Книга Подарок моря. Как вернуться к себе и жить просто - Энн Линдберг

С какой стороны ни погляди, остров делает куда лучший выбор, чем я сделала бы дома сама. Когда я вернусь домой, поглотят ли меня не только центробежные, но и центростремительные силы? Не только отвлекающие факторы, но и возможности? Не только унылые, но и интересные люди? Множественность мира снова наполнит меня ошибочным значением этих ценностей. Ценности измеряются не качественно, а количественно; скоростью, а не неподвижностью, словами, а не мыслями, жаждой наживы, а не красотой. Как мне устоять под натиском? Как сохранить целостность среди напряжения и давления множественности мира?

Вместо естественной избирательности острова мне придется делать осознанный выбор, основанный на иных ценностях — ценностях, которые я поняла здесь, на острове. Их можно назвать заповедями острова, указателями, ведущими к другому образу жизни. Максимально возможная простота в жизни для сохранения ее истинного понимания. Баланс физического, умственного и духовного. Работа без напряжения. Пространство для значимого и красивого. Время на уединение и общение. Близость с природой для укрепления понимания и веры в переменчивость жизни: жизни духовной, жизни творческой и жизни человеческих отношений. Несколько раковин.

Остров стал для меня увеличительным стеклом, сквозь которое я рассмотрела свою собственную жизнь на севере. Вернувшись, я должна по-прежнему смотреть на свой мир сквозь это увеличительное стекло. Постепенно видение, приобретенное мной на острове, начнет тускнеть. Я должна продолжать смотреть на мир глазами острова. Раковины напомнят мне об этом. Они должны стать моими глазами.

8. Пляж за спиной

Я беру свою сумку из сизаля. Песок мягко скользит у меня под ногами. Время для размышлений почти подошло к концу.

Поиск простоты внешнего мира, внутренней целостности, более полных отношений — не ограниченно ли такое видение мира? В каком-то смысле — да. В наше время человечество видит мир глобально. Мир гремит и извергается бесконечно расширяющимися вокруг нас кругами. Напряжение, конфликты и страдания даже в самом отдаленном круге затрагивают нас всех, отражаются на каждом из нас. Мы не можем избежать этих колебаний.

Но насколько далеко мы можем распространить это глобальное видение? Современный мир требует от нас сопереживать каждому, переваривать всю информацию, поставляемую печатными изданиями, и претворять в жизнь каждый этический импульс, возникший в наших сердцах и умах. Взаимозависимость мира постоянно связывает нас с гораздо большим количеством людей, чем может выдержать наше сердце. Более того, поскольку я верю, что наше сердце бесконечно, современные средства коммуникации нагружают нас куда большим количеством проблем, чем может выдержать человеческий организм. На мой взгляд, гибкость полезна нашему сердцу, уму, воображению, но тело, нервы, выносливость и продолжительность жизни не резиновые. Моя жизнь не может удовлетворить нужды всех тех, кому отвечает мое сердце. Я не могу выйти замуж за них всех, я не могу вынашивать их всех, как своих детей, или заботиться о них всех, как буду заботиться о своих родителях в болезни или в пожилом возрасте. Наши бабушки и даже — хоть уже и не в такой степени — наши мамы жили в небольшом круге, который позволял претворять в жизнь большинство импульсов сердца и разума. Мы воспитывались в традиции, которая сейчас стала невозможной, поскольку мы расширили пространственные и временные рамки нашего круга.

Что же мы можем сделать в таком случае? Как можно привести в соответствие наше глобальное видение и пуританское сознание? Мы вынуждены идти на некоторые компромиссы. Поскольку мы не можем взаимодействовать со многими людьми как личностями, мы иногда пытаемся упростить это множество до абстрактного понятия «масса». Поскольку мы не можем взаимодействовать с многокомпонентностью настоящего, мы зачастую перепрыгиваем ее и живем упрощенными мечтаниями о будущем. Не умея решать собственные проблемы, мы сообщаем о них всему миру. Так мы избавляемся от того невыносимого груза, который сами на себя взвалили. Но можно ли испытывать глубокие чувства к абстрактной массе людей? Можно ли будущим заменить настоящее? И какие у нас гарантии, что будущее будет хоть сколько-нибудь лучше, если мы пренебрегаем настоящим? Разве мы можем решить проблемы мира, если не способны решить собственные? К чему мы пришли в этом процессе? Добились ли мы успехов, работая с дальней окружностью, а не с центром круга?

Только задумайтесь, разве реальные потери в современной жизни — это не те центры, которые мы только что обсуждали: данное место, данный момент, личность и ее отношения? В погоне за будущим настоящее проходит мимо; «здесь» пренебрегается из-за призрачного «там», значение личности принижается громадностью масс. Например, Америка со своим блистательным настоящим едва ли прекратит наслаждаться им. Вероятно, историк, социолог или философ сказали бы, что нами до сих пор движет пограничная энергия, стремление к новаторству или страстное рвение «сделать что-то еще». С другой стороны — Европа, которую мы считаем почитательницей прошлого. Со времен последней войны, как это ни странно, она была вынуждена принять новое понимание настоящего. Доброе прошлое так далеко, ближайшее прошлое так ужасно, а будущее так опасно, что настоящее имеет все шансы превратиться в золотой век «здесь и сейчас». Современные европейцы наслаждаются моментом, даже если это всего лишь прогулка за городом воскресным днем или чашечка черного кофе в уличном кафе.

Вероятно, мы никогда не научимся ценить момент здесь и сейчас, пока он не будет подвергаться сомнению. Именно это происходит в современной Америке. Неужели мы не осознали новый смысл достоинства личности из-за угрозы и соблазна отказаться от индивидуальности личности в пользу массы, будь то промышленность, война или стандартизация мысли и действий? Сейчас мы готовы к истинной оценке момента здесь и сейчас и значимости личности.

Данное место, данный момент и личность всегда были предметом особого интереса праведников, художников, поэтов и — с незапамятных времен — женщин. В небольшом круге дома женщина никогда не забывает об уникальности каждого члена своей семьи, о спонтанности нынешнего момента, о достоверности данного места. Это суть жизни. Это индивидуальные элементы, которые образуют такие большие величины, как масса, будущее, мир. Мы можем пренебрегать этими элементами, но не можем обойтись без них. Они — капли, которые сливаются в поток. Они — сама суть жизни. Возможно, наша особая задача — снова укрепить эти пренебрегаемые реалии, не как побег от ответственности, а как первый шаг к более глубокому пониманию и решению. Начав со своего центра, мы обнаружим в нем нечто, что стоит расширить по всему кругу. Мы снова будем радоваться моменту здесь и сейчас, обретем умиротворение и любовь, которые и создают небесное царство на земле.

Волны отдаются эхом позади меня. Терпение — Вера — Открытость — вот чему меня учило море. Простота — Уединение — Переменчивость… Но в мире есть и другие берега. В мире есть и другие раковины. Это лишь начало.

Перечитывая заново

Вновь открывая книгу, изданную двадцать лет назад, написанную в круговороте семейной жизни, я испытываю изумление. Оно сохраняется и с годами не ослабевает: книга, состоящая из эссе, написанная в поисках решений моих собственных проблем, оказалась голосом в поддержку многих женщин. И после стольких лет ее по-прежнему читают.