Книга Десять заповедей мертвеца - Марина Серова

– Юный льстец! – проговорила она довольным басом.

Валентин не выказал ни малейшего удивления при виде меня, и я сообразила, что мальчик хорошо воспитан. Светлана нас познакомила.

– Как ты похудел! – всплеснула руками Кричевская. – Просто скелетик!

На мой взгляд, Валентин ничуть не напоминал скелет, юноша был стройным и невысоким, астенического телосложения. Он едва заметно усмехнулся и заявил, что весь полет смотрел на облака и мечтал о плюшках. Немедленно закипела суета – мальчика надо было накормить, а плюшки пеклись к его приезду с самого утра.

В общем, на мой взгляд, Валентин был кумиром обеих дам, и весь домашний космос вращался вокруг него. По крайней мере, все в этом доме слушались движения мизинца юного принца, а он умел быть и почтительным сыном, и любящим внуком, и добрым господином слугам – и все это совершенно искренне и без малейшей фальши. Мысленно я поаплодировала мальчику.

Во время семейного чаепития, на котором мне пришлось присутствовать, Валентин вел себя безукоризненно. Он развлекал мать и бабку рассказами о своей жизни в столице. Он похвалил плюшки и несравненный кофе, и Людмила, похожая на сушеную сельдь, зарделась, как девушка. Даже Влада, который тоже присутствовал за столом, мальчишка ухитрился развеселить, и на непроницаемой физиономии телохранителя появилась кривоватая улыбка.

Иногда я ловила на себе внимательные быстрые взгляды мальчика. Во время чаепития я тоже беззастенчиво разглядывала наследника семьи Кричевских. Безупречная осанка, изящные маленькие руки, белозубая улыбка и прядь светлых волос, то и дело падающая на чистый лоб… Более всего господин Кричевский напоминал юного офицера белой армии.

Я внимательно слушала семейный разговор, выхватывая факты из потока эмоций, и наконец смогла сложить цельную картину.

Мальчик учился в выпускном классе гимназии. Это была элитная столичная школа. Валентин собирался в МГУ на философский факультет. И это несмотря на непрерывные атаки матери, которая всеми силами пыталась направить единственное чадо в Лондон, в школу экономики. Или хотя бы уговорить выбрать что-нибудь более практичное, приближенное к реальности. А человек, который способен противостоять напору Светланы Кричевской и даже сказать ей «нет», достоин всяческого уважения.

Но юный принц совершенно не собирался за границу. Он хладнокровно заявил, что ему нравится жить в России, и мало того – он патриот своей страны. Тут Светлана поперхнулась кофе, и Владу пришлось похлопать ее по спине. Телохранитель бросил на мальчика долгий взгляд, который я истолковала так: «Хорошо тебе быть патриотом, парень! Твоя мамаша заработала для тебя такую фигову тучу денег, что ты можешь себе позволить подобную роскошь. С такими деньгами отлично живется в любой стране…»

Единственное, чего я не могла понять, – зачем Валентин Кричевский приехал в Тарасов. Юноша сообщил, что у него осенние каникулы – в его гимназии они проходили позже, чем в обычных школах. Соскучился по дому и родным? Маловероятно. Молодые люди в таком возрасте не склонны к сентиментальности, а столица предлагает юноше с деньгами куда больше развлечений, чем наш провинциальный город.

Может быть, у Валентина в Тарасове осталась девушка? А что, мальчик уехал учиться в столичной гимназии всего год назад. Какая-нибудь подружка у такого красивого парня есть наверняка? Тогда все просто.

День прошел спокойно. Галина Георгиевна даже заявила, что отменяет на сегодня поход в бассейн и прочие важные дела и намерена все свое время посвятить любимому внуку. Так что я получила выходной до завтрашнего утра. Какая бы опасность ни угрожала семье Кричевских, в своем доме они в безопасности. Одного Влада достаточно для того, чтобы защитить женщин и юношу – это при условии, что какой-нибудь злоумышленник осмелился бы напасть на Кричевских в их собственной квартире.

Так что я со спокойной совестью отправилась домой. Мила встретила меня горячими оладушками и потоком новостей, касающихся общих знакомых. Завернувшись в любимый махровый халат, прислонясь к теплой батарее, я пила чай с мятой и слушала голос Милы.

– И ты представляешь, Женя, он приезжает прямо к нам, в Тарасов! После гастролей в Люцерне и Вене он едет сюда!

Глаза тетушки увлажнились. Я встрепенулась и переспросила:

– Прости, Мила, о ком это ты?

– Ну как же! – всплеснула руками тетя. – Евгений Больц! Мировая знаменитость! Скрипач-виртуоз!

– А-а! – успокоенно протянула я, вновь погружаясь в приятное забытье.

Наслаждаясь уютом дома, заменившего мне родной, я чувствовала, как расслабляются мышцы шеи и плеч, и только теперь поняла, в каком напряжении находилась все это время.

Это было очень странно. Работа у Кричевских была настоящим курортом по сравнению с теми условиями, в каких я работаю обычно. Угроза со стороны Аркадия Момзера казалась мне преувеличенной – особенно после того, как я увидела этого человека вблизи. Момзер показался мне сломленным, раздавленным и совершенно не способным на эффективное насилие. В нем не горело то пламя ненависти, которое совершенно необходимо для качественной мести. А то, как Аркадий относился к Галине Георгиевне, вообще исключало возможность покушения на старуху Кричевскую. Мне показалось, что Момзер ее боялся.

Так для чего же наняла меня Светлана? Ради чего оплачивает мои дорогостоящие услуги?

– Женечка, ты совершенно меня не слушаешь! – с некоторой обидой проговорила наконец Мила. Действительно, я так увлеклась своими мыслями, что давно уже не слушала тетушку.

– Извини, Мила, я задумалась, – повинилась я и подлила тете еще чаю с травами.

– А между тем я рассказываю очень интересные вещи! – не отставала тетушка. – Ты представляешь, я даже где-то слышала… по-моему, мне рассказала об этом Элиза Францевна… нет, все-таки Валентина Фердинандовна! Так вот, Евгений Больц родом из нашего города и даже когда-то ходил с маленькой скрипочкой в ту самую музыкальную школу, где учится внук Валентины Фердинандовны! Представляешь?! Поразительно!

Я фыркнула:

– Ну конечно, тетя! Все откуда-то родом. Не вижу ничего поразительного в том, что этот Больц родился в Тарасове. Надо же ему было где-нибудь родиться? А Тарасов годится для этого ничем не хуже Люцерна или Вены…

Мила расхохоталась и махнула рукой:

– Ладно уж! Тебе нужно отдохнуть. Тебя совершенно уморили на этой твоей работе…

На следующее утро я простилась с Милой и отправилась продолжать службу. Войдя в уютную гостиную Кричевских, я оказалась в эпицентре семейного скандала.

Судя по всему, скандал полыхал уже давно, потому что обе стороны находились на высоком градусе. Одна сторона была представлена Светланой и Галиной Георгиевной, в кои-то веки выступавшими единым фронтом. Другую представлял Валентин – юноша лишился своего обычного ровного расположении духа и попросту кричал на бабку и мать. Лицо Валентина раскраснелось, светлые волосы прилипли ко лбу, рукава белой рубашки были закатаны, как будто мальчик собирался драться или был готов немедленно пуститься в кругосветное плавание. Из кухни высовывался край фартука Людочки. При семейной сцене присутствовал также и Влад. Телохранитель развалился на диване и делал вид, что происходящее его совершенно не касается.