Книга Властелин ее сердца - Моника Маккарти

Она встала на колени и обняла Мэг за плечи:

– Я собираюсь спасти Роджера.

– Я хочу уйти…

Предвидя, что подскажет инстинкт малышке – вероятно, потому, что это совпадало с ее собственным желанием, – Розалин прервала ее.

– Мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты взбежала как можно быстрее на этот холм к замку и сказала им, что они должны прислать солдат. Скажи им, что сын лорда Клиффорда в опасности. Ты сможешь это сделать?

Мэг нерешительно кивнула.

Не полагаясь на то, что ребенок сдержит обещание, Розалин вручила девочку самому крепкому из своих слуг со строгим указанием не отпускать ее, пока они не окажутся в безопасности за закрытыми воротами замка.

Розалин никогда так быстро не бегала. Она молилась каждую секунду, которую ей приходилось терять, пробираясь сквозь толпу и приближаясь к племяннику. «Не дай мне опоздать, Господи…»

– Мой отец убьет вас за это! Он насадит все ваши мятежные головы на пики!

Она вздохнула с облегчением, услышав голос Роджера, хотя ей хотелось бы, чтобы он сдержал неуемную гордость Клиффордов и не выкрикивал угрозы огромным, угрожающе выглядевшим варварам с острыми мечами. Ее слишком самоуверенный тринадцатилетний племянник, пытающийся вести себя как закаленный в боях рыцарь, дождется того, что его убьют.

Пробравшись сквозь последнюю группу убегавших крестьян, Розалин наконец увидела Роджера. Шотландец все еще держал его за шею, а меч юного рыцаря валялся у него под ногами. Шотландец не стал убивать юношу, а только разоружил его. Слава Богу!

– Отпустите меня, черт вас возьми! – Роджер извивался, пытаясь вырваться из державшей его руки.

– Отпустите его! – закричала Розалин, вторя племяннику.

Рванувшись вперед, она вклинилась между ними. Непонятно было, кто из них выглядел более удивленным. Сквозь шлемы она увидела, как обе пары голубых глаз расширились.

Фрейзер опомнился первым.

– Отойдите, миледи, – сказал он на том удивительно чистом французском, которым она пользовалась при дворе короля Эдуарда.

Хотя Розалин свободно говорила на английском языке, находясь на севере Англии и на границе, французский оставался языком аристократов.

– Я не хочу случайно причинить вам вред.

– Тогда отпустите его, – свирепо сказала она, вцепившись в племянника и пытаясь вырвать его из рук воина.

С ее появлением Роджер с новой силой попытался освободиться. Вдвоем они боролись с воином, который был намного крупнее их. Розалин пыталась освободить Роджера из его клещей. И почти преуспела в этом. И она и Роджер видели, что воин не собирается применять оружие, во всяком случае, в ее присутствии – очевидно, даже у варваров были некоторые понятия о рыцарской галантности, – и решили использовать это себе на пользу.

Последовала суровая игра викингов в перетягивание каната, причем Розалин старалась вклиниться между воином и Роджером. Если можно было судить по его раздосадованным ругательствам – по крайней мере, она предположила, что это были ругательства, так как он говорил на гэльском языке, – их усилия делали свое дело.

Наконец Розалин высвободила кольчугу Роджера из руки шотландского воина – оказывается, он держал ворот кольчуги, а не шею Роджера, как она думала, – и только была готова освободить пленника, как сзади послышался топот копыт.

Розалин обернулась и увидела наводящую ужас огромную тень, нависшую над ней, и в то же мгновение темнота поглотила ее. Инстинктивно она издала протестующий возглас и подняла руки, чтобы схватить то, что накрывало ее голову. Это было что-то грубое, шершавое и пахло травой. Нет, сообразила она, не травой, зерном – ячменем.

Проклятое чудовище набросило ей на голову мешок!

Розалин сопротивлялась, пытаясь снять мешок с головы, и слишком поздно поняла свою ошибку. Она отпустила Роджера. Всего лишь на мгновение, но этого было достаточно. Чудовищная тень рявкнула какое-то приказание на гэльском, очевидно, относящееся к воину, державшему Роджера, и рука обхватила ее за талию. По крайней мере, она решила, что это рука, хотя это больше напоминало стальной крючок, а сама она играла роль рыбы! Она выдохнула, слишком шокированная, чтобы кричать.

Одним легким движением всадник оторвал Розалин от земли и не слишком нежно перебросил перед собой через колени. Ее ребра и желудок натолкнулись на каменные мускулы его бедер с такой силой, что воздух из легких вырвался со свистящим звуком.

Внезапно Розалин поняла, что происходит. Ее похищают. Страх пронзил ее, пробуждая все примитивные инстинкты. Бороться. Бежать. Жить. Она закричала и стала исступленно биться у похитителя на коленях, не принимая во внимание, что они ехали быстрее, чем ей когда-либо доводилось ездить. Она готова была свалиться на землю. Это было бы предпочтительнее.

Похититель отпустил грубое ругательство, понятное на любом языке, и его огромная рука накрыла ее ягодицы, чтобы крепче удерживать пленницу. Шок о того, что мужская рука оказалась на такой интимной части тела, заставил все ее мускулы напрячься. Розалин перестала дышать.

Рука в латной рукавице прижимала ее нежную плоть, и она чувствовала размер его ладони, длину каждого пальца. Он держал ее крепко, не грубо и не угрожающе, но все равно кровь в ее жилах стыла от ужаса.

– Не двигайся, – предупредил похититель тихим голосом по-английски, прозвучавшим угрожающе из-за хриплого гэльского акцента. – Ты ничем не поможешь мальчишке, если разобьешь свою голову о камни.

Роджер! Господи, он ведь прав. Как бы отчаянно ей ни хотелось освободиться, она не могла этого сделать, бросив Роджера.

Но не только слова варвара заставили Розалин прекратить борьбу. На нее также подействовало неожиданное ощущение части его тела, прижатой к ее животу. Огромная, твердая плоть, напомнившая ей, что для женщины может быть уготована участь гораздо худшая, чем похищение. Все ужасные рассказы, которые она слышала о шотландцах, пришли ей на ум в эту минуту. Насилие, пытки и бог знает какие отвратительные способы казни заполнили ее голову чудовищными образами и заставили подчиниться. На сей раз.

Что, черт побери, с ним происходит? Очевидно, Робби Бойд в последнее время не уделял внимания некоторым вопросам, если неистовое ерзание женщины – к тому же англичанки – оказалось достаточным, чтобы он возбудился.

Это было дьявольски неловко. Даже постыдно. Ему было страшно подумать, какое дерьмо он услышит от Максорли, если тот когда-нибудь узнает об этом. Эрик Максорли – Ястреб – всегда был готов поднять настроение во время трудных, опасных заданий Хайлендской гвардии, но Робби предпочитал, чтобы это было не за его счет. И вот Налетчик, который ненавидел все английское, может стать посмешищем, если узнают, что он возбудился, как мальчишка, из-за англичанки.

Шотландские женщины охотно бросались ему на шею, поэтому он никогда не подумывал, чтобы посмотреть в сторону южнее границы. Его репутация самого сильного мужичины в Шотландии, поддерживаемая Играми горцев, имела свои преимущества. За исключением Грегора Макгрегора, чье боевое прозвище Стрела подчеркивало его мастерское владение луком, а не репутацию самого красивого мужчины Шотландии, у Робби было больше поклонниц, чем у кого-либо другого. Кроме того, если бы он увидел привлекательную англичанку, а такого он не мог припомнить, стоило ей открыть рот, искра похоти непременно умерла бы мгновенно.