Книга Вдвоем против целого мира - Алла Полянская

– Идем, что ли, холодно же. – Козявка потерла оголенные плечи. – Вот черт… я так надеялась, что ее выступление станет хитом, и вдруг такой облом.

– Наша девочка выросла. – Дарик хмыкнул и засмеялся. – Боже, какая она забавная в этом нелепом платье!

– Наверное, сама сшила.

– Да уж понятно. – Дарик остановился и потянулся всем телом. – Идем, вечер преподнесет нам еще не один сюрприз.

– Я надеюсь. – Козявка недовольно фыркнула. – Вот дьявол, я была уверена, что она…

– Ну что теперь толковать. Идем.

Они пошли по дорожке, их голоса и шаги удалялись, а сверчки стрекотали все громче. Соня осторожно выбралась из зарослей. Горечь, как ни странно, не причинила ей боли. Отчего-то подумалось, что вышло все так, как должно было выйти. Ее позвали на этот праздник жизни, чтобы высмеять, расчет был точен, помешал случай – другие туфли.

Соня подошла к небольшому фонтанчику, посреди которого сидела точная копия статуи датской Русалочки, и зачерпнула воды. Руки, падая, она ссадила, ушибла локоть и коленку, платье, видимо, выглядит плачевно, и сама она имеет жалкий вид. Но сейчас нужно привести себя в порядок, чтобы дойти до центральной аллеи и не привлечь к себе внимание гостей. А это непросто, потому что туфли пришли в негодность, локоны растрепались, макияж потек – не говоря уже об ушибленной коленке и ободранных ладонях.

Соня села на бортик фонтанчика и сняла колготки. Опустив босые ноги в воду, она блаженно застонала – все-таки каблуки – это кошмар похуже кладбища, и ноги не полностью отдохнули даже в новых удобных туфельках. Зато балетки отлично отмылись и снова заблестели.

Открыв сумочку, Соня достала влажные салфетки и тщательно сняла весь макияж. Волосы, висящие беспорядочными прядями, она собрала в узел и закрепила на макушке металлической заколкой в виде гребня. Плечам сразу стало холодно, и это успокоило Соню. Запасные колготки скрыли синяки на ногах, которые нужно было прикрыть, несмотря на длинное платье, а луна и фонарики светили достаточно ярко, чтобы наложить новый макияж. Вытерев насухо туфли, Соня сунула в них остывшие ноги и задумалась. Под это платье она купила длинные, выше локтя, перчатки, но в последний момент, передумав их надевать, спрятала в сумочку. Теперь они пригодились, закрыв ее ссадины.

Соня постояла, прислушиваясь к ощущениям – саднили руки, болела коленка, но обида еще не принялась за нее как следует. Возможно, она придет завтра, когда все до конца осознается, но сейчас Соня думала о произошедшем как бы вскользь, словно и не она бежала недавно по дорожке, стараясь не попасться никому на глаза, потому что где-то там, в дальнем конце этого великолепного парка, ее ждал Дарик.

Но теперь это в прошлом. Сейчас Соня полностью осознала: все, Дарик в прошлом. Все эти годы он приходил в ее сны, и она ждала этих снов, потому что там он целовал ее – так же, как в первый раз. Теперь она будет гнать его из своих снов поганым веником. Потому что того Дарика, что жил в ее воспоминаниях, нет – и никогда не было. Она его придумала сама. Но больше она не отдаст ему ни миллиметра своей жизни.

– Соня?

Это Владька, который и уговорил ее прийти сюда. Соня вдруг подумала о том, что было бы, не споткнись она и не рухни в этот искусственный туман. Вряд ли Дарик и Козявка стали бы ее высмеивать открыто. Дарик, скорее всего, сочинил бы наскоро какую-то небылицу, а потом они вдвоем с Козявкой хохотали бы над самим фактом ее присутствия там, куда ее позвали щелчком пальца через почти два десятка лет – и она побежала. Именно побежала через весь парк. Идиотка.

– Что с тобой?

– Ничего. Устала немного. Я ухожу, Владик.

– Я как раз искал тебя, чтобы спросить, не хочешь ли ты домой. – Влад рассматривал расстроенное лицо Сони, гадая, что такое случилось с ней. – Договорились с ребятами встретиться завтра у нас, хоть у тебя, хоть у меня, решим потом. Я думал, здесь будем только мы, а тут полно каких-то левых граждан, и все такие светские, что скулы сводит от скуки. Идем, что ли?

– Ага, идем.

Взявшись за руки, они пошли по дорожке и, обогнув дом, вышли к воротам, за которыми оставили машину. Они приехали на маленькой юркой машинке Сони, Владу было в салоне тесновато, как и Соне – из-за длинной юбки. Но это неважно, ехать недалеко.

У Сони зазвонил телефон, она выудила его из недр сумочки, удивленно глядя на незнакомый номер. Кто бы это мог быть?

– Софья Николаевна, я вас потерял.

Это давешний старик Афанасьев. Соня почувствовала угрызения совести – человек помог ей, а она совершенно забыла о нем, это нехорошо.

– Дмитрий Владимирович, я прошу прощения! – Соня покосилась на Владьку, сидящего рядом и пытающегося устроить свои длинные ноги. – Я уже домой собралась, мы с приятелем в машине сидим…

– Ну вот. – Афанасьев, похоже, огорчился. – А я думал, мы с вами потанцуем. Ну что ж, Софья Николаевна, раз так, я позвоню вам завтра. И если вы найдете время, буду рад видеть вас у себя.

– Конечно, давайте завтра. – Соня обрадовалась, что неловкий момент сглажен. – Я просто не люблю все эти шумные мероприятия, и…

– Ни слова больше. – Афанасьев засмеялся. – Отдыхайте, Софья Николаевна, завтра созвонимся.

Соня с облегчением бросила телефон назад в сумочку и завела двигатель.

– Это тот старик, что прилип к тебе? – Влад искоса глянул на нее. – Видел, как он пялился на тебя…

– Ага, он. – Соня улыбнулась. – Он меня сегодня просто спас, знаешь?

Она ни за что не стала бы рассказывать историю с туфлями Дарику, например. Но Владька – это Владька, с ним можно посмеяться над собственной неловкостью.

– Ну если так, то ему респект. – Влад засмеялся. – Соня, нельзя быть такой бестолочью. Если ты не терпишь каблуки, зачем ты их напялила?

– Думала, привыкну. Туфли-то были вроде удобные, я в них по комнате ходила, и ничего, а когда пришлось больше пяти шагов сделать, вот тут-то и начался кошмар. До сих пор ноги немного болят, прикинь.

– Сейчас приедешь домой, ступни в таз с прохладной водой окуни.

– Да уж окуну, понятное дело. Во сколько завтра наши соберутся?

– Договорились на пять часов вечера. Кстати, Дариуша и Татьяну я не приглашал.

Соня промолчала. То, что завтра соберутся все, кроме Дарика и Таньки, показалось ей отличной идеей. Пусть сидят в своих хоромах, а они все вместе зажарят шашлык, искупаются в озере и вообще повеселятся. Не оглядываясь всякий раз на Козявку, не думая о том, что любое движение может быть жестоко высмеяно, причем всем будет смешно, кроме того, над кем смеются.

– У тебя или у нас, Соня?

– У меня. – Она осторожно едет по дороге, которая в свете луны кажется так, словно только что здесь образовалась. – У меня же есть озеро, устроимся в беседке. Владь, отчего ночью даже очень знакомая дорога выглядит совершенно чужой?