Книга Никакой магии - Карен Брукс

— Мы не успели поговорить, — бесстрастно сказал он.

— А разве было о чем?

— Было. Хватит морочить мне голову, мисс Ван Скай.

У нее не было ни сил, ни желания продолжать игру.

— Дедушка не хочет уезжать. Похоже, он понял, что может вот-вот умереть. Я пыталась уговорить его, но ничего не вышло.

Слоун не отводил немигающих глаз.

— Я заплатила за неделю вперед, так что выставить его не имеют права. Кроме того, он по-прежнему под арестом. Пока он не освободится, я могу пожить в фургоне.

— Не выйдет.

— Почему?

— Сколько, по-твоему, удастся хранить тайну? День, два, три? Думаешь, Джордж Самуэльс случайно спросил про школу? Он видел тебя всего несколько минут. А что, если к мисс Ван Скай присмотрится кто-нибудь вроде Бенуа Харгроува?

Нерида затряслась. Макдоноху вовсе не хотелось пугать ее, но другого выхода не было.

— Я говорила дедушке, что из этого ничего не выйдет, но он сказал: сойдет, мол, если мы не будем слишком долго засиживаться на одном месте. Здесь весь фокус в том, чтобы сделать дело быстро, пока никто не успел присмотреться.

— Умный человек твой дед…

— Ты так думаешь? Но ведь именно из-за него все и вышло. Я не могу остаться и не могу уехать. У меня нет денег, а если кто-нибудь расщедрится и поможет мне доехать до Бостона, я лишь вернусь туда, откуда убежала. — По щекам покатились слезы, но Нерида все же договорила. — Разница только в том, что его жена ни о чем не догадывалась.

Желудок Слоуна вновь сжался от зловещего предчувствия.

— Джози знает?

Нерида едва заметно кивнула и отвернулась. Если бы Слоун не стоял на пути, она бросилась бы бежать от человека, каждое движение, каждое прикосновение, каждое слово которого сводили ее с ума. Нет, эта история не имела ничего общего с бостонской катастрофой!

Но разве можно было сказать Слоуну Макдоноху, что она любит его так, как никогда не любила Авраама Тигартина? Все равно это ничего не изменит. Слоун хотел вытереть ей слезы, но после слов девушки с отвращением отдернул руку. Больше он не поверит ни одному ее слову.

— Давно?

Этот вопрос застал Нериду врасплох. Она думала о другом мужчине, другой женщине, другой тайне и начисто забыла, о чем шел разговор.

— Со второго вечера. Я мылась, а она вошла на кухню.

Бережное прикосновение заставило ее поднять голову. Отвращение сменилось выражением, которое Нерида не смогла бы определить. В глазах Слоуна горел странный свет, руки бережно ласкали ее шею, пальцы стирали со щек остатки слез. Наконец их губы соединились.

Нет, их первый поцелуй не был робким. Они впились друг в друга так, словно всю жизнь об этом мечтали. Нерида приоткрыла губы, и между ними проскользнул его язык. Она сжала ладонями щеки Слоуна, ощутив тонкие, высокие скулы и колючие ресницы. Было невозможно сопротивляться этим губам, языку, тесным объятиям… Она сдалась.

Обхватив одной рукой затылок девушки, Слоун другой рукой гладил ее спину, поясницу, нежные, круглые ягодицы. Он слегка прижал Нериду к себе, и она ощутила всю силу его желания. Да, он хотел ее так, как нормальный мужчина должен хотеть женщину; это было естественно и потому чудесно. В Нериде зажегся огонек, который через секунду вспыхнул неудержимым пламенем. С душераздирающим криком Нерида забилась в объятиях Слоуна.

— Нет, нет! — задыхаясь, выдавила она, вырвалась, сделала вслепую несколько шагов и прислонилась к стене между стойлами. Только так ей удалось удержаться на ногах.

Слоун выглядел потрясенным. Он пытался отдышаться и пригладить взлохмаченные волосы. До сих пор ни одна женщина не могла довести его до такого состояния. Макдоноха ошеломили сила и внезапность охватившего его чувства.

— Прости, — пробормотал он. — Я не хотел…

— Не надо ничего говорить, — хрипло и нежно прервала его Нерида.

Висевший над плечом фонарь окутывал ее золотистой пеленой, и если бы она сию минуту вознеслась на небеса, Слоун ничуть не удивился бы.

— Нет, Нерида, надо. Я должен все объяснить. Не хочу, чтобы ты думала, будто я лгал, когда…

— Ты не понимаешь! — воскликнула она. Дорожки слез вновь блеснули на бледных щеках. — Какая разница? Даже если ты лгал, все равно тебе далеко до меня.

— По-твоему, это меня оправдывает?

— А разве нет? Зачем нам с тобой правда? Что она даст?

Слоун рассмеялся. Этого она не ожидала. Правда, смех его был невеселым и гневным.

— Наверное, — бросил он, подошел вплотную и провел пальцем по мокрой щеке. Но слезы продолжали катиться из дымчатых глаз Нериды. — Ах, девочка, что мне с тобой делать? Единственная правда, которая имеет значение, это то, что я теперь не смогу с тобой расстаться.

— Ты уверен? Ох, начальник полиции Слоун Макдонох, как мало ты знаешь!

Собрав остатки сил, Нерида отстранила его руку.

— Хочешь правды? — спросила она. — Что ж, слушай.

Она принялась метать в него слова, как камни из пращи. Пусть эта страсть умрет в тиши и темноте конюшни, а не на ярко освещенной площади.

— Моя мать была служанкой в одной из самых богатых семей Бостона. Кое-кто считал, что она соблазнила хозяйского сына; другие говорили, что все было наоборот. В результате родилась я. Дедушка думает, что стоило матери настоять, и они бы поженились. Но этого не случилось. Видно, на это был шанс, потому что когда стало ясно, что мать попала в беду, отец не позволил прогнать ее. И даже после его смерти она продолжала жить в доме Сарджентов. Ко мне хорошо относились, пока не умерла и мама… О нет, они не вышвырнули меня — по крайней мере, не так откровенно. Мистер Сарджент, который скорее бы умер, чем признал меня внучкой, сделал хуже: попытался продать меня. Он посулил найти мне мужа или богатого «покровителя», если я пообещаю держать язык за зубами. А покуда он пытался шантажировать меня, его зять тоже не терял времени даром, предложив позаботиться обо мне взамен на…

У Нериды дрогнул голос. Она все еще помнила прикосновение мягких рук Авраама Тигартина, его тяжелый запах и раздражение, которое вызывали его поцелуи.

— Вот почему я предпочла цыганскую жизнь в фургоне вместе со стариком, который слишком много пил и учил меня лазить по карманам. Потому что лучше быть повешенной за воровство, чем против воли стать проституткой.

Нерида оттолкнулась от стены и гордо прошла мимо оторопевшего Слоуна. Страшнее всего была бы его жалость. Стоит добраться до фургона и станет ясно: с ней шутки плохи. Она не будет унижаться ради крыши над головой.

Испугавшись, что Макдонох пойдет следом, Нерида опрометью юркнула в повозку, на ощупь разложила соломенный тюфяк, упала на него и принялась плакать, пока не распухли глаза и не кончились слезы. Только тогда она забылась беспокойным, тревожным сном.