Книга В объятиях наследницы - Мэгги Робинсон

О господи! Луиза не планировала ни объявления, ни интервью.

– Он шлет вам свои сожаления, тетя Грейс. Боюсь, его мучит старое ранение.

– Ранение? Что еще за ранение?

– Кажется, я забыла о нем упомянуть. В юности он повредил глаз во время матча по боксу. Боюсь, время от времени он испытывает ужасные головные боли. Путешествие его утомило.

– Ты не поспешила приковать себя к беспомощному инвалиду, а, Луиза? Из твоих писем у меня сложилось впечатление, что мистер Норвич – само совершенство.

– Максимилиан – само совершенство, это правда. Лучшего мужа я не могла бы желать.

– Твоя преданность неоправданна, если он недостоин ни тебя, ни твоего состояния. Вся эта чушь насчет искусства! Какой мужчина станет тратить дни на то, чтобы глазеть на картины в музеях? Наверное, он не мужчина, а тряпка.

Луиза подавила смешок. Капитана Купера ни в коем случае нельзя назвать бабой.

– Разумеется, нет. Он собирает произведения искусства для своего замка. В определенных кругах он слывет знатоком.

– Полагаю, ты захочешь осесть во Франции и оставишь меня управлять Роузмонтом?

Да, быстро же старуха раскрыла карты.

– Мы еще ничего не решили.

Луизе следует держаться уклончиво. Если все пойдет в соответствии с ее планом, она прогонит Грейс и Хью. Роузмонт, наконец, окажется в ее руках. Или, по крайней мере, она сможет вернуться на континент и еще год наслаждаться свободой.

– Кроме того, мне не следует утруждать вас, тетя Грейс. Хью писал, что вам нездоровится.

Тетка взмахнула рукой. Сверкнули бриллиантовые обручальные кольца. Она вышла замуж за младшего брата виконта, хотя брак долго не продлился, бедняге повезло умереть.

– О, пустяки. Пару раз упала в обморок. Сама виновата – нечего было заигрывать с модными диетами. Никому не хочется с годами испортить фигуру. Когда-нибудь ты сама в этом убедишься. Если, конечно, безрассудное поведение не сведет тебя в могилу раньше срока. Доктор Фентресс дал мне железистые капли, и я становлюсь сильнее день ото дня.

Луиза сдержала свой неугомонный язык.

– Рада это слышать, однако наступило время, чтобы вы могли подумать о себе. Вероятно, вам подойдет дом поменьше.

– Дом поменьше? Что за чушь! Роузмонт находился на моем попечении больше двадцати лет. Ты и пылинки не найдешь под собственной кроватью! Не думаешь ли ты, что я пренебрегала своими обязанностями?

Разумеется, Грейс не ползала самолично под кроватью с тряпкой в руках. Сейчас Луизе не хотелось спорить с теткой, хотя было ясно, что та рвется в бой. Она пыталась властвовать над каждым встречным-поперечным и слишком долго держала Луизу в робком подчинении. Но больше этому не бывать. Луизе уже двадцать шесть; практически старуха. Год независимой жизни умудрил ее некоторым опытом, и она не собирается дрожать под испытующим взглядом Грейс.

– Я не хочу вас утомлять, тетя Грейс! Мы можем поговорить завтра.

– Завтра! С какой стати? Сегодня вечером я устраиваю обед в честь твоего возвращения. Я пригласила доктора Фентресса, чету Мервин, мистера Бакстера и еще кое-кого. Надеюсь, головная боль у твоего мужа пройдет – мы все умираем от желания увидеть его.

Вот черт. Луиза надеялась, что у нее будет больше времени до того, как бросить Чарлза Купера в океанскую пучину светского общества Роузмонта. Мистер Бакстер, деловой человек, вел ее банковские дела. Вдруг он начнет интересоваться юридическими вопросами ее замужества? Вот досада. Она не подумала попросить миссис Ивенсонг снабдить ее свидетельством о браке. Собственно, эта дама не выражала особого желания совершать самый настоящий подлог.

– О, не следовало трудиться! Вы хорошо себя чувствуете, чтобы сойти вниз к обеду?

– Разумеется! Надеюсь, ты можешь сказать то же самое о себе. Не похоже, чтобы ты прибыла сюда прямо с борта корабля, – заметила Грейс. – Ведь ты провела несколько дней в отеле «Клариджез», верно? До Хью доходили слухи, что ты носилась по улицам в этом твоем ужасном маленьком автомобиле, пугая лошадей.

Хью! Луизе очень повезло, что Хью не попытался увидеться с ней, пока она была в Лондоне. Было бы сущей нелепицей предъявлять Максимилиана, когда она еще не была с ним знакома.

– Что ж, мы пробыли несколько дней в городе. Максимилиан должен был заняться кое-какими делами. – Луиза видела потрепанные тетради, которые он сунул под мышку, покидая пансион. Они возбуждали ее немалое любопытство. Сейчас тетради, вероятно, лежат под стопкой новой одежды в его чемодане. Но было бы некрасиво с ее стороны рыться в его чемодане, правда?

Или оно того стоило?

Луиза должна была признать, что она находила капитана Купера весьма загадочным, и не только из-за повязки на глазу. Он легко признался в своем низком происхождении, так что его прошлое не представляло собой тайны, но было нечто…

– Ты слушаешь меня, Луиза? Ты или щебечешь, точно сорока, или уходишь в свой маленький мир. Клянусь, ты доведешь меня до смерти.

О таком счастье нечего и мечтать.

– Прошу прощения, тетя Грейс. Я вспоминала Монте-Карло.

– Ты играла с этими иностранцами. Как вульгарно. А что было в Монте-Карло? – сердито спросила Грейс.

– О, ничего важного. Увидимся вечером. – Луиза нагнулась, чтобы с неохотой поцеловать теткину щеку, и поспешно удалилась. Она направилась вовсе не в апартаменты родителей, а в свою довольно скромную девичью спальню. Комната оставалась в точности такой, как она оставила ее прошлой осенью. Потускневшая до черноты серебряная щетка для волос на туалетном столике. Из ящика комода торчал кусок ленты. Вот, значит, как Грейс следила за тем, чтобы в доме был безупречный порядок.

В гардеробной висели старые платья, давным-давно вышедшие из моды. Тетя Грейс говорила, что покупать новые наряды – пустая трата денег, раз Луиза почти никуда не выезжает, кроме церкви. Она дожила в условиях, сравнимых с домашним арестом, до своего двадцать пятого дня рождения, выбираясь время от времени лишь к пожилой чете Мервин, к обеду. Под крышей ее собственного дома всегда было полно народу, поэтому недостатка в компании она не знала – компании избранных.

Нужно отдать все эти платья Кэтлин, на продажу. Теперь у Луизы достаточно элегантных парижских туалетов. Будет из чего выбрать сегодня вечером! Черт! Нужно подготовиться к этому обеду, да и капитана Купера подготовить. Она должна думать о нем как о Максимилиане; жаль, что она не назвала своего выдуманного мужа именем попроще.

Например, Чарлз.

Пройдя петляющим коридором, она открыла дверь в свою гостиную. Чарлз Купер, в рубашке и жилете, забрался с ногами на серый диван, держа на коленях иллюстрированную книгу по истории искусства, которую дала ему миссис Ивенсонг. При появлении Луизы он немедленно вскочил.

– Где вы были?

– Сядьте, прошу вас. Я ходила повидаться с тетей. Вы заснули, и я не хотела вас беспокоить.