Книга Первая мировая. Проигравшие победители. Русские генералы - Алексей Порошин

Вскоре после Маньчжурской кампании в бытность военным министром А. Ф. Редигера были сделаны конкретные шаги для уравнения армии с гвардией «путем уничтожения в армии чина подполковника». После утверждения данного предложения Николаем II в армейских полках была введена должность старшего штаб-офицера в чине полковника. Несколько позже во всех пехотных полках была введена вторая должность полковника. Таким образом, «постепенно все армейские подполковники должны были превратиться в полковников, и чин подполковника должен был быть упразднен, чем и уничтожалась вся разница между армией и гвардией. Вследствие особой секретности доклада, который был известен лишь очень немногим в Штабе, это мероприятие, вполне одобренное Государем Императором, осталось совершенно неизвестным, но я (П. К. Кондзеровский. – А. П.) могу совершенно определенно заявить, что решение это было действительно принято…».

Порочную систему чинопроизводства справедливо критиковали многие современники и продолжают критиковать исследователи российской истории. А. И. Солженицын возлагает на «повышение по старшинству» вину за катастрофическое поражение русской армии в начале Первой мировой войны. В своих трудах он пишет: «…губит русскую армию это старшинство! верховный неоспоряемый счет службы, механического течения возраста и возвышения по чинам. Только бы ты ни в чем не провинился неприлично, только бы не рассердил начальство, – и сам ход времени принесет тебе к сроку желанный следующий чин, а с чином и должность… И так уж приняли всю эту разумность старшинства, что полковник о полковнике, генерал о генерале первое спешат узнать – не в каких он был боях, а с какого года, месяца и числа у него старшинство, стало быть, в какой он фазе перехода в очередной чин».

Таким образом, к концу XIX – началу XX вв. в Российской императорской армии сложились условия, которые объективно не позволяли формировать высший командный состав, отвечавший необходимым требованиям для полководческой деятельности. Несмотря на отдельные попытки упорядочить должностной рост офицерского состава, в российской императорской армии сложилась порочная система чинопроизводства. Ее основой являлось старшинство в чине, что порождало застой и отток значительного числа офицеров из строевой службы – основы вооруженных сил любого государства.

По мнению современников (с чем трудно спорить), официальная система чинопроизводства переплеталась с неофициальной, включавшей в себя три пути для повышения в чине.

1. Служба в одном из дорогих гвардейских полков. Это требовало больших личных денежных средств. Прожившие средства товарищи, увольняясь, открывали вакансии. Помимо этого, великосветские развлечения создавали прочные связи, обеспечивающие быструю карьеру. Так, в своих воспоминаниях К. Г. Маннергейм отмечал: «Я считал большой честью оказаться в этом полку (кавалергардском. – А. П.), почетным командиром которого была сама императрица Мария Федоровна… Раз в году шеф полка императрица Мария Федоровна вместе со своим супругом императором Александром III принимала у себя всех офицеров полка… Я мечтал оказаться в Петербурге, где для молодого офицера было намного больше возможностей».

2. Причисление к Генеральному штабу. Офицеры этой категории имели отдельную линию чинопроизводства.

3. Придворный. Высокая по социальному статусу особа очень быстро проходила все ступени иерархической лестницы, и, как правило, столь же динамично получали повышения те, кто сумел попасть в ближайшее окружение знатной особы.

В результате наиболее независимые личности со здоровым карьерным устремлением – одна их лучших категорий для командной управленческой деятельности – вынуждены были искать служебные пути не в строю, а в тех ведомствах, где должностной рост был наиболее динамичным. Талантливые строевые офицеры в своей основной массе останавливались на низших ступенях карьерной лестнице, в результате чего русская армия, отмечал А. Керсновский, к Русско-японской (1904–1905 гг.) и Первой мировой (1914–1918 гг.) войнам подошла с «отлично применявшимися к местности взводами, великолепно стрелявшими ротами и проявлявшими частный почин батальонами», которые «оказывались заключенными в вялые дивизии, неуклюжие корпуса и рыхлые армии».

В таблице 2 (Приложение 2) представлены данные о чинопроизводстве исследуемых военачальников.

Чинопроизводство происходило на основе аттестаций, которые периодически составлялись начальником на своего подчиненного во всей иерархической системе в армии. Содержание аттестаций являлось достаточно субъективным и оказывало свое влияние на служебную деятельность и в конечном итоге на повышение в чинах и званиях.

Система аттестации офицеров

Начало письменной аттестации было положено в 1742 г., причем первоначально исключительно с изложением отрицательных свойств аттестуемого с целью задерживать повышение в чине нерадивых офицеров в случае неудовлетворительного несения службы. С 1756 г. аттестации стали включать подробный перечень качеств офицеров, характеризовавших не только их недостатки, но и достоинства. Интересно, что в этот период в аттестации записывались демографические данные на офицера, обращалось внимание на внешние физические данные. Лишались производства в следующий чин офицеры, «имеющие гнусную фигуру, протчим того полку офицерам презрения наносят».

В 1838 г. право аттестования присваивалось единолично начальнику, пользовавшемуся правами не ниже командира полка. При этом на каждого офицера заполнялся специальный формуляр, в котором командир указывал, за что именно не аттестован тот или иной его подчиненный. В 1859 г. появляется уже прямое указание о праве начальников представлять к увольнению со службы без суда лиц, «неспособных к отправлению должностей». С 1869 г. формуляры заменили аттестационными списками, в которых были представлены сведения из послужного списка офицера и аттестация, составленная лично командиром части и имевшая четыре степени оценки офицера: выдающийся, хороший, удовлетворительный и неудовлетворительный.

Таким образом, отмечает С. В. Волков, с этого времени право представления к производству в следующий чин принадлежало командиру части, который обсуждал этот вопрос со всеми штаб-офицерами, но решение принимал единолично и нес всю полноту ответственности за правильность выбора. Но практика показала несостоятельность единоличной аттестации командира, что отмечалось приказами по военному ведомству 1892 г. № 203, 1893 г. № 25, 1894 г. № 205, 1895 г. № 279.

Русско-японская война 1904–1905 гг. доказала несостоятельность существовавшего порядка назначения на высшие должности без достаточной оценки пригодности военачальников, что потребовало реформирования системы аттестации офицеров в российской армии. В связи с этим военным министром А. Ф. Редигером в 1905 г. было предложено возложить рассмотрение аттестаций на генеральские чины армии на Совет Государственной Обороны. Кроме этого, Совету Государственной Обороны вменили в обязанность выяснение степени пригодности рассматриваемых к службе, представление достойных к зачислению в кандидаты на высшие командные должности. Эта мера была оправдана, позволяя в определенной степени уменьшить недостоверность аттестаций. В 1897 г. будущий военный министр А. Ф. Редигер, проходя «цензовое» командование бригадой в 37-й пехотной дивизии, получил аттестации начальника дивизии генерала Тилло и командира корпуса генерал-адъютанта барона Мейендорфа. В аттестации барона Мейендорфа, в частности, сообщалось: «…в лице генерала Редигера бригада имела выдающегося начальника, богатого знанием и опытом, столь кратковременное пребывание которого в ее рядах ярко сказалось блестящими результатами обучения полков бригады…» Позже А. Ф. Редигер признавал: «Эта выспренная похвала моей шестинедельной службы в корпусе была, очевидно, незаслуженна; но так уж писались аттестации, особенно лицам, занимавшим влиятельные должности. На основании этой аттестации я был занесен в список кандидатов на должность начальника стрелковой бригады».