Книга Абсолем - Саша Глейзер

Эмилия кивнула на дальнее хранилище:

— Оно всегда заперто. Сама я редко туда захожу.

Макс пошел вперёд:

— Что там?

— Редкие издания, доступ к которым есть только у старшего преподавательского состава, профессоров и ректора.

Макс вошел в просторную комнату. По периметру она была уставлена стеллажами из каленого стекла, в центре находился большой массивный стол с лампой. Выход был лишь один.

— Здесь никого нет. Ты уверена, что закрывала его?

— Я закрывала, — твердо проговорила Эмилия.

— Ладно, скажу рабочим, чтобы они спустились и проверили замок. Он работает от той же карты, что и основной вход в хранилище?

— Нет, здесь отдельная карта, но я ее никому не давала. — Эмилия достала из кармана пиджака вторую карту и показала ее Максу.

В этот момент его манипулятор просигнализировал о начале первого занятия.

— Хорошо, покажешь ее рабочим. Мне пора идти.

— Да, конечно, — Эмилия еще раз окинула растерянным взглядом помещение, затем вышла вслед за Максом и закрыла за собой дверь.

Она проводила его к выходу из хранилища. По пути к себе в кабинет Макс сделал заявку в хозсектор, чтобы рабочие проверили замки в нижней библиотеке. По расписанию у него была группа второкурсников. Студенты уже ждали его возле кабинета. Каждый спокойно занимался своим делом: кто-то читал, кто-то болтал, кто-то просто уткнулся в свой манипулятор. Никому не было дела до опоздания преподавателя. За это Макс и любил работать со старшими группами — никакой суеты и паники.

Он открыл дверь кабинета, все быстро расселись по своим местам. Пока они усаживались, Макс включил свой манипулятор, ввёл номер группы и посмотрел предстоящую тему: «Глубинное изучение энергии фобосов». Он начал рассказывать материал, параллельно выводя на монитор формулы, фотографии, сделанные в опытных лабораториях, и учебные модели. Лишь под конец занятия его прервали. Руку поднял высокий парень, сидевший на последней парте. Если Макс ничего не путал, то он входил в сборную колледжа по воздушному теннису. Студент встал, и Макс заметил, с каким обожанием на него уставилась добрая половина девушек в кабинете. Хорошо сложенный и подчеркивающий это тесной футболкой, парень проговорил:

— Можно вопрос?

Макс удивился, что именно у спортсмена возник вопрос, обычно этим его донимали обитатели первых парт.

— Задавай.

— Когда вы начнете выдавать билеты на Бал Победителей? Обычно, мы их получаем за месяц.

— Точно, Тимо прав, осталось всего три недели, — вмешался приятель теннисиста, сидевший за соседней партой.

От удивления Макс чуть не выронил манипулятор. С какой стати они задают ему этот вопрос? Он не имел никакого отношения к билетам на Бал, да и вообще всегда держался как можно дальше от всех общественных мероприятий колледжа.

— Думаю, вопрос не по адресу, — проговорил Макс.

— Но в рассылке было сказано, что в этом году билетами занимаетесь вы, преподаватель Штайн. — Прекрасное светловолосое создание с первой парты захлопало ресницами.

Макс совсем растерялся. Когда-то он установил на своем почтовом ящике фильтр, который блокировал все письма со словами «общественный», «дежурство», «жизнь колледжа» и тому подобной ерундой. Макс зашел в настройки своей почты и убрал фильтр. Сразу же высветилось семьсот сорок восемь непрочитанных архивных писем. Макс включил поиск по тэгу «Бал Победителей». Осталось тридцать семь писем. Первое было двухмесячной давности от директора преподавательского комитета, в нём сообщалось, что в этом году почётная обязанность по распространению билетов на Бал Победителей возложена на преподавателя Штайна. Письмо заканчивалось словами: «В случае каких-либо вопросов обращаться к Леони Авакян (кабинет 6-52), она курирует всю подготовку Бала». Далее следовал запрос подтверждения прочтения. Макс торопливо выключил манипулятор, словно это могло избавить его от необоснованных билетных хлопот. Он никогда ни то, что не принимал участие в организации подобных мероприятий, он даже не ходил на них. Последний раз он посещал Бал Победителей, когда сам еще был студентом. Тогда это было весело. Помнится, София очень любила эти Балы, заранее выбирала роскошные наряды. Он, конечно, такими глупостями не занимался, но был не прочь приударить за самыми красивыми девчонками на Балу. Но сейчас? В чьей больной голове могла возникнуть бредовая мысль, что он будет заниматься реализацией билетов?!

— Можно мы заберём билеты после занятия? Мне нужно два, — отвлек его от размышлений голос Тимо.

Макс посмотрел на темноволосого теннисиста.

— Не уверен, — покачал головой преподаватель, всё еще обдумывая ситуацию, затем спохватился: — Вернее, нет, конечно же нет.

Студенты переглянулись. Макс поспешил добавить:

— У меня нет этих билетов, в рассылке произошла ошибка. Я разберусь с этим, и вам сообщат, к кому обратиться за билетами.

Тимо недовольно опустился за парту. Макс с трудом дождался окончания занятия. Ему хотелось поскорее найти эту Леони Авакян и объяснить глупой женщине, куда ей идти с билетами на Бал. Макс доехал до шестого этажа и быстро нашел 52-й кабинет. Постучавшись и не дожидаясь ответа, он вошел. В помещении работала проекция лиственного леса. Стол Леони Авакян располагался как раз посреди полянки, ярко залитой солнцем. За ним восседала, надо полагать, сама Леони. Макс ее раньше не видел — очевидно, она работала здесь недавно. Это была достаточно молодая женщина, лет семидесяти пяти, не больше. Она выглядела строго в плотном сером брючном костюме, темные волосы были собраны в тугой пучок, но ногам она дала поблажку — скинув туфли на высоком каблуке, она зарылась ступнями в мягкую пушистую траву. Женщина приподняла элегантные очки и посмотрела на Макса.

— Чем могу помочь? — строго спросила она.

Макс подошел к ее столу:

— Я получил письмо касательно билетов на Бал…

— Преподаватель Штайн, это письмо вы получили еще два месяца назад. Скорость вашей реакции пугает.

Макс с трудом сдержался, чтобы не ответить так, как хотел в первое мгновение.

— Здесь какая-то ошибка.

— Я никогда не ошибаюсь, — ответила, как рубанула, Леони. — Что вас смущает?

Макс призвал на помощь всё своё терпение.

— Я никогда не вызывался добровольцем ни в какие комитеты и не занимаюсь общественной работой мне это неинтересно.