Книга Пленники судьбы - Санта Монтефиоре

— Это поросенок, — прибавила Ромина, взмахнув салфеткой и положив ее на колени. — Прелестный маленький поросенок!

— Который постоянно носит подгузничек, — сказала Ма. — Чрезвычайно необычный вид. В нем есть эдакий свинский шарм.

— Он милашка, — весело защебетала Диззи. — Но непослушный, потому что не любит Смиджа.

— Кто бы говорил? — чуть слышно произнесла Ма.

— Единственная причина, по которой он еще не угодил на обеденный стол: твоя мама хочет, чтобы его увидели внучки, — сказал Билл Люку.

— Они будут от него в восторге, — проговорила Ромина.

— А если нет, то мы его съедим, — произнесла Ма.

Двое дворецких появились на террасе с подносами. Глаза профессора сразу же загорелись от предвкушения пиршества, однако Ма тяжело вздохнула.

— Что же нам со всем этим делать? Я уже сама как свинья… Маленькому поросенку сегодня крупно повезет, он с радостью доест остатки нашего банкета.

— Не забудьте, я не ем углеводов, — сказала Диззи, смущенно засмеявшись. — Я от них расту как на дрожжах.

— Ну что ж, больше останется для свинки, — сказала Ма, не скрывая раздражения к Диззи. — А чего еще ты не ешь?

— Э… — начала было Диззи, но, услышав, как Ма презрительно фыркнула, замолчала на полуслове.

— Должно быть, жить с тобой — сплошное удовольствие.

— Правильно, милочки, кушайте столько, сколько душе угодно! — с чувством проговорила Ромина.

— За исключением тебя, Диззи. Ты можешь только наблюдать, как мы едим, — сказала Ма. Диззи сурово взглянула на своего мужа, который, по всей видимости, решил проигнорировать ее присутствие, уплетая за обе щеки большую порцию спагетти.

На обед они ели макароны, заправленные томатной и чесночной пастой, бифштекс с овощами, за которым следовало малиновое суфле. К тому времени как подали кофе, у гостей от вина немного кружилась голова и они клевали носом после обильной еды. Люк, закурив сигарету, откинулся на спинку стула. Ромина тоже затянулась, с довольным видом вдыхая сигаретный дым, а ее компания успокаивала полные желудки, попивая мятный чай и черный кофе.

— Я собираюсь в город, после того как немного вздремну, — сказал профессор. — Ты хочешь поехать со мной, Люк? Мне бы совсем не помешала твоя помощь.

— Думаю, сегодня днем я поброжу где-нибудь тут, — ответил он. Люк мечтал полежать на солнышке возле бассейна.

— Среди местных здесь много талантов, — сказал Максвелл.

— Итальянки очень симпатичные, — не преминула вставить Диззи.

— Но все они со временем становятся такими же толстушками, как и я, — сказала Ма.

— А все углеводы, — произнесла Диззи с улыбкой.

— Я хочу показать тебе еще одно строение, живописное и нелепое одновременно, — сказала Ромина.

— Это единственное здание, которое мы решили оставить в неприкосновенности, — прибавил Билл.

— О, этот маленький сказочный домик, как из сказки братьев Гримм «Гензель и Гретель», — воодушевилась Диззи. — Хотя Смидж, попадая туда, становится несколько беспокойным, правда, дорогой? — Она поцеловала собаку в нос, вызвав гримасу отвращения на лице Ма, поскольку маленький розовый язык Смиджа быстро скользнул по губам хозяйки.

— Подумай о своем муже! — сказала Ма. — Собаки лижут свои попы.

— Потому что могут это делать, — произнес Макс, притворно улыбаясь. Мясистые губы Ма вздрогнули от плохо сдерживаемой брезгливости.

Ромина встала.

— Пойдем, Люк, — произнесла она.

— Кто все эти люди? — спросил он, когда они начали спускаться вниз по извилистой тропе, ведущей через парк к утесам.

Ромина пожала плечами.

— Просто люди, с которыми нам с твоим отцом довелось познакомиться.

— У вас всегда полон дом… таких чудаков?

— Дорогой! — сказала Ромина с укоризной. — У нас живут разные люди: старые друзья и новые знакомые. Я люблю населять замок интересными личностями со всего света.

— А когда они разъедутся?

— Я не знаю. Люди приезжают и уезжают, однако почти все мечтают остаться. Инкантелария пронизана особым волшебством. Один раз приехав сюда, уже не хочется уезжать.

— А мне почему-то кажется, что их решение остаться связано скорее с твоим щедрым гостеприимством, за которое, кстати, не надо платить, чем со сказочным очарованием этого места.

— О, мой дорогой, ты несправедлив! Мои друзья ведь не какие-то там непрошеные нахлебники, это люди, которых я выбираю сама, чтобы принять их в своем доме. Ты же знаешь, у меня талант находить друзей.

— И поэтому теперь я вынужден проводить свой отпуск в обществе психов?

— Ну если бы ты приезжал почаще, мне бы вообще не пришлось зазывать в дом посторонних людей. Ты ведь знаешь, что для меня нет никого дороже тебя и моих внучек. Но в любом случае, не сбрасывай их со счетов и не будь к ним слишком строг. Ну вот, например, Карадок… Это же само очарование. Его знание истории просто потрясает, тебе следует поближе познакомиться с ним. Я думаю, что именно история и поэзия не дают ему состариться.

— Ну хорошо, а где ты откопала Максвелла и Диззи? Они производят отталкивающее впечатление!

— Ну да, они кажутся немного чудаковатыми, ведь так? Это друзья твоей кузины Костанзы. Я не часто попадаю впросак с выбором друзей, но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Постарайся не обращать на них внимания, они скоро уедут. А то нам, возможно, придется сделать вид, что в замке водятся привидения.

Глава 5

Они отправились вниз по склону, через вторую аллею, обсаженную с двух сторон кипарисами, к странной, почти нелепой конструкции — смотрящему на море маленькому флигелю из серого кирпича.

— А вот и он, — сказала Ромина. — Ну разве это не очаровательно? — Домик был идеально симметричным, с высокими окнами с обеих сторон от большой двойной двери.

— Что это такое?

— Сама не знаю, — сказала Ромина, поворачивая ключ в старом, покрывшемся ржавчиной замке. — Возможно, убежище для любовников. — Скрипучая дверь наконец открылась, и они увидели квадратную комнату с терракотовыми стенами и куполообразным потолком, украшенным старинными фресками с пухленькими маленькими херувимами на фоне бледно-голубого неба. Посредине комнаты стояла кровать с пологом на четырех ножках с тяжелыми шелковыми занавесками, которые когда-то были зеленого цвета. Напротив одного окна располагался симпатичный письменный стол из орехового дерева, у другого — туалетный столик. Стены были покрыты изображениями обнаженных мальчиков, книжные полки ломились от книг явно эротического содержания. А в нише стояла точная копия статуи Давида скульптора Донателло.

— Предыдущий владелец был явно сексуально озабочен, — весело произнес Люк. — Кем он был?