Книга Посредине ночи - Александр Машошин

Как описать неописуемое? Как передать непередаваемое? Странная, то и дело меняющая ритм музыка и четыре прекрасные женщины четырёх разных цветов. Гибкостью и грацией они превосходили всех, кого я когда-либо видел. Пожалуй, что-то отдалённо похожее проделывали со своими телами лишь китайские цирковые акробатки, но то юные девочки, а здесь были взрослые великолепно развитые женщины! Вместе с музыкой менялся не только темп, а и характер движений. Убыстряясь, они до какого-то момента оставались плавными и текучими, и вдруг становились ломаными, дёргаными, словно у кукол. И шли на замедление, так же, рывками. Когда же после серии «механических» движений и статичных поз танцовщицы вдруг перетекали в плавную фазу, трудно было удержаться от восхищённого вздоха. Другой танец был даже не танцем, а полётами в пространстве сцены без опоры. Девушки отталкивались от пола, кулис, потолка и парили в искусственно созданной невесомости, соприкасаясь друг с дружкой и так меняя свои траектории. Только здесь и сейчас я увидел, что их лекки подвижны, словно щупальца, легко оплетают кончиками руку или лодыжку, сплетаются с головными хвостиками партнёрш. В заключение все четыре легонько оттолкнулись от задника и проплыли над зрительным залом, а, коснувшись стен, соскользнули по ним на пол.

Гром аплодисментов был им наградой. Мужчины вскакивали со своих мест, аплодировали стоя, некоторые подходили к исполнительницам и выражали восторг вполне земным способом: становились на одно колено и целовали руку. А к рампе, тем временем, вышла дама в длинном платье.

– Владелица? – спросил я Осоку.

– Да.

Зрители что-то говорили хозяйке, некоторые перегибались через ряды сидений, видимо, о чём-то просили. Она улыбнулась, покачала головой и развела руками.

– Продолжения не будет, – констатировала моя спутница, пробираясь к выходу. – А жаль.

– Они просили выступления на бис?

– Нет, хотели, чтобы мадам спела. Она в молодости выступала в опере, потом давала концерты. Иногда и сейчас соглашается что-нибудь исполнить. Долго ей петь трудно, возраст, связки не те.

Газовый гигант скрылся за горизонтом, и в городке-чаше стало заметно темнее. Изменились цвета: искусственные лампы были ближе к обычным люминесцентным, бело-голубоватые. Мы медленно шли по улице в направлении посадочного грота.

– Стой, – прошептала вдруг Осока. – Ох, ребятки, как вас много-то…

– Что? – не понял я.

– Нас караулят. Вон там. Грабители, скорее всего. Шестеро. Не будем связываться?

– Не стоит, – согласился я.

– Назад и за угол, быстро! – скомандовала Осока. – И наверх!

Козырёк одной из крыш был сравнительно невысоко, можно достать, подпрыгнув. Как я оказался наверху, сам не понял, руки без особого труда втянули мою не лёгонькую тушку на крышу. Видно, не зря говорят, чувство опасности удесятеряет силы. Мгновение спустя рядом оказалась Осока. Мне на миг показалось, что она просто запрыгнула ко мне, не подтягиваясь на руках, но это, должно быть, оттого, что я до сих пор находился под впечатлением танцев в невесомости.

– Замри, – шепнула она, приложив палец к губам. Внизу уже слышался топот ног грабителей.

– Где они? Где? – раздались голоса. Затем гопники разделились по двое и бросились в разные стороны искать нас.

– Осторожно перебираемся на тот дом, потом на следующий, – тихо распорядилась Осока. – Те двое явно будут караулить вход в тоннель, но мы их легко пройдём. Плеть не потерял?

– Обижаешь.

– Вот и хорошо. Не жалей, стреляй в лицо, в одежде может быть токопроводный слой, он ослабляет воздействие.

