Книга В объятиях тьмы - Александра Айви

Это даже не смешно.

В примыкающей к спальне ванной она сумела найти новую зубную щетку и зубную пасту, а также щетку для волос, с помощью которой расчесала длинные волосы, прежде чем заплести их в косу. Затем поспешила на кухню.

По пути к двери черного хода она заметила тяжелый бархатный плащ, который Вайпер сбросил накануне.

Она не так страдала от холода осеннего воздуха, как обычный человек. Но и нечувствительностью настоящей Шалотт она не обладала.

Ни рыба ни мясо. Дворняжка.

Несчастье ее жизни.

Плотнее завернувшись в плотную ткань, Шей старалась не замечать тревожащего аромата, напоминающего о Вайпере. Ей нужно сдержать обещание. Не время отвлекаться. Особенно на мечты о чертовом вампире.

Бесшумно выскользнув из дома, она сумела обойти все охранные посты, о которых говорил Вайпер. Возле высоких ворот, что охраняли вход в усадьбу, она помедлила, чтобы подоткнуть плащ, после чего с поразительной легкостью вскарабкалась по гладкой кирпичной стене и спрыгнула на землю с другой стороны.

Это был последний барьер. Плотнее завернувшись в плащ, она припустила бегом в направлении города и аукционного дома.

В таком устойчивом темпе она могла бежать часами, если была на то нужда. Шей направилась на юг. Вдали уже вырисовывались очертания чикагских небоскребов. Ее взгляд был прикован к Сирс-Тауэрс, когда она бежала через поля, лежащие за пределами огромного, расползающегося во все стороны города.

Она сделала небольшой крюк, чтобы забрать сумку, припрятанную еще с тех пор, когда впервые ощутила желание вернуться к Эвору. Тогда она не знала, что ей может понадобиться, и собрала несколько штуковин-сюрпризов на тот случай, если представится возможность ими воспользоваться.

Как раз сейчас представилась замечательная возможность.

Сумерки расцветили небесный полог розовыми и бледно-фиолетовыми красками, когда Шей добралась до аукционного дома. Если бы не проклятие, она бы непременно забралась на крышу одного из небоскребов, чтобы полюбоваться океаном красок, нависшим над озером Мичиган. Близость воды успокаивала, как ничто другое; водная стихия наполняла ее своей энергией.

Шей не замедлила шага. Было еще довольно рано. Тролли наверняка еще спят.

К сожалению, не только тролли и вампиры дожидались полной темноты, чтобы пробудиться к жизни. В подвале Леве пребывал в состоянии статуи.

— Леве, проснись, — прошипела она, отчаянно надеясь, что после заката прошло достаточно времени и Леве сможет ее услышать. — Черт возьми, да проснись же!

Довольно долго ничего не происходило, только мыши скреблись в плотной, словно туман, тишине. Затем раздался тихий треск, и толстая каменная оболочка, скрывающая горгулью, начала рассыпаться. Это зрелище неизменно изумляло Шей: маленькая статуя, как змея, сбрасывала каменную кожу, выпуская демона на свободу.

Дождь пыли и камней мешал горгулье видеть, и Шей подошла к самым прутьям клетки.

— Леве!

Пронзительно вскрикнув, Леве бросился в самый темный угол клетки.

— Тише, Бога ради! — зашипела Шей.

— Шей?

— Да, Шей.

Леве медленно выполз из тени, как будто опасаясь, что она ему просто снится.

— Что ты здесь делаешь? Мой Бог, тебя уже вернули обратно?

Шей неохотно улыбнулась. Не стоило винить горгулью за столь поспешный вывод.

— Я же говорила, что вернусь за тобой. Я не даю обещаний, которые не собираюсь выполнять.

Леве замер. Как будто снова превратился в статую.

— Ты вернулась? За мной?

— Да.

Он опустился на колени. Легкомысленные манеры исчезли под наплывом глубокого облегчения.

— Ох, слава Богу! — Его голос эхом отдавался от стен пустой пещеры. — Слава Богу!

— Тише. — Она тревожно взмахнула рукой, оглядываясь на ближайшую лестницу. — Надо вытащить тебя отсюда, пока не проснулся Эвор.

— Как? Тебе нельзя касаться прутьев, а я слишком слаб, чтобы их согнуть.

Шей сунула руку под плащ и вытащила керамический горшочек. С большой осторожностью вытащила пробку.

— Отойди подальше.

Леве поднялся с колен и медленно попятился.

— Что ты собираешься делать?

Над горшочком уже поднимался дымок. Опасный признак.

— Черт возьми, Леве. Просто отойди в угол.

Взмахнув перепончатыми крыльями, он поспешил к дальней стене клетки. Шей бросила горшочек прямо на железные прутья.

— Черт! Что это за штука? — выдохнул изумленный Леве.

— Снадобье, что я украла у ведьм.

— Ты его украла?

— Да.

Горгулья сделал шажок вперед.

— Слушай, Шей!

— Что?

— Соберешься спасать меня в следующий раз, укради лучше ключ! — Он внимательно осмотрел огромную дыру в центре решетки, оплывающую расплавленным металлом, но потом его взгляд упал на медленно растворяющиеся камни пола. — Не уверен, что ты умеешь правильно пользоваться ведьминскими снадобьями.

Шей хлопнула себя по бокам. Это особенное снадобье она берегла для Эвора. В один прекрасный день он зайдет слишком далеко в своих издевательствах над ней, и она точно знала, что доставит себе удовольствие, наблюдая, как он растекается грязной лужей. Даже если придется поплатиться за это жизнью.

— Так ты будешь стоять и критиковать меня или пойдешь со мной?

— Иду, иду. — Взмахнув крыльями, он пролетел через дыру и приземлился рядом с Шей.

У нее захватило дух от красоты этих перепончатых крыльев, которые он обычно держал плотно прижатыми к телу. Даже в темноте она видела, как синие и красные жилки сплетаются с проблесками чистого золота. Будь Леве лесным духом, мог бы расправлять эти крылья с той же гордостью, что павлин, распускающий хвост. А так они приносили своему хозяину только неприятности.

С трудом отводя взгляд от этих прекрасных крыльев — Леве был польщен ее вниманием, — она плотнее запахнулась в плащ.

— Я не чувствую поблизости троллей, но нам нужно спешить. Скоро они начнут готовиться к ночным делам.

— Погоди. — Она повернулась к лестнице, но Леве схватил ее за руку и указал на маленькую нишу в задней стене подвала: — Нам сюда.

— Так мы только заплутаем в подземелье, — возразила она, пожав плечами. Ей не хотелось знать, что Эвор прячет в своих подвалах.

— Там потайная дверь.

— Потайная дверь? — Шей нахмурилась. — Откуда ты знаешь?

— Чувствую ночь. — Леве склонил голову набок и потянул носом воздух. По серой шкуре прошла легкая рябь. — Она разговаривает со мной.