Книга Растоптанная Победа. Против лжи и ревизионизма - Александр Дюков

1. Организовать и возглавить все националистические силы на борьбу с Красной Армией и Советской властью, главным образом методами террора, а именно:

а. Введением террористического оуновского режима;

б. Выявлением и ликвидацией советских партизан;

в. Созданием ложных партизанских отрядов для провокаций;

г. Уничтожением сельского советского актива и лояльно настроенного населения к Советской власти;

д. Проведением массовых убийств и грабежей еврейского населения…» [166]

Показания Зыбачинського подтверждаются пропагандистскими материалами ОУН(М). В качестве примера можно привести статью «Жидовский вопрос на Украине», за несколько дней до начала войны вышедшую в газете Украинского центрального комитета «Краковские вести». Украинский центральный комитет контролировался ОУН(М); в его официальном издании рассказывалось о «засилье жидов на украинских землях» и о необходимости мести и расправы над ними [167].

Следует отметить, что в 1940–1942 гг. разногласия между бандеровской и мельниковской фракциями ОУН носили не идеологический, а тактический и личностный характер. «Идейно-политических расхождений между ОУН бандеровского и мельниковского течений в период руководства ОУН Бандерой и позже, вплоть до марта 1942 г., не было», — констатировал впоследствии арестованный советскими органами госбезопасности высокопоставленный оуновец [168]. Приведенное выше сравнение позиций ОУН(Б) и ОУН(М) подтверждает эту информацию. Для сторонников мельