Книга Путь на юг - Александр Майборода

Богдан, цепляясь за последнюю возможность поссорить князя с городом, неуступчиво проговорил:

— Не спеши, Лисий хвост! Князь не все обещания дал. К тому же он может сказать потом, что не давал никаких обещаний, поэтому пусть даст обещания перед всем народом.

Гостомысл вспыхнул:

— Княжеское слово нерушимо. Только смердячий пес может обвинять князя во лжи. Я признал все права города. И дань собирайте с горожан сами. И судите сами. Кроме, разумеется, тех преступлений, что совершены против князя и его дружинников. Что же вам еще надобно?

— Пусть князь Гостомысл повторит свои слова перед народом! — крикнул Богдан.

— Князь уже дал старшинам обещания, так зачем нам собирать вече? — сказал Лисий хвост.

— Затем, что ты — не народ, — сказал Богдан.

— Как «не народ»? — возмущенно схватился Лисий хвост. — Мы избраны народом, поэтому говорим от его имени. Значит, мы и есть народ.

— Но и Богдана никто не выбирал старшиной. А он здесь, — вдруг промолвил Тишила. И его слова прозвучали словно гром среди ясного неба.

— Я голова города, — возразил Богдан.

— Бывший. Ты предал свой город, — сказал Лисий хвост, добивая Богдана.

Лисий хвост уже знал, чем это обвинение обернется. Но он понимал, что именно открытая ссора между старшинами поставит точку на споре старшин с князем.

— Я предал город?! — воскликнул яростно Богдан. Его лицо от злости налилось кровью, и он, размахнувшись, нанес удар Лисьему хвосту по шее.

Этого Лисий хвост ожидал и не остался в долгу Он тут же заехал кулаком в нос Богдану. После этого старшины сцепились и, громко ругаясь и пыхтя, пытались свалить друг друга на пол. Но силы были приблизительно равны.

Заметив это, на помощь Богдану поспешил Терчин. Но его придержал Тишила. Он взял Терчина в охапку Другие старшины растащили драчунов.

Гостомысл переглянулся со Стоумом, и тот что-то шепнул ему на ухо.

Гостомысл встал и проговорил:

— Мои обещания не пустой лай на ветер. Я вижу, некоторые старшины не хотят, чтобы я был вождем нашего народа. Если у старшин есть сомнения и возникли разногласия и они не знают, что делать, то собирайте вече: я буду договариваться с народом. Пусть народ сам решит, что лучше для него.

Глава 15

Требование князя собрать вече не закон для старшин, однако на этот раз интересы всех совпали, и так как от слов до дела один шаг, то старшины отправились из княжеских палат на городскую площадь.

За воротами княжеского дворца Лисий хвост поймал первого же мальчишку и велел ему бежать на площадь и ударить в набат, чтобы народ собрался к приходу старшин.

Таким образом, старшины шли под тягучий гул большого колокола. Шли неторопливо. Городским старшинам предстояло объясняться с народом; а что попало перед народом говорить нельзя. Не дай бог! - сочтут за дурака, тогда точно прогонят со старшин. Поэтому старшины тщательно обдумывали слова, которые они должны были произнести перед народом.

Гостомысл и бояре со старшинами не пошли.

Стоум сказал Гостомыслу, что им нельзя приходить на площадь раньше старшин, чтобы горожане не подумали, что в набат ударяли по приказанию князя.

Князь не мог собирать вече без военной опасности. Поэтому пусть сначала с народом объясняются старшины.

Поэтому, когда старшины пошли па площадь, Гостомысл не торопился. К тому же ему необходимо надеть одежду, приличную для разговора с пародом.

Стоум предложил одеть Гостомыслу доспехи.

— Почему доспехи ? Я же не в сражение иду - спросил Гостомысл.

— Вече будет похуже сражения. А доспехи придают человеку мужественный и грозный вид. Они тревожат людей. Внушают уважение к человеку в доспехах, - начал объяснять психологию Стоум.

— Заумно, — сказал Гостомысл.

— Это необходимо для разговора с горожанами, — пусть они видят, что ты настоящий воин и недоверие к тебе старшин напрасно, — сказал Стоум.

— Понял, — перебил его Гостомысл. — Давайте одеваться.

В сопровождении Стоума и Ратиши Гостомысл перешел в комнату, где служанки сняли с него парадный наряд и одели в специальную одежду под доспехи. В это время слуги, ответственные за хранение оружия, принесли доспехи и стали прилаживать их на Гостомысла.

Пока надевали доспехи, Гостомысл напряженно думал, о чем свидетельствовал напряженный взгляд, устремленный куда-то сквозь бревенчатую стену.

Как только слуги закончили работу, Гостомысл разрешил им уйти. Слуги, кланяясь, удалились.

Гостомысл обратился к Стоуму:

— Богдан сейчас настраивает против меня народ. Ты, думаешь, народ согласится, чтобы я остался их князем?

— Не знаю, — сказал Стоум.

«Однако когда припекает, и кланяться не брезгуешь!» — мелькнула в голове у Стоума злорадная мысль. Все же он все еще был обижен на Гостомысла.

Но судьба дружины связана с судьбой Гостомысла. Прогонят Гостомысла из города, и боярин потеряет власть. Поэтому, немного подумав, он сказал:

— Все зависит от того, что ты им скажешь.

Гостомысл вздохнул:

— Но что я могу сказать им? Что я молод? Что у меня нет дружины? Что у меня нет казны? Это только их оттолкнет от меня. Нет у меня ничего, чтобы склонить народ на мою сторону.

Стоум хитро прищурил глаза.

— Но ты можешь дать им то, что люди боятся потерять

пуще всего.

— И что же?

— Жизнь и свободу.

— Но я им не могу дать больше свободы или жизни, — возразил Гостомысл.

— Но может случиться так, что кроме тебя некому будет защитить их жизнь и свободу, — сказал Стоум.

— Пока этого не случилось. А то, что было, они уже забыли, — сказал Гостомысл.

— Им можно напомнить, — сказал Стоум.

Гостомысл бросил на него заинтригованный взгляд.

— Ты о чем?

— О том, что разбойники не ушли в Данию, — сказал Стоум.

— Милана говорила об этом. Брат Готлиба, король датский Годофрид, пообещал в случае появления Готлиба в Дании, повесить его на первом же дереве, — сказал Гостомысл.

— Это многие знают, — поддакнул Ратиша, до сих пор молча слушавший разговор.

— Но не помнят страха перед разбойниками, — сказал Стоум, — страх, как костер, а чтобы костер хорошо горел, надо подбрасывать в него дрова.

— Ты что предлагаешь? — спросил Гостомысл.

Стоум что-то шепнул ему на ухо. На лице Гостомысла пробежала тень изумления, затем он кивнул головой и сказал:

— Делай, как задумал.