Книга Йога бессмертия. Практика адвайты - Свами Гири

Все мы стараемся избавляться от нечистого и стремимся к чистому. Что такое нечистое? Нечистое – это хаос, энтропия, деструктивность, дезорганизация, та энергия во вселенной, которую мы не контролируем. Мы знаем – если мы коснемся этой энергии, мы ничего не сможем сделать. Она может омрачить наш разум. Если мы слишком погрузимся в гнев, вожделение, алчность, страх, в боль, в физическую немощь, болезни, ограничения тела, в любое состояние нижнего мира, – мы почувствуем, что наш дух угасает, что все наши санкальпы сметаются, что наша медитация уходит, наша прана падает. Мы почувствуем, что наша жизненная сила и сознание не выдерживают такого напора. Только великие святые способны сублимировать деструктивные энергии: энергии боли, хаоса, алчности, страха, вожделения, ужаса, смерти, убийства. Все это огромный пласт нижних миров, который мы не замечаем, пока живем в мире людей. Но, как говорят, «ад не дальше, чем твоя ладонь» (то есть нижние миры и энергии хаоса и деструктивности всегда рядом, также как и верхние). Просто мы глубоко погружены в свое видение.

Святые, подобные Даттатрее, настолько реализовали силу святости, что они могут свободно погружаться в эти энергии и играть с ними. Их уровень святости таков, что, погружаясь в эти миры, они из них могут создавать чистые страны, мирные мандалы, гневные, проявляться как гневные божества, например Бхайрава, Кали и т. д., как манифестации десяти гневных богинь махавидий.

Но обычные люди, так называемые благочестивые люди, следующие пашу-бхаве или следующие вайшнавачаре, ведачаре, имеют довольно жесткие фиксированные представления о чистоте. Чистота всегда ассоциируется с саттвой. Всем понятно, что нужно пестовать саттву, стремиться к саттве, избегать нечистоты, избегать тамаса и раджаса. Многие тантрические школы придают большое значение саттве: омовение трижды в день, только чистая одежда, не общаться с теми, кто ниже, кто имеет омраченный разум, питаться только из чистой красивой посуды, с мантрами и только освященной пищей; при общении с теми, чей разум омрачен, надо раскаиваться или выполнять очищение. Во многих духовных школах и традициях есть очень высокие стандарты чистоты, особенно в брахманских традициях.

Однако Даттатрея не придерживается подобного подхода к чистоте. Даттатрея является авадхутой, и он является воплощением «единого вкуса» (самарасьи). Для него стандарты саттвы не являются каким-то ограничением. Самарасья («единый вкус») означает, что если естественное состояние глубоко реализовано, то сознание может интегрироваться с раджасом и даже с тамасом. И полная чистота – это интеграция как раджаса, так и тамаса, так и саттвы. Поэтому авадхуты не связаны только саттвичными представлениями. Вира-бхава, вамачара, кулачара из ачар индуистской классификации говорят, что уровень сиддха, уровень авадхуты – это всегда способность объединить чистоту с очень глубокими раджасичными и тамасичными, деструктивными, энтропийными энергиями хаоса. Их сила естественного состояния такова, что она может интегрироваться с этими энергиями. Это и есть «единый вкус», который ничего не разделяет и видит весь мир как Брахмана.

Но Вишнудатта не принадлежал к этой категории, у него были различные двойственные представления.

Лучший среди браминов почувствовал, как будто целое яблоко застряло в его горле, а валун придавил грудь. Его первой проблемой было – как перенести тот ужасный запах.

«О боже, после такой чистой жизни сейчас я должен идти в это внушающее страх место из-за дружбы с ракшасом».

Быть брахманом по общепринятым понятиям – это иметь высокий стандарт чистоты. Это однозначный отказ от алкоголя, мяса, рыбы, яиц; окуривание благовониями, освящение тела мантрами и т. д. В брахманских традициях стандарт чистоты необычайно высок, и Вишнудатта столкнулся с дилеммой: из-за дружбы с ракшасом ему придется преступить эти стандарты чистоты.

