Книга Ни за какие сокровища - Вера Фальски

Снова и снова собеседники не оставляли ей никакой надежды. «Поищите еще». «Обратитесь в НФЗ». «Пришлите бумаги, но мы ничего не обещаем». Каждый новый разговор все больше вгонял Эву в депрессию. Фонд, в который отправил ее ксендз, тоже не дал положительного ответа. «В нашей стране столько несчастья, что нам приходится выбирать, кому помочь. В этом году ничего сделать не удастся», – услышала она. Из длинного списка фондов только один выразил хоть какую-то готовность сотрудничать, но даже там результат был под огромным знаком вопроса.

Грустная и подавленная, девушка набрала номер доктора Мадейского. Он ответил через несколько гудков.

– Пани Эва? – услышала она обеспокоенный голос. – Что-то случилось?

– Нет, ничего, пан доктор, – поспешила пояснить Эва, – Бартек без изменений. Звоню, чтобы сказать, что я начала искать деньги…

– Прекрасно! – Он явно обрадовался. – Знаете, по правде говоря, надо действовать: чем быстрее начнем терапию, тем лучше будет результат. Это невероятно, ведь еще несколько лет назад лечение вообще не было возможным! Если взглянуть с перспективы прошлых возможностей, это лекарство можно назвать чудом.

– Да, – согласилась Эва и вздохнула. – Только я не уверена, что это чудо нам по карману.

– Пани Эва… – Несмотря на подавленное настроение, голос доктора действовал на нее как бальзам. – Нельзя так легко сдаваться! В сложившихся условиях борьба с болезнью – это в значительной мере борьба с системой. И я знаю, бывает, что в этой схватке побеждают. Я в вас верю.

– Пан доктор… – Эва чувствовала, что в горле встал комок. – Вы не представляете, как важна для нас ваша поддержка!

– Эта моя работа, пани Эва. Я делаю то, что должен.

– Я просто… хотела вас поблагодарить за все.

Она не могла видеть, но была уверена, что на лице доктора Мадейского появилась улыбка.

* * *

Эва вышла из автобуса на разрушенной остановке в Венжувке, но вместо того, чтобы отправиться домой, на минутку присела на остатки лавки. Быстро подвела итоги: денег нет, идей нет… В голове звучали слова Мадейского: «Чем быстрее, тем лучше».

– А чтоб вас всех! – Девушка негромко выругалась, с силой пнув лежавший на земле камень. – Ладно, один раз умирать! – Она встала и решила пройтись в сторону владений Кропивницкого. – В принципе, не обязательно с ним сегодня разговаривать, просто пойду взгляну, – подбодрила она себя.

С главного шоссе Эва свернула на мощеную дорогу среди полей, ведущую к усадьбе варшавянина. Ворота были широко открыты. Эва остановилась, раздумывая, стоит ли идти дальше. «Что ты теряешь? – услышала она в голове голос Сильвии и сама себе ответила: – Вот именно. Ничего».

Эва двинулась дальше. Молодые березы вдоль дороги негромко шумели на ветру. Вскоре за поворотом показался огромный дом в английском стиле, напоминающий старинное родовое поместье. Возле него находились хозяйственные постройки, конюшня, а может, гараж для многочисленных дорогих автомобилей. Эва даже присвистнула от удивления. «Неплохо пан бизнесмен устроился», – подумала она.

Неожиданно входная дверь распахнулась, и появился мужчина лет сорока. Он был безукоризненно одет: модные штаны мятного цвета, снежно-белая рубашка и небрежно наброшенный на плечи серый свитер. Довольно длинные светлые волосы зачесаны назад, лицо с трехдневной щетиной и следами свежего загара. Мужчина был неприлично красив. Через мгновение из дома вышла женщина примерно лет тридцати, на очень высоких каблуках, в элегантном облегающем платье цвета морской волны. Длинные каштановые волосы обрамляли красивое лицо, на губах – красная помада. В руках с модным маникюром женщина держала кожаную папку для документов. Оба выглядели, как будто сошли со страниц глянцевого журнала о звездах. Причем американских. Испуганная Эва спряталась за деревом и из укрытия наблюдала за сценой их прощания. Мужчина поцеловал женщину в обе щеки и открыл дверцу одного из спортивных автомобилей, припаркованных на подъездной дорожке.

– Жду в четверг, – сказал он.

Женщина только кивнула.

Взревел двигатель, и через мгновение мимо застывшей от ужаса Эвы пронеслась машина с варшавскими номерами. Мужчина, постояв еще минутку на крыльце, зашел в дом и закрыл за собой дверь.

Эва бросилась бежать, молясь, чтобы ворота были открыты, иначе все пропало. Как она объяснит Кропивницкому, каким образом оказалась на его территории?

Она успела в последний момент. Как только девушка оказалась снаружи, оранжевые светодиоды замигали, и через мгновение ворота закрылись, отрезав поместье от остального мира.

Эва мчалась так, будто за ней гналась стая бродячих собак, и остановилась только через несколько сотен метров. Она запыхалась, в боку кололо.

– Уф… – Девушка присела на песчаной обочине, пытаясь отдышаться. – Идиотка! – выругала она себя. – Зачем ты вообще туда полезла?!

Когда боль прошла, Эва встала и направилась в сторону своего дома, когда неожиданно почувствовала вибрацию в кармане. Достав телефон и увидев на дисплее надпись «Ярош», Эва замерла. «Франция!» – мелькнуло в голове. Из-за последних событий у нее даже не было времени волноваться о том, что французы не отвечают.

– Алло, – ответила она еле слышно.

– Эвка? – произнес голос профессора. – Едешь! Ты прошла! Место в Париже ждет тебя!

– Вот черт! – прошептала Эва.

Ей снова пришлось опуститься на обочину.

Анелька!

Какая была неописуемая радость, когда в конце концов пришло твое письмо! Наконец! Я знаю, что ты жива! Я так боялась, не имея никаких известий от вас, не зная, что происходит там, далеко на юге. Сюда доходят настолько страшные известия, что не хочется верить в то, что я слышу. Дорогая, как бы я хотела, чтобы твои хозяева были такими же добрыми, как мои! Пишешь, что твои очень богаты. Может, жить в таком городе, как Гамбург, будет лучше, чем если бы ты попала в деревню, как я?

У меня все хорошо. День идет за днем, в работе время бежит быстро, иногда можно даже забыть, что вокруг война и страдания. Я бываю очень уставшей после арбайта, но господа заботятся обо всех нас, не дают ходить голодными. А со мной обращаются и вовсе благородно. Я получила от пани теплое пальто на осень, а раз в месяц она берет меня в город за покупками, и, не поверишь, мы идем есть пирожные в кафе! Ни одну другую девушку из хозяйства не берут, только меня!

Должна признаться тебе, дорогая, еще в одном: в нашем хозяйстве работает хорват, с которым мы вместе выходили на вокзале. Его зовут Владко, и, должна признаться, это имя становится все более дорогим моему сердцу. Что-то такое есть в его взгляде, что иногда я целыми днями думаю только о том, что вечером за ужином снова его увижу и что он посмотрит на меня взглядом, от которого меня бросает в дрожь! Глаза у него черные как смола, в них можно утонуть, как в здешнем озере, где пара метров в глубину. Хочу по секрету признаться, что, пожалуй, и я ему не совсем безразлична – не далее как вчера он принес мне из сада белую розу, я такой красивой за всю свою жизнь не видела. Это самый лучший из полученных мною подарков. Когда она завянет, засушу и сохраню на вечную память.