Двое бандитов, и в самом деле, перекрыли путь к стоянкам кораблей и дожидались, пока подельники выгонят на них добычу. А добыча-то сама перешла в наступление. Нам повезло, оба ненадолго отвлеклись, заметив что-то на соседней улице и, когда мы, вынырнув из тени крайнего домика, бросились на них, среагировали с опозданием. Наконечник нейронной плети влип одному в щёку, парень конвульсивно дёрнулся и, закатив глаза, привалился к стене. Второй гопник, постарше, стал жертвой удара ботинком между ног. Осока провела этот приём в подкате, как заправская каратистка, лишив бандита возможности кричать, а возможно, и иметь детей. Пока он хрипел от боли, кулак девушки угодил ему точно в переносицу.

– Посмотри у того оружие, – велела она мне, хлопая по карманам потенциального мерина. – Игольник? Вот гадёныш! У моего только нож. Нет-нет, забирай, это наши законные трофеи. А теперь мотаем отсюда!

Плюхнувшись в кресло, я никак не мог отдышаться после пробежки. Осока же совершенно не запыхалась.

– Ну, вот, – весело сказала она, выводя «Горгулью» в открытый космос. – И искусством насладились, и спортом позанимались.

– Ничего себе «спорт»!

– А как это ещё назвать? Драки, по сути, и не было. Мы их просто перехитрили. Жалко, в кантину не зашли, придётся опять концентраты есть. Последишь за курсом? Я пойду, разогрею что-нибудь.

– Конечно.

Ночью мне приснился сон, будто в корабле опять невесомость, как в тот день, когда мы прятались от имперского разрушителя. И Осока, ловко проплыв наискосок через всю рубку, прижимается лбом к блистеру и манит меня рукой: иди сюда, посмотри. А за стёклами величаво проплывает подёрнутый белой ватой облаков исполинский шар Земли.

5

Планета Орто Плутония издалека походила на белый пуховый шарик. Чем ближе мы подлетали, тем больше деталей становилось видно на её поверхности. Скрученные, как мини-галактики, циклоны, чёрные крапинки скал и каньонов, и снег, снег, снег. Полярные области в разрывах облачности сверкали в свете звезды, словно хрустальные.

– В районе базы погода, кажется, нормальная, – сверяясь с картой на мониторе, заметила Осока. – Попробуешь сам посадить «Горгулью»?

– При одном условии: ты не будешь сидеть, как барыня, а подстрахуешь. С атмосферой шутки плохи.

– Обзывается ещё, «барыня»… Тормози, а то проскочим.

Сделав нисходящий виток вокруг планеты, мы погрузились в её атмосферу и понеслись, замедляясь, над краем одного из циклонов.

– Добавь тяги, проваливаемся, – давала советы Осока. – Снижаться пока рано. Вот там, где край, начнёшь понемногу сбрасывать скорость, и как раз попадём к базе Глид.

– И где она? – спросил я, когда мы, наконец, пролетели последние облака.

– Ориентируйся вон на те скалы. Сесть нужно в долине между ними. Хорошо-хорошо! Врубай репульсоры. Гасим горизонтальную скорость. Нет-нет, рано. Видишь пик справа? В нём и находится база. Постарайся прижаться ближе. Выдвинь опоры. Убавляй потенциал на репульсорах. Всё, сели!

Хорошо, что предусмотрительная Осока запаслась на Сокорро тёплой одеждой! Судя по смачному хрусту снега под ногами, температура около базы была ниже минус десяти. Притираться вплотную к скалам я побоялся, и метров двести нам пришлось идти по щиколотку в сухом снегу. У входа, представляющего собой портал-пещеру в скале, намело длинный язык снега, немного не доходящий до внутренних ворот. Створки их оставались плотно сомкнутыми, но стоило нам подойти ближе, как в толще металлической воротины, скрипнув, открылась небольшая калитка. На пороге, загораживая вход, стоял сутулый молодой человек с зеленовато-жёлтым лицом, покрытым в нескольких местах мелким узором татуировок. Мириаланец, вспомнил я название расы.