Правду ли сказал ракшас, что этот отвратительный человек непристойного поведения и есть Господь Даттатрея? Незаметно, чтобы ракшас пошутил. Но можно ли вообразить, чтобы бог Даттатрея, возлюбленный сын Атри и Анасуи, был похож на это? Даже если Он – авадхута, как Он может быть столь ужасен?

Но кажется, брахма-ракшас заслуживает доверия. Какая ему выгода меня обманывать? Возможно, он говорит правду. Однако как может знаток Вед войти в такой магазин? Как могу я войти туда и касаться такого внушающего ужас человека? Те, кто увидит, что они скажут обо мне? Если бы только я знал, что я должен сделать!

Для брахмана зайти в мясной магазин, мясную лавку, винный магазин равноценно потере репутации брахмана. В небольших местностях или деревнях, где все друг друга знают, это равноценно потере социального статуса. Такого человека больше не будут считать сведущим в Ведах и духовно чистым.

Пока брамин раздумывал таким образом, сумасшедший исчез.

Когда брамин повсюду искал его, вернулся изумленный брахма-ракшас и сказал: «О брамин, вначале я сказал тебе, что этот человек – великий обманщик. Его внешность вселяет ужас. Я сказал, что ты не поверишь мне. Этот шанс упущен, но я покажу Его тебе снова. По крайней мере, тогда имей немного здравого смысла!»

Брамин задрожал. «Поистине, какую ошибку я совершил! Господь правит дхармой и адхармой, Веды – это Его дыхание, миры – это Его игрушки. Какие правила поведения могут существовать для него? Какие нарушения приличий? Я потерял разум. Я не прошел проверки Господа» – так Вишнудатту мучили угрызения совести.

Спустя несколько дней брахма-ракшас снова пришел в спешке, сказал: «Идем, он проезжает поблизости», – и взял Вишнудатту на кладбище. Там среди кучи обуглившихся человеческих костей был палач. Его окружали собаки. Вместе с собаками он вытаскивал полуобгоревшие трупы из погребального костра и, казалось, ел их. Его глаза были похожи на красные угли из тамариндового дерева, тлеющие в золе. Шею обвивала гирлянда из костей, а на ушах висели кишки. Все его тело было измазано кровью. Такова была его пугающая форма.

Указав на него, брахма-ракшас сказал: «Смотри, это твой Господь, будь осторожен», – и убежал так быстро, как только мог.

Существуют гневные божества. Часто, когда мы видим гневных божеств (Кали, гневную форму Тары, Калабхайраву, гневного Шиву), мы можем видеть их в ужасных обличиях, не таких, какими обычно изображают мирных божеств или радостных. У гневных божеств ожерелье из черепов, юбка из человеческих рук. В руках они держат изогнутый нож, с которого капает кровь, или чашу с черепом. Казалось бы, что в таких демоноподобных существах может быть божественного?

Однажды, когда наш ашрам был еще на Украине, к нам пришел один человек и, увидев гневных божеств, сказал: «Я не хочу поклоняться таким существам, я сторонник ненасилия». Сам он был напуган и смущен. Я ему попытался объяснить, что не так все просто, что это выражение наших внутренних энергий и не следует это понимать буквально, этерналистски.

Хотим мы этого или нет, во Вселенной существуют различные энергии, не только мирные. Мирные, радостные и гневные – таковы три типа божеств. Мирные связаны с аспектом шанти, спокойствия; радостные связаны с аспектом раджаса, страсти; гневные связаны с аспектом тамаса, гнева. Эти гневные энергии существуют внутри наших пран и тела. Обычно мы с ними не контактируем, но в определенных состояниях (в самадхи, в промежуточном состоянии) мы можем с ними контактировать. Например, при перерождении каждый человек видит персонификацию своих энергий. Он видит свою персонифицированную муладхара-чакру, например в облике ужасной Кали. Если он увидит ее и испугается, он впадет в двойственность, и его разум омрачится. Но если он признает ее как внутреннее божество, объединится с ней и увидит ее в чистом видении, растворив в пустоте, у него есть шанс освободиться в промежуточном состоянии.