Книга Алхимия исцеления. Гомеопатия — безопасное лечение - Эдвард Ц. Уитмонт

Майкл Таллног, « Голографическая Вселенная », New York: Harper Collins. 1991, с. 41.

Биологи в основном продолжают придерживаться утопической идеи, унаследованной от века Просвещения, по развеянной современными физиками, о том, что все вопросы имеют только один правильный ответ. Что эти ответы познаваемы и поддаются чувственному наблюдению и статистической оценке, а также все они совместимы один с другим и вместе формируют связное целое. Поэтому «научные» методы низведения души и духа до чисто физико-химических и неврологических феноменов остаются единственными правомерными подходами к «истине». Разум рассматривается так, как если бы он был просто сопутствующим явлением или даже «побочным продуктом» функционирования органического мозга, появившимся точно так же, как, скажем, кислоты и пищеварительные энзимы появляются в желудке. Психологические проблемы или болезни при этом сводятся до химического дисбаланса в головном мозге, и «не более того».

Космос рассматривается как неупорядоченный конгломерат бездушных и «мертвых» планет. Земля тоже состоит из безжизненных частиц: молекул, атомов, электронов, движущихся в соответствии с механическими законами. Научная догма гласит, что базовой составляющей Вселенной является материя-энергия. Эта материя-энергия находится в форме дискретных квантов, элементарных частиц, электронов, атомов и молекул, вступающих в случайные взаимодействия в соответствии с механическими законами. Каким бы ни был разум или сознание, считается, что он возник из материи в результате длительного эволюционного процесса. И все, что мы узнаем о сознании, должно, прежде всего, согласовываться с тем знанием, которое мы полу чаем от изучения физических процессов мозга. То, что невозможно познать при помощи пяти чувств, непосредственно или при помощи инструментов, то, что не может быть подтверждено статистическими и математическими методами, исключается как недостоверное и не заслуживающее доверия.

Здесь вспоминается притча, которую рассказал один теолог в связи с аналогичной ситуацией в области его собственной работы.

Один преподаватель, который приехал с Запада или воспитывался в западных традициях, был почти в отчаянии. После того как он с научной точки зрения объяснил детям, что такое малярия, как она протекает, каковы ее причины, казалось, что мальчики из начальной школы в Уганде ничего не поняли. Один мальчик спросил робко: «Почему человек заболевает малярией?» — «Потому что его кусает комар, переносчик заразы», — ответил учитель и заново повторил все объяснения. После этого класс, все еще не убежденный, хором стал спрашивать: «Но кто послал комара укусить человека?»

Для этих мальчишек из Уганды школьный учитель ничего не прояснил. Их не интересовали факты, научные «как» или действительные причины, их интересовал живой мир (и, возможно, исходная причина} и вопрос, имеющий непосредственное отношение к жизни. А именно (представьте, что вы сами больны малярией или кто-то из вашей семьи) — почему этого конкретного человека укусил этот конкретный комар.

Фундаментальная теология (а также и наука} подобна тому учителю, а две трети или скорее три четверти нашего поколения напоминают тех школьников. Теоретические размышления о малярии... это очень хорошо, но если я не могу объяснить, почему комар укусил меня... (Р. Панникар, «Миф, вера и герменевтика», NewYork: Paulist Press, 1979, с. 322).

Мы редко задумываемся о том, что правда — многолика, а также о том, что постулируемая правильность и заявления об абсолютной правдивости имеющихся в настоящее время научных идей опираются на априорные метафизические предположения и на ряд наблюдений, преднамеренно ограниченных, дабы исключить то, что не вписывается в эти предположения. Предположения сами по себе базируются па исключительной достоверности чувственных наблюдений и предполагаемого отсутствия любой динамики, которая недоступна для такого физического и чувственного восприятия, для регистрации приборами и/или подтверждения статистическими методами. Остальное остается «бездоказательным, необоснованным», и доказательству даже не подлежит. Тем не менее такие догмы, сопровождаемые категоричными заявлениями, стали доминирующим в культу ре образом мыслей. В качестве априорных идей, они не более чем мифологемы, мифологемы эпохи позднего Ренессанса/Просвещения. В качестве мифологем, пусть и современных, они могут претендовать на абсолютную истину' в той же мере, что и другие мифы. Средневековые ученые полагали, что мир движим божественными духами во имя искупления человека. Более ранние мифы эпохи, предшествовавшей Средневековью, «первобытные», содержали иную картину мира. Они рассматривали Вселенную как взаимосвязанное целое, в котором сознание является первичной фундаментальной субстанцией, то есть мир есть своего рода материя-энергия, которая возникает из универсального разума. Каждый из этих «мифов» содержит аспект многоликой правды, и также каждый релятивистски искажает действительность.

В соответствии с мифологемами «первобытной традиции» все вещи в мире связаны на глубинном уровне, несмотря на то, что на первый взгляд они кажутся отделенными друг от друга. Умы отдельных людей рассматривались как объединенные на некотором уровне, недоступном обычному сознанию. Согласно этой точке зрения, контакт с реальностью происходит не только через физические чувства, а, что более важно, через глубокую практику медитации и интуиции. Сознание должно рассматриваться в качестве исходной причины, нежели конечного продукта материальной эволюции. Эти мифы лежат в основе различных точек зрения на существование. Они противоречат позитивистской позиции XIX века и предвосхищают современную психологию бессознательного и квантовую физику.

Если мы поставим на один уровень современную науку и «устаревшие мифы», читатель может возразить, что такие вещи несопоставимы. Предполагается, что наука, в противовес мифологии, которая представляет собой «не более чем систему верований», основана па неопровержимых фактах, то есть фактах, должным образом зарегистрированных и воспроизводимых. Придерживаясь такого поверхностного представления, мы были немного наивны, прежде всего наивны в нашем восприятии гносеологических понятий, но также наивны в восприятии наблюдений за простыми феноменами. Ибо что мы подразумеваем под словом «факт», что это значит? В соответствии со стандартным видением, мы принимаем, как должное, следующее. «Факты» или «реальность» — это то, что мы можем наблюдать и проверить при помощи одного или всех наших пяти чувств непосредственно, или опосредованно, с использованием соответствующих приборов. Делая такое допущение, мы не можем забывать о тех доказательствах, которыми обладаем и которые подтверждают перцептивную ограниченность нашего чувствительного аппарата. И о «принципе неопределенности» современной физики, установившей, что положение наблюдателя, по крайней мере отчасти, определяет поведение того, за чем наблюдают. Мы обнаружили, что способны воспринимать только малую часть светового и звукового спектров, к примеру. Некоторые животные обладают такими перцептивными способностями, которые у пас отсутствуют. Они могут «видеть» и «слышать» там, где мы слепы и глухи. Другие обладают тем, что мы называем ЭСВ (экстрасенсорное восприятие), позволяющее нм заранее реагировать па землетрясения или ориентироваться в темноте и в тумане при помощи «волшебных органов» для отыскания направления, которых у нас, людей, нет. Несмотря на феноменальные успехи в микроскопии и компьютерном моделировании, которые значительно расширили диапазон восприятия, мы тем не менее не имеем средств доступа к обширной области феноменологии.