Книга Похищение сабинянок - Борис Косенков

Скинув тапки, пенсионер Денисыч босиком прошлепал в ванную комнату. Из-под ванны задорно журчал грязноватый ручеек. Пенсионер Денисыч привычно перекрыл трубу, кое-как собрал с пола воду, используя брошенное тут же бельишко хозяина. Перекурил, огляделся и, не обнаружив других изъянов, отправился досыпать. Сам Дорик даже не шевельнулся, заливисто похрапывая на топчане под серым больничным одеялом.

Осторожно нащупывая в темноте полуразрушенные ступеньки, пенсионер Денисыч с грустью вспомнил, каким чистым, красивым и уютным был лет пять-шесть назад этот дом. Эхма!..

И снова приснился пенсионеру Денисычу сладкий сон. Будто он, разбитной сержант-артиллерист, ранбольной из команды выздоравливающих, прижал в каптерке пригожую госпитальную санитарку Дусю. И уж совсем было уложил ее на груду собранного для стирки белья, как вдруг в нос шибануло какой-то вонючей дрянью и кто-то истошно завизжал: «Газы!».

Пенсионер Денисыч сунулся было надеть висевший тут же, в каптерке, противогаз, да не успел: проснулся. Вонища в комнате стояла – не приведи Господь! Противогаз уж точно не помешал бы. Пенсионер Денисыч взглянул на часы: шесть. Что ж, можно уже и вставать. Он потянулся, сказал сам себе «доброе утро» и приступил к устранению очередной прорухи.

Сперва он отправился в туалет, где произвел тщательный осмотр допотопного унитаза с бачком на высоком стояке, откуда на цепочке свисала деревянная груша. Унитаз уже давно растрескался, но средств на его замену у пенсионера Денисыча все никак не наскребалось, хотя по мнению начальства пенсия у него, как у ветерана войны, набегала вполне приличная. Щели пенсионер Денисыч периодически замазывал цементом и алебастром, но все равно то там, то здесь подтекало, и в квартире порой изрядно попахивало дерьмецом.

Однако унитаз сегодня оказался в относительной норме. Тогда пенсионер Денисыч отправился на кухню. На полдороге, правда, пришлось притормозить в прихожей у холодильника знаменитой некогда марки «ЗИЛ». Обычно этот агрегат грохотал не хуже трактора К-700, но сейчас пустил вдруг лужу и притих, точно нашкодивший щенок. Свет в прихожей, слава Богу, горел, стало быть, что-то заело в потрепанном временем механизме. Пенсионер Денисыч чуток отодвинул холодильник от стены, что было совсем не трудно, если учесть, что там внутри и обретался-то всего лишь початый пакет вчерашнего кефира. Определив нужное место, пенсионер Денисыч резко хватил кулаком по жестяной перегородке. Где-то что-то звякнуло, потом щелкнуло – и мотор снова заработал.

А пенсионер Денисыч продолжил путь. На кухне уже вообще было не продохнуть. Ясно: утечка газа. Пенсионер Денисыч открыл окно для проветривания и достал из притулившегося в уголке ящичка проволоку, изоленту и другие подручные материалы. Вскоре статус-кво в газовом хозяйстве одной отдельно взятой квартиры был восстановлен.

Поставив на плиту чайник, пенсионер Денисыч включил стоящий на подоконнике динамик. Тот похрипел, побулькал и прогнусавил: «…ском районе планируется отключение холодной воды с четырнадцати часов двадцать пятого апреля до восемнадцати часов тридцати минут второго мая…» После чего запнулся и забормотал что-то неразборчивое. «Так, – дал сам себе команду пенсионер Денисыч, – приступим к заправке водой!»…

Пока он заполнял всякие там банки-склянки, динамик опомнился и пропикал семь часов. Долгий, многотрудный день только еще начинался…

Секретное оружие

«На дворе трава-а, на траве дрова-а…». Бормоча себе под нос эту невесть почему привязавшуюся скороговорку, сотрудник местной газеты Миша Максаков, втянув голову в плечи, трусцой пробирался меж наледей и сугробов, предвкушая горячий ужин, мягкий диван и усыпляющий телевизор.

