Книга Сосны. Последняя надежда - Блейк Крауч

Чистый впервые за много месяцев, мужчина выбрался из пруда и сел на прибитой морозом траве, чтобы дать телу остыть. Пар поднимался от его плеч, тепло дурманило голову. На другой стороне луга хвойные деревья высились, подобно призракам, почти невидимые за паром и снегом.

А потом… То, что Адам принимал за куст, начало двигаться, и сердце Хасслера замерло. Он выпрямился и прищурился.

Трудно сказать, как далеко находилось это существо, но до него в любом случае было не больше ста ярдов. С такого расстояния его можно было легко принять за человека, ползущего на четвереньках – вот только в мире больше не существовало людей. По крайней мере, вне ограды с колючей проволокой и подведенным током высокого напряжения, которая окружала город Заплутавшие Сосны.

Точнее, за пределами этого города существовал один человек – сам Хасслер.

Существо приближалось. Нет – не одно существо. Их было три.

«Ты идиот!» – обругал себя Адам. Он сидит тут, голый, а его основное средство защиты – револьвер калибра.357 – засунуто в карман пыльника на берегу пруда. Но даже «смит-и-вессон» вряд ли сильно помог бы ему против трех аберов на близком расстоянии, да еще в метель, когда видимость почти нулевая. Если б он приготовился заранее, если б заметил их издалека, то мог бы уложить одного или двух из «Винчестера». А потом пустить последнему пулю в голову из револьвера – почти в упор.

Но все эти мысли были бесполезны: чудовища направлялись к пруду. Хасслер бесшумно скользнул в воду и погрузился по шею. Теперь он едва видел монстров сквозь пар и молился, чтобы этот же пар препятствовал и их зрению. Когда аберы приблизились, человек нырнул по самые глаза. Один из монстров оказался взрослой самкой, остальные двое – помоложе и потоньше – были не крупнее четырех футов. И все же даже такие детеныши были смертоносны. Адам Тобиас однажды видел, как более мелкие аберы одолели матерого бизона. Самка же, на которую он смотрел сейчас, была вдвое крупнее любого из них.

С расстояния в шестьдесят футов было хорошо видно, как мать останавливается над грудой его одежды и снаряжения. Она опустила нос к самому пыльнику, а юнцы встали рядом с ней и тоже принялись нюхать.

Хасслер всплыл на несколько миллиметров, так, чтобы ноздри оказались над водой. Сделав длинный глубокий вдох, он нырнул, выдохнув из легких достаточно воздуха, чтобы тело погрузилось в воду. Через пару секунд Адам уже сидел на каменистом дне пруда. Струйки горячей воды пробивались сквозь крошечные трещинки в камне под его ногами. Он закрыл глаза. В легких нарастали давление и боль, от нехватки кислорода в голове словно вспыхивали снопы искр. Хасслер вонзил ногти в икры ног – жажда воздуха нарастала, ширилась, поглощала все.

Когда Адам почувствовал, что больше не в состоянии выдерживать это, он всплыл на поверхность и стал хватать воздух ртом.

Аберы ушли. Мужчина начал медленно поворачиваться в воде – дюйм за дюймом… И замер, хотя желание рвануться назад и побежать прочь было почти неодолимым. В десяти футах от него, вытянув морду к воде, стоял у края пруда один из молодых аберов. Тварь не двигалась. Голова ее была слегка склонена набок, словно что-то ее заворожило.

Изучает свое отражение?

Хасслер видел этих монстров более чем достаточно, но в основном в оптический прицел винтовки и на большом расстоянии. Он никогда не оказывался так близко к одному из них, причем еще и оставаясь незамеченным. И теперь Адам не мог отвести глаза от сердца твари: биение мышечного мешка было различимо сквозь прозрачную шкуру, и мужчина видел, как кровь пульсирует в его артериях – алых дорожках, окутывающих центральную часть тела. Все это виделось расплывчато и туманно, словно через пластинку полированного кварца. Глаза у абера были маленькими и напоминали черные алмазы – жесткие и потусторонние. Но, как ни странно, не ужасные черты монстра внушали Хасслеру такой страх. Хуже было другое. Сквозь жуткий облик – лапы с пятью когтями на каждой, ряды бритвенно-острых зубов, невероятная физическая сила – просвечивало что-то человеческое. Было неоспоримо, что эти существа произошли от людей и теперь мир принадлежит им. Дэвид Пилчер, босс Хасслера и создатель Заплутавших Сосен, предполагал, что на одном только этом континенте обитает полмиллиарда аберов.

Пар был густым, но Адам не осмеливался снова нырнуть под воду. Он не шевелился, а абер по-прежнему рассматривал свое отражение в воде. Или тварь увидит путешественника, и тогда он умрет, или…

Издали донесся крик самки.

Молодой монстр вскинул голову. Мать закричала снова, ее голос звучал настойчиво и угрожающе, и абер помчался прочь.

Хасслер прислушивался, как три чудовища уходят прочь от пруда, и к тому времени, как он осмелился чуть-чуть пошевелиться – быстро повернуть голову, – они уже скрылись в пелене метели.

* * *

Адам ждал, пока закончится снегопад, но снег все продолжал валить. Человек выбрался из пруда и стряхнул три дюйма белого покрова со своего пыльника. Прежде чем сунуть ноги в ботинки, он тщательно вытер их.

Набросив плащ на мокрое тело, Хасслер взял остальные свои вещи и рысцой побежал через прогалину к сосновой роще. Нырнув под навес низко склоненных ветвей, которые защищали землю не хуже соломенной крыши, он, уже дрожа от холода, бросил вещи наземь и рывком открыл рюкзак. На самом верху лежал клок сухого лишайника, а под ним – пучок трута, собранный им в это утро.

Трут загорелся от третьей искры.

Когда в костре начали заниматься мелкие веточки, Адам отломил несколько сухих сосновых сучьев, оказавшихся поблизости, и переломил их через колено.

* * *

Огонь пылал, и холод отступал. Хасслер стоял нагим, греясь у огня. Вскоре он оделся и устроился поудобнее, прислонившись спиной к стволу дерева и вытянув руки к костру. За пределами его импровизированного укрытия все падал и падал снег, засыпая луг. Приближалась ночь.

Адам был в тепле и сухости. И на данный момент… Не мертв. Учитывая все происходящее в этом поганом новом мире, человек вряд ли мог надеяться на большее в конце долгого холодного дня.

* * *

Когда он в следующий раз открыл глаза, небо просвечивало сквозь ветви глубокой синевой, а луг был покрыт искрящимся белым покровом толщиной в фут. Костер прогорел уже несколько часов назад. Молодые деревца на лугу согнулись под тяжестью снега, образовав маленькие арки.

Благодаря горячим источникам Хасслер впервые за много месяцев не чувствовал, поднимаясь на ноги, что его суставы скрипят, словно ржавые петли. Он хотел пить, но вода во фляге за ночь замерзла. Адам съел немного вяленого мяса – ровно столько, чтобы отогнать безумный, яростный голод, всегда мучивший его после пробуждения. Подняв винтовку, он осмотрел прогалину, выискивая малейший намек на движение. Было градусов на шесть-семь холоднее, чем вчера, – пожалуй, почти минус двадцать, – и струи пара, поднимавшиеся над горячими источниками, сливались в облако, не рассеиваясь в воздухе. Помимо них, в этом зимнем пейзаже не было видно ни единого шевеления.