Книга Жаклин Кеннеди. Американская королева - Сара Брэдфорд

Стремительный упадок семейного благосостояния стал для Джеки иллюстрацией (если она в таковой нуждалась) шаткости финансового благополучия и важности денег. Для нее Бувье уже стали историей. Пять месяцев назад она начала в Ньюпорте свое большое плавание как дебютантка, появившись впервые на званом чаепитии с танцами в Хаммерсмите, по случаю крестин единокровного братишки, пятимесячного Джеймса Ли Окинклосса. На приеме присутствовали три сотни гостей. Газета «Newport Daily News» писала, что проходил он с пяти до семи вечера под аккомпанемент Клиффорда Холла, постоянного пианиста из клуба Клембейк. Первый официальный бал Джеки и еще одной дебютантки, Роуз Гроувенор, состоялся 16 августа 1947 года в клубе Клембейк; как и на свадьбе ее родителей, играл джаз-оркестр под управлением Мейера Дэвиса. Обе девушки были в белых платьях, с традиционной ниткой жемчуга на шее; четырнадцатилетняя Ли появилась в расшитом стразами розовом платье без бретелей – решила затмить старшую сестру.

На самом деле это был не первый выход Джеки в свет. Сверстницы относились к ней с прохладцей. Присцилла Джонсон Макмиллан вспоминала: «Я услышала о Джеки Бувье от ее соседки по комнате, Сью Нортон. А увидела впервые на одной из лонг-айлендских вечеринок, кажется в июне 1946-го: заметила Джеки в мраморном холле, когда она выходила из дамской комнаты. Мне было известно, что, в отличие от нас, ей шестнадцать (нам уже исполнилось семнадцать) и она начала выезжать. На мой взгляд, Джеки была слишком хорошо одета. Она выглядела весьма стильно, а мы еще этому не научились». Одна из балтиморских девушек, чьи родители летом отдыхали в Ньюпорте, рассказывала: «Я слышала массу историй от ровесниц Джеки, которые дебютировали в свете в одно время с нею, они считали, что она чересчур эффектна и ведет себя с другими девушками вызывающе».

В воспоминаниях сверстниц о Джеки снова и снова звучит «другая, отличная от всех»: «Помню, как впервые увидела ее на балу. Она спускалась по лестнице в изумрудном платье без бретелей, с кринолином. У меня прямо дыхание перехватило, настолько Джеки казалась царственной, настолько отличалась от всех нас. Что-то в ней просто вызывало восхищение. Никогда не забуду ту минуту».

Джеки выстроила между собой и окружающим миром стену сдержанности, не допуская в свою жизнь нежеланных людей. Кое-кто из ньюпортских ровесников считал ее робкой и отчужденной, этакой недосягаемой принцессой из замка на холме. На вопрос, пользовалась ли Джеки популярностью на вечеринках, Колумб О’Доннел, свидетель первых ее появлений в свете, ответил: «Ну, она была немного высокомерной, вовсе не подросток, а очень серьезная молодая девушка, очень умная и, не в пример многим девушкам в Ньюпорте, не слишком интересовалась мальчиками. По-моему, ее больше интересовали книги, семейные ценности, а не всякая ерунда вроде беготни по свиданиям». Окинклоссовский кузен Кэмпбелл Джеймс вспоминал, что как-то раз ему пришлось во время танцев сидеть с Джеки, потому что ей, видите ли, захотелось обсудить Сартра. «Порой я бы предпочел поменьше серьезности и побольше веселья».

Серьезность сквозит и в переписке Джеки с Юшей, самым близким ее другом в ту пору, с которым она делилась всеми своими мыслями и чувствами. Оба вели дневник и часто сравнивали свои записи, их объединяла и любовь к Мерривуду, где они так любили в сумерках сидеть над рекой и курить, глядя на бурую воду, просвечивающую за густыми ветвями кизила.

Юша писал: «Ты так хорошо пишешь, что твой голос буквально звучит в моем сознании. Твои слова всегда идут от сердца, и это одна из многих черт, которые мне так в тебе нравятся».

Из Нью-Йорка, где жила у отца, Джеки с восторгом писала Юше, как весело проводит время, как они целой компанией ездили в Нью-Хейвен на футбольный матч между Йелем и Гарвардом, а потом вернулись в Нью-Йорк, она переоделась, поужинала в ресторане и отправилась на танцы.

Когда пришло время ходить на свидания, они с Юшей, который учился в Йеле, разработали особую систему «сбора разведданных», знакомя друг друга со своими приятелями и одноклассниками. Если Джеки требовался кавалер, чтобы пойти на футбол или на танцы, Юша составлял ей компанию при условии, что уйдет один, но ее в одиночестве не оставит. «У нас было много общих друзей, мы замечательно проводили время, а потом сплетничали, кто что кому сказал…» Джеки любила танцевать, они с Юшей изображали Фреда Астера и Джинджер Роджерс, вальсировали, отплясывали фокстрот и румбу, однако самба и танго им так и не дались. Джеки обожала выстукивать ритм «Чая для двоих», крутить пластинки на патефоне, включать пианолу или слушать модные песенки по радио. В Ньюпорте после вечеринок Джеки иной раз приводила к себе понравившегося мальчика, ела вместе с ним омлет и слушала патефон, но все ограничивалось невинными поцелуями. В письмах к Юше часто фигурировал Бев Корбин, но упоминалось и множество других поклонников, например Ронни Дик, братья Джон и Хейвуд Айшемы, Питер Воугт. Однако летом 1945-го Джеки куда интереснее казались мальчики постарше, и девушка ужасно расстроилась, когда мать не разрешила ей пойти на танцы с молодыми морскими офицерами.

Первое место среди «мальчиков постарше» занимал Чарлз Уайтхаус, сын ньюпортской «гранд-дамы» миссис Шелдон Уайтхаус. Двоюродная сестра Чарлза, Сьюзан Мэри Олсоп, вспоминала: «В юности Джеки была без ума от Чарли. Возможно, впоследствии он тоже проникся к ней большой симпатией, но, по-моему, о любви и речи не было». Чарли был старше всех поклонников Джеки, а кроме того, отлично держался в седле, что делало его в глазах девушки еще привлекательнее. Сам он говорил: «Мне было тогда около двадцати четырех, я только что вернулся с войны и впервые увидел Жаклин, если не ошибаюсь, летом сорок пятого. Ей тогда было лет шестнадцать. Потом мы почти не встречались вплоть до следующего лета, а после периодически вместе катались верхом. Они держали там [в Хаммерсмите] лошадей. В сорок седьмом встречи стали более частыми. Я наконец закончил Йель и осенью на выходные приезжал в Вашингтон, останавливался у друзей, охотился в окрестностях. Тогда мы ходили вместе в кино, ужинали и все такое, в сорок седьмом, в сорок восьмом». Иногда Джеки гостила в поместье Уайтхаусов Эль-Дестино, под Таллахасси на севере Флориды. Друзьям Джеки порой даже казалось, что она не прочь выйти за Чарли, но он отрицает какие бы то ни было серьезные отношения: «Джеки мне очень нравилась, но не думаю, что она хотела замуж, да и сам я не горел желанием жениться, мы часто виделись и весьма симпатизировали друг другу, эти добрые отношения сохранились на долгие годы».

Лето 1947-го в Ньюпорте стало прелюдией к полномасштабному дебютному сезону в Нью-Йорке. Но прежде Джеки предстояло начать учебу в Вассаре, самом престижном женском колледже США. Вассар означал отличное образование, деньги и высокий социальный статус. Мисс Жаклин Бувье, выпускница школ мисс Чапин и мисс Портер, прекрасно подходила для этого колледжа. По уму она более чем удовлетворяла стандартам Вассара и вступительные экзамены сдала лучше всех. Основанное миллионером Мэтью Вассаром, это учебное заведение было призвано стать для молодых женщин тем, чем для мужчин являются Йель и Гарвард. На постройку роскошного кампуса не пожалели средств. Здания проектировали самые именитые архитекторы в самых разных стилях. Особое внимание основатель акцентировал на том, что прогрессивная концепция колледжа-интерната никоим образом не должна сказываться на нравственной чистоте студенток, чему способствовало и местоположение кампуса на окраине маленького промышленного городка Покипси-на-Гудзоне, вдали от увеселительных заведений Нью-Йорка, а главное, от соблазнов мужских кампусов Принстона, Йеля и Гарварда. (Для Джеки это со временем стало неприемлемо.) Среди преподавательского состава царил дух феминизма: преподавательницы называли себя только девичьими фамилиями и ставили перед собой иные цели, чем сами студентки. Преподавательницы видели в образовании подготовку к карьере, прежде всего опять-таки академической, тогда как для большинства девушек послевоенного поколения первоочередной задачей было удачное замужество. Джеки, как и многие ее сверстницы, стояла перед сложным выбором – интеллектуальное развитие или тихая гавань замужества.