Книга Любовница депутата (сборник) - Сергей Бакшеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так наша армия получила рядового срочной службы. А доблестная милиция палец о палец не ударила, чтобы раскрыть простейшее преступление.
Через год неизвестные обчистили мою квартиру. В те годы выносили всё — вплоть до видеокассет и сувенирных магнитиков с холодильника. Помимо патрульных на место преступления приходил эксперт, следователь составил протокол, обещал вызвать для опознания: «если что-то найдется». Но «если что-то» не случилось.
А по поводу проблем в бизнесе, я перестал к ним обращаться. Выручали «мои бандиты». Они больше всех грабили меня, но не позволяли грабить другим. Хотя не всегда их вмешательство проходило также гладко и бескровно, как с юным грузчиком Андреем.
Взять, к примеру, паршивое «дело о краже стиралок».
Его звали Тимофей Болотин. Осторожный молчаливый парень лет двадцати пяти с квадратной рожей. Не рэкетир, а продавец, хотя убыток он принес мне не меньше, чем ежемесячный побор бандитов.
В середине 90-х открылся Рижский радиорынок. Я взял в аренду два павильона для торговли бытовой техникой. В те годы эмигрантов из Азии в продавцы не брали. Находились желающие москвичи с паспортом и пропиской. Ставку я сделал на тяжелую бытовую технику: от пылесосов до холодильников — поэтому набирал парней. Так у меня появился Тимофей Болотин.
Первые две недели он работал исправно. Видимо, присматривался: как завозится товар, когда сдается выручка, что пользуется спросом — а заодно втирался в доверие к соседним продавцам. Ну а на третью неделю Тимофей решил действовать.
В тот год хитом продаж были стиральные машины, и Тимофей заказал со склада большую партию «помощниц домохозяек», забив павильон под завязку.
Рынок есть рынок, покупают у того, кто даст большую скидку. Минимальную цену назначает владелец павильона, продавцы должны плясать от нее, но Тимофей проявлял невиданную щедрость и на скидки не скупился. За пару дней он распродал все стиралки, да еще и одолжил у некоторых доверчивых соседей. Мол, скоро привезут, отдам.
Перед сдачей выручки Тимофей исчез. Некоторое время его ждали у брошенного павильона, а потом провели учет. Результат был удручающим — наглая кража в крупных размерах. Вроде бы следует обратиться в милицию. Факт кражи налицо, есть конкретный вор, найдутся свидетели, имеется копия его паспорта — действуйте! Но, но, но…
Я прекрасно помнил об удивительной особенности нашей милиции — видеть в потерпевшем главного подозреваемого. Испытать двойное унижение за собственные деньги не хотелось, и я позвонил бандитам.
Антон и Дима изучили копию паспорта Тимофея Болотина и с чувством собственной значимости удалились. Первый звонок от них поступил следующим утром:
— Ну ты влип, коммерсант. Кого ты взял на работу? Тимофей Болотин судим по 158-й — кража! Месяц как вышел.
— Вот, блин!.. Ну и где он?
— Тертый жук. Домой не приходит. Прячется где-то.
— И что делать?
— Подождем. Появится, — заверили бандиты. — Ты лучше списочек остальных работяг подготовь. Мы пробьем через ментов, кто такие.
— Вы? Через ментов? — удивился я.
Ответом был самодовольный здоровый смех крепких организмов.
Еще через два дня меня разбудил ночной звонок.
— Взяли твоего Болотина. Приперся под утро домой, ублюдок.
— И что теперь? — протирал глаза я.
— Подкатывай к своему магазину. Спустим его в подвал и будем решать.
Вскоре я увидел изрядно побитого Тимофея Болотина в интерьере канализационных труб и бетонных стен. Вопреки ожиданиям, страха в его глазах не было, он выглядел спокойным и даже равнодушным.
— Мы его отмудохали, чтобы не сопротивлялся. Сейчас тихий, — рассказывал Дима. — Денег при нем почти не было, прогулял, сука. Знаешь, что он первым делом купил?
— Цепь золотую. Самую жирную с тройным плетением, — подключился Антон. — На нас хотел стать похожим.
— Цепь мы тоже забрали. Три ночи караулили мудака.
— Да, конечно, — согласился я.
Тимофея с уважением взирал на крепких ребят, вершащих его судьбу. На меня он косился, как на досадную неизбежность, вроде летней мухи. Бандитам он откровенно завидовал и хотел быть среди них.
— Он украл кучу денег, — вспомнил я. — Что у него в квартире?
— Полный срач.
— Что с ним делать?
— Можем отбить яйца, — пожал плечами Антон. — Или сломать руку.
— Я думаю, надо на него долг повесить. Официальный, — предложил Дима. — Подпишет у нотариуса обязательство, что взял у тебя в долг крупную сумму.
— Какой нотариус это завизирует. У него рожа разбита.
— Наш завизирует. — Дима открыл засов тяжелой двери. — Это у тебя морозилка? Запихнем его сюда, пока нотариальная контора не открылась. А нам бы пока пожрать чего-нибудь.
Через три часа сытые бандиты выволокли окоченевшего вора из морозильной камеры.
— Ну, че? Бубенцы звенят? — дружно заржали они. — Сейчас прокатимся к нотариусу. Веди себя там тихо, урод. Подпишешь, что скажут, тогда отпустим. Будешь этому уважаемому человеку деньги отдавать.
Тимофей Болотин подписал договор, что взял у меня в долг сумму вдвое большую, чем украл. Расторопный нотариус старался не замечать разбитой губы клиента и заплывшего глаза.
Тимофей уходил от нас осторожно, словно, не веря в удачу. Его кроткий шаг постепенно становился шире, а согнутая спина распрямлялась. Когда он исчез за углом, и я, и бандиты отчетливо поняли, что ничего он мне никогда не вернет.
Так в итоге и произошло.
А в тот момент каждый из участников получил свое. Вор три дня разгульной жизни и побитую физиономию. Бандиты остаток украденных денег и золотую цепь. Нотариус оплаченную мной пошлину за договор. Домохозяйки стиральные машины в полцены. А я остался с гнусным настроением и никчемной бумажкой, которую через пару месяцев выбросил.
Помимо пресловутой «крыши» торговлю обожали «доить» рэкетиры от государства. Кто только не являлся с проверками: районная и городская торгинспекции, санэпидстанция и отдел потребительского рынка, экологическая, и еще черт знает какая, милиция, налоговая служба и лицензионная палата, ОБЭП и пожарники, общество защиты прав потребителей и примазавшиеся к ним проходимцы. Цель у всех была одна — найти нарушение, пусть даже притянутое за уши, и под угрозой наказания получить взятку.
Поначалу я откупался, но быстро понял, что легкие деньги проверяющих только раззадоривают. Они стали являться чаще и вели себя наглее. Их визиты стали похожи на сбор обязательной подати.
И тогда я принял решение — ни рубля никому не давать!
