Книга Сердцеедки. Правила любви - Памела Уэллс

Подруги и Алексии говорили, что она красива, однако ей так и не хватало решимости заговорить с парнем. Возможно, она тоже страдала от повышенной самокритичности.

Алексия потрясла коробок спичек.

— Я разожгу огонь. Если что, огнетушитель рядом.

— Мне уже просто не терпится, — сказала Рейвен.

— Кидай сюда свои письма, — велела ей Алексия. — Так огонь сразу займется.

Рейвен вынула из шкатулки письма и швырнула их в жаровню. Алексия чиркнула спичкой, и в нос ударил запах серы. Она кинула спичку, и огонь тут же прожег дыру в одном из писем. Скоро весело запылали и остальные.

— А теперь кидайте все, — скомандовала Алексия. — Надгробия сожжем в самом конце.

Рейвен не колебалась. Она быстро покидала в огонь все, что было — управилась за минуту. Келли первым бросила буклет, а вот с фотографией замешкалась.

— Давай, Кел, — подбодрила подругу Рейвен.

Келли в последний раз глянула на Уилла и бросила фото в огонь.

* * *

Сидни задумчиво смотрела на экран монитора. Обновила окно, чтобы взглянуть, не пришли ли новые письма.

У вас 0 непрочитанных сообщений.

Она протяжно вздохнула. Почему Дрю не позвонил или не написал ей? Он что, специально избегает ее? Она взяла свой телефон и еще раз проверила входящие сообщения. Ничего. Потом набрала номер Дрю, и ее тут же переключили на голосовую почту.

— Вы позвонили Дрю. Оставьте ваше сообщение после сигнала. Бип.

— Дрю, позвони мне!

Сидни захлопнула телефон и направилась на кухню. За столом сидела мама и что-то печатала в ноутбуке. Десять лет упорного труда, и она достигла вершины. Сидни очень гордилась тем, что мама добилась своей цели, вот только мамы у Сидни теперь практически не было. Да и вообще хоть какого-то родителя. Сидни подумала, что новая должность мамы вносит в ее отношения с папой еще больший раскол.

Папа в цветастых рукавицах доставал из духовки мясной рулет. В последние два года он взял на себя роль мистера Мамы. Но порой все же забывал купить туалетную бумагу или терял счет за кабельное телевидение, в результате чего весь дом подвергался часовому обыску. Точнее, обыск затягивался бы и дольше, но Сидни вовремя заходила в аккаунт и распечатывала новый счет.

Папины обеды становились все лучше, но мясной рулет Сидни ненавидела. Зато его очень любила мама, так что Сидни, в общем-то, не винила отца за то, что он приготовил именно его.

Сидни подошла к отцу. Его очки в серебристой оправе сползли на переносицу. А в шевелюре теперь было больше седых волос, чем черных. Еще год назад Сидни пошутила бы на эту тему, но теперь такое замечание вряд ли покажется ему смешным. Он пожмет плечами и скажет что-нибудь вроде: «Я ведь не могу оставаться вечно молодым». Теперь он редко бывал в хорошем расположении духа.

— Тебе помочь? — предложила Сидни. Если честно, помогать ей не особо хотелось, но так можно по крайней мере отвлечься от мыслей о Дрю.

— Нет. — Отец поставил противень на плиту и стал протыкать мясо ножом. Сидни могла поклясться, что мясо дышало. — Но спасибо, что предложила. — Он повернулся к жене. — Дорогая, обед готов.

— Хорошо. — Мама что-то быстро напечатала в ноутбуке. — Я почти закончила. Еще минут пять, не больше.

Мистер Ховард кивнул и достал тарелки. Потом принялся нарезать рулет. Сидни застонала, увидев на своей тарелке сочный кусок мяса. Сейчас ей меньше всего хотелось есть это. Дом превратился в молчаливое, полуживое создание. Она могла точно предсказать, что произойдет за обедом.

Папа подаст еду. Потом разольет напитки. Попытается завести непринужденный разговор с женой, но тут зазвонит ее сотовый или просигналит почта на компьютере. И мама снова закопается в свои дела, забыв про мистера Ховарда и Сидни.

— Пап, я пожалуй пропущу сегодня обед.

Он оттолкнул стакан.

— Ты должна поесть!

— Но только не мясной рулет! — И уж точно не за столом. Лучше она возьмет тарелку к себе в комнату. Там, по крайней мере, телевизор составит ей компанию. Куда лучше, чем сидеть с этими двумя существами, которые двигаются и дышат, но давно забыли, как общаться.

— Но я еще не ходил за продуктами, — сказал папа. — Так что все равно другого ничего нет.

Сидни открыла холодильник. На верхней полке стояли спагетти, оставшиеся с позавчерашнего ужина. На второй полке — виноград и сметана. Сидни взяла баночку черничного йогурта и посмотрела на срок годности. 10 октября. Давно пора в мусорное ведро.

Выбросив йогурт, Сидни обследовала буфет и нашла его полки в столь же удручающем состоянии.

Небольшая поправка: дом превратился в молчаливое, полуживое, пустое создание.

От всего этого ей захотелось прорыдать еще часа два. Или проспать целый месяц.

— Я иду к Алексии, — объявила она. У Алексии всегда водилась в доме еда. Подруга сама закупала продукты, а ее пристрастия в еде целиком и полностью совпадали со вкусами Сидни, что означало богатую калориями, но нездоровую пищу.

— Тогда ладно, — согласился мистер Ховард. — Поезжай. Люблю тебя.

— И я тебя люблю. — Сидни повернулась к маме. — Пока, мам.

Пальцы миссис Ховард порхали по клавиатуре. На лбу между бровями залегла глубокая морщина. Не поднимая головы, мама отозвалась:

— Пока, дорогая.

Сидни вздохнула и вышла из кухни.

* * *

Сидни, войдя в парадную дверь дома Алексии, сразу почуяла запах чего-то паленого, потом к нему примешался аромат яблок с корицей. Она обошла весь дом, заглядывая в каждую комнату, и наконец добралась до зимнего сада. Там повсюду горели свечи, а в большой жаровне, вокруг которой расположились подруги, пылал огонь.

Сидни застыла на пороге, разглядывая эту странную картину.

— Вы что тут, черной магией занимаетесь?

Подружки рассмеялись.

— Ага, мы накладываем проклятье на Дрю, — сказала Рейвен.

— Не вздумайте! — закричала Сидни, рванув вперед. Не то чтобы она верила в колдовство и черную магию, нет. Она как раз была сторонницей научного подхода и голых фактов. Но с Рейвен все возможно.

В средних классах Рейвен очень нравился один мальчик. И когда он бросил ее, она купила в букинистическом магазине книгу с заклинаниями и наложила на мальчишку проклятье. На следующий день он сначала упал в лужу грязи, а потом вывихнул лодыжку на уроке физкультуры. Если честно, Сидни находила это весьма подозрительным.

— Она шутит, — вступилась Алексия. — Рейвен!

— Что?

Рейвен всегда провоцировала Сидни. Никто так сильно не доставал Сидни, как она. Это все равно что иметь сестру, которую любишь и ненавидишь. Сидни всегда мечтала о такой сестре. Быть единственным ребенком в семье — совсем не весело. Временами.