Морозный ветерок прохватывал насквозь, синтетическая курточка на рыбьем меху, рассчитанная на неаполитанскую стужу, хотя и грела душу «остро модным силуэтом» и броской фирменной блямбой на самом видном месте, но почти не ограждала тело от воздействия окружающей среды. К сожалению, на более основательную одежонку Мише хронически не хватало средств. Сами понимаете, непросто на одну корреспондентскую зарплату, даже с добавкой нищенских провинциальных гонораров, прокормить трех жен (двух, разумеется, бывших) да в общей сложности семерых детей разного пола, возраста и упитанности.

– Привет, Михал Борисыч! – внезапно притормозил его чей-то рокочущий басок. Миша вздрогнул и насторожился. Дело в том, что он как стал Мишей с пеленок, так Мишей и дожил до своих пятидесяти с гаком. Обращение по имени-отчеству, как правило, не сулило ничего, кроме хлопот и неприятностей.

Миша опасливо повернул голову: из весьма солидного учреждения, незатейливо именуемого в обиходе «Белым домом», степенно выходил Сергей Иванович Панкратов. Сановито улыбнувшись, он обронил:

– Все рисуешь героические портреты наших передовых современников?

В кресле председателя бывшего колхоза, а ныне кооператива Сергей Иванович сидел еще с достопамятных «кукурузных» времен. Уже тогда он весьма удачно выбрал себе специализацию. Соседи выращивали кто пшеницу, кто овощи, кто бычков. Панкратов выращивал «маяков». В его хозяйстве числились «маяк» – доярка, «маяк» – тракторист, даже «маяк» – бухгалтер.

Сам он, понятное дело, тоже хаживал в передовиках. Располагался в президиумах, делился опытом на слетах, симпозиумах и конференциях самого разного уровня. Речи насобачился произносить такие гладкие и правильные, что хоть сразу же тискай во всесоюзной «Правде» заместо передовицы. И с начальством дружил крепко. На взаимной основе. Оттого и не обходили его всяческими знаками отличия. Уж на что плотный был мужик, сытый да дебелый, с неохватной шеей и кирпично-багровым румянцем во всю щеку, а в парадный пиджак велел, как поговаривали, вшить на спине, меж лопаток, свинцовую пластину: противовес для орденов и медалей. А иначе ходить бы ему полусогнутым, что, согласитесь, для номенклатурного работника по меньшей мере неприлично.

– Здравствуйте, Сергей Иванович! – откликнулся Миша, успокаиваясь. Про Панкратова он еще до перестройки успел написать пару прославляющих очерков. – Как дела?

– Трудимся! – бодро прогудел Сергей Иванович.

Мишин наметанный глаз тут же подметил, что привычный иконостас бесследно исчез, на строгом темно-синем «партийном» пиджаке под распахнутой дорогущей шубой теперь, кроме пуговиц, не за что было и зацепиться. Скромненько и со вкусом, в духе времени.

– Ну, а ты как? На фельетоны не перешел?

– Да нет, – вздохнул Миша. – Поздновато профиль менять. Статейками на темы экономики пробавляюсь.

– Тогда годится! Поехали ко мне! – предложил Сергей Иванович. – Прямо сейчас. Денька три поживешь – фактурой для гвоздевого материала обеспечу.

Многолетнее общение с представителями прессы заметно обогатило словарь председателя.

– Да сейчас как-то не с руки, – смутился было Миша. – Чего так срочно-то? Меня дома ждут…

– Поехали! Поехали! С Петром Петровичем (так величали Мишиного редактора) я договорюсь. Жене твоей сейчас позвоним. Первый раз тебе, что ли? А дело наисрочнейшее! – Сергей Иванович чуть снизил голос. – Только между нами… Я на повышение иду. Так что добротный рассказ о передовом опыте моего хозяйства сейчас – что яичко ко Христову дню. Скажу тебе по секрету: буду в губернии не последним человеком. Так что за мной не заржавеет!