ними закончу, они будут УМОЛЯТЬ тебя стать президентом студенчес­кого совета.

— Грандиозно! — сказала я. — Ну, Лилли, спасибо. Но понимаешь... дело в том, что мне кажется, я не хочу быть в этом году президен­том студенческого совета.

Лилли посмотрела на меня оторопело.

— Что?

Я вздохнула поглубже. Разговор предстоял нелегкий.

— Дело в том... в общем... ты знаешь, ка­кие у меня результаты PSAT по математике. А в этом году у меня основы высшей математи­ки и химия. Богом клянусь, прошел только один день, а я уже ни слова не понимаю из того, что говорится на этих предметах. Вообще ни­чего, нисколечки! В этом году мне нужно сосре­доточиться на учебе. Не думаю, что у меня бу­дет время еще и школой управлять. А еще все эти обязанности принцессы...

Лилли подняла одну бровь. Терпеть не могу, когда она так делает. Потому что она умеет, а я — нет.

— Это все из-за моего брата, не так ли, — ска­зала она, и это был не вопрос, а утверждение.

— Конечно, нет!

— Из-за него, из-за него, — сказала Лилли. — Но, между прочим, теперь, когда он уез­жает, у тебя будет оставаться больше времени на учебу, чем когда бы то ни было. Больше, а не меньше.

— Да, — нехотя согласилась я. — Но из-за того, что он уезжает, некому будет помогать мне с домашними заданиями по математике и хи­мии. Мне, наверное, придется брать репетито­ра. А никакой репетитор, в отличие от Майкла, не примчится ко мне делать домашнее задание в среду в десять вечера после того, как я вер­нусь с заседания Студенческого правительства, после которого у меня был официальный обед в посольстве Дженовии.

По виду Лилли не было похоже, что она мне посочувствовала.

— Поверить не могу, что ты так со мной по­ступаешь! — сказал она. — Ты еще аполитич­нее, чем все остальные в этой школе. Ты хуже, чем эти девятиклассники!

— Лилли, — сказала я, — я уверена, что ты могла бы победить без моей помощи. Хотя бы потому, что ты бы баллотировалась без сопер­ников.

— Ты прекрасно знаешь, что я не наберу пятидесяти процентов голосов, — процедила Лилли сквозь зубы. — Ну почему ты не можешь просто выиграть выборы и сложить полномо­чия, как ты ДОЛЖНА БЫЛА сделать в про­шлом году?

— Потому что мой парень через ТРИ ДНЯ улетает в Японию. — Я чуть не кричала, даже миссис Хилл оторвалась от каталога Изабеллы Бёрд и посмотрела в мою сторону. Я понизила голос. — Ив оставшиеся дни я хочу проводить как можно больше времени с ним и НЕ ХОЧУ тратить вечера на сочинение речей и изготов­ление плакатов «Миа в президенты!».

— Речи я сама напишу, — сказала Лилли, все еще сквозь зубы. — И плакаты сделаю. Я только хочу, чтобы ты стала президентом и сделала то, что тебе полагалось сделать еще в прошлом году, — ушла в отставку. Ты же го­ворила, что собираешься.

— О боже, ну ладно, — сказала я, чтобы толь­ко она от меня отстала. — Я согласна.

— Согласна, — повторила Лилли.

И тут я сообразила, что упускаю фантасти­ческую возможность, которая сама идет мне в руки, и добавила: — НО ПРИ ОДНОМ УСЛОВИИ.

Лилли всполошилась:

— Что еще?

— Ты мне расскажешь, занимались вы с Джеем Пи летом Этим Делом или нет.

Некоторое время Лилли буравила меня сви­репым взглядом. Наконец она сказала с таким видом, как будто собиралась пойти на величайшую жертву.

— Ну ладно, я тебе скажу. Но ПОСЛЕ выборов.

Меня это вполне устраивало, главное, что я это узнаю, а когда — неважно.

Не знаю, почему это меня так интересовало. Но вообще-то, если моя лучшая подруга зани­малась сексом, думаю, я имею право об этом уз­нать, причем в подробностях. Особенно если учесть, что в этом году я не смогу своего парня даже ПОНЮХАТЬ, и мне придется жить толь­ко личной жизнью Лилли.

Хотя она мне однажды сказала, что не ню­хает шею Джея Пи, и ей кажется очень стран­ным, что я все время нюхаю Майкла.

Вероятнее всего, у Лилли ее вомероназальный орган — вспомогательный орган обоня­ния — атрофировался в процессе внутриутроб­ного развития, как у большинства людей, а у меня мой — нет. И это лишний раз доказы­вает, что я — биологическая аномалия.

Миссис Хилл только что спросила меня, чем я планирую заниматься в классе в этом году. Пришлось рассказать ей о моих результатах теста Р8АТ по математике.

Теперь она заставила меня решать задачи из официального пособия по подготовке к тесту 8АТ. Думаю, это обстоятельство, вместе со всем, что произошло в моей жизни за последние двад­цать четыре часа, доказывает, что Бога нет.

А если он все-таки существует, то он совер­шенно равнодушен к моим страданиям.

Джил купила в магазине пять яблок. Она расплатилась пятидолларовой купюрой и полу­чила сдачу три двадцатипятицентовика. Джил поняла, что ей дали сдачи слишком много, и вернула одну из монет. Сколько стоили ябло­ки?

КАКАЯ ЕРУНДА. Для этого существуют пластиковые карточки. Ладно, идем дальше.

Каково наименьшее положительное общее кратное для чисел 2, 3, 4 и 5?

Ох, откуда я знаю. Ладно, смотрим дальше.

Вес 100 печений в коробке составляет 8 ун­ций. Сколько унций весят 3 печенья?

ЗАЧЕМ МНЕ ВСЕ ЭТО ЗНАТЬ, ЕСЛИ МОЕЙ ЕДИНСТВЕННОЙ РАБОТОЙ СТАНЕТ УПРАВЛЕНИЕ СТРАНОЙ И У МЕНЯ БУДУТ МОИ СОБСТВЕННЫЕ КОРОЛЕВСКИЕ БУХ­ГАЛТЕРА??? ТАК НЕЧЕСТНО!!!!!