Книга Вспомни, что будет - Роберт Дж. Сойер

— Спасибо, Лу, — сказал Хаусмен. — Конечно, у большинства людей в видениях часы отсутствовали, время узнать было невозможно, однако у некоторых в комнатах все-таки висели часы или календари либо эти люди читали электронные газеты. Бумажных, похоже, к тому времени уже не останется. И нам удалось установить дату. Судя по всему, видения относятся к дате, отстоящей от того времени, когда случилось «затемнение», на двадцать один год, шесть месяцев, два дня и два часа. Это период с двух часов двадцати одной минуты до двух часов двадцати трех минут пополудни по Восточному времени, среда, двадцать третье октября две тысячи тридцатого года. Этим объясняются незначительные отклонения: некоторые люди видели перед собой газеты, датированные двадцать вторым октября две тысячи тридцатого года, у некоторых газеты были за более раннее время — по всей видимости, они просто просматривали старую газету. Даты, естественно, зависели от того, в каком часовом поясе находились люди. Мы предполагаем, что через два десятилетия большинство людей будут жить в тех же самых часовых поясах, где живут сегодня, но некоторые окажутся в других временных зонах…

— Вот так, — сказал Рауль, нажимая на кнопку «пауза». — Конкретная дата. То, чем мы тут занимались, каким-то образом заставило сознание всего человечества скакнуть на двадцать один год вперед и оставаться там целых две минуты.

Тео вернулся в свой кабинет. За окном стемнело. Все эти разговоры о видениях расстраивали его. Тем более что у него никакого видения не было. А вдруг Ллойд все же прав? Может быть, Тео действительно умрет всего через двадцать один год? Господи, ведь ему всего двадцать семь! А через двадцать один год не будет и пятидесяти. Он не курил. Этим могли похвастаться большинство жителей Северной Америки, но для грека это большое достижение. Он регулярно делал зарядку. Почему, ну почему он должен был умереть так рано?! Нет, должно было существовать какое-то другое объяснение отсутствия у него каких-либо видений.

Зазвонил телефон. Тео взял трубку.

— Алло.

— Алло, — прозвучал женский голос. — Это Тео Прокопидес? — Женщина говорила по-английски, но имя она произнесла с запинкой.

— Да.

— Меня зовут Кэтлин Деврис, — сказала женщина. — Я долго думала, звонить вам или нет. Я из Йоханнесбурга.

— Из Йоханнесбурга? Из Южно-Африканской Республики?

— Пока да, — ответила женщина. — Если верить видениям, через двадцать один год наша страна будет переименована. Она будет называться Азания. — Женщина надолго замолчала, а потом продолжила: — Я хотела поговорить о своем видении. Понимаете, оно было связано с вами.

У Тео вдруг сердце заколотилось в груди. Какая замечательная новость! Может быть, у него не было видения по какой-то причине, а эта женщина увидела его через двадцать один год? Значит, он будет жив в это время, а Ллойд просто-напросто ошибся.

— Да? — едва дыша, произнес Тео.

— Вы уж простите, что я вас побеспокоила, — сказала Кэтлин. — Вы не скажете, какое видение было у вас?

— У меня не было никакого видения, — выдохнул Тео.

— О! Как печально это слышать. Но… ну тогда, по всей видимости, это не было ошибкой.

— О чем вы? Что не было ошибкой?

— Мое видение. Я находилась здесь, у себя дома, в Йоханнесбурге, и читала газету за ужином, но только это была не бумажная газета. Это было похоже на тонкий лист пластика — что-то вроде компактного компьютера. Словом, та статья, которую я читала, оказалась… Простите, но иначе не скажешь. Эта статья была о вашей смерти.

Однажды Тео читал рассказ лорда Дансени[16]о человеке, которому отчаянно хотелось прочесть завтрашнюю газету сегодня, и когда его желание наконец исполнилось, он с ужасом прочел собственный некролог. Он был настолько потрясен этим, что умер, и эта новость, естественно, попала в газету, вышедшую на следующий день. Но тут речь шла не о завтрашней газете, а о той, которая выйдет через двадцать лет.

— О моей смерти, — повторил Тео, и эти слова для него самого прозвучали так, словно он никогда не слышал их на занятиях по английскому языку.

— Да, именно так.

— Послушайте, откуда мне знать, что это не розыгрыш?! — возмутился Тео.

— Извините. Я знала, что не стоит вам звонить. Я…

— Нет, нет, нет. Не вешайте трубку. Пожалуйста, повторите свое имя и продиктуйте номер вашего телефона. На дисплее высветилось только «вне зоны доступа». Позвольте, я вам перезвоню. Наверное, этот звонок обойдется вам в целое состояние.

— Меня зовут, как я уже сказала, Кэтлин Деврис. Я медсестра, работаю в доме для престарелых. — Она продиктовала номер своего телефона. — Но ничего страшного, я сама оплачу разговор. Поверьте, мне от вас ничего не нужно, и я вовсе не пытаюсь вас обмануть. Но понимаете… я постоянно вижу, как люди умирают. В нашем доме для престарелых каждую неделю умирает какой-нибудь пациент, но этим людям за восемьдесят или даже за девяносто. А вы… Ведь вам будет всего сорок восемь, когда вы умрете. Вы слишком молоды. Вот я и решила позвонить. Подумала: вы узнаете обо всем и, может быть, сумеете как-то предотвратить свою смерть.

Тео несколько секунд молчал. Потом спросил:

— В некрологе сказано, отчего я умер? — На мгновение он почувствовал даже что-то вроде радости из-за того, что новость о его смерти попала на страницы международных газет. Он чуть было не спросил, не было ли в газете сказано, что он лауреат Нобелевской премии. — Может быть, нужно проверить холестерин. Я умру не от инфаркта?

Кэтлин несколько секунд молчала.

— Гмм… Доктор Прокопидес, простите, но, видимо, мне нужно было выражаться точнее. Я прочла не некролог. Это было сообщение… — Она запнулась и судорожно сглотнула: — Сообщение о вашем убийстве.

Тео не в силах был вымолвить ни слова. Он мог бы переспросить, но какой смысл? Ему было двадцать семь, на здоровье он не жаловался. Он и сам несколько минут назад думал о том, что, по идее, не должен был умереть от какой-нибудь болезни всего через двадцать один год. Но… убийство?

— Доктор Прокопидес? Вы меня слышите?

— Да. — Пока слышал.

— Я… Мне очень жаль, доктор Прокопидес. Представляю, как вы потрясены.

Тео еще несколько секунд молчал. Наконец он обрел дар речи:

— А в этой статье, которую вы читали, было сказано, кто меня убил?

— Боюсь, нет. По всей видимости, это нераскрытое преступление.

— Ну а о чем же говорилось в этой статье?

— Я записала по памяти. Могу послать вам электронной почтой, но, думаю, будет лучше, если я вам прочту. Только поймите, это моя запись. За каждое слово не ручаюсь, но все же я записала достаточно точно. — Она помедлила, кашлянула и продолжила: — Заголовок был такой: «Застрелен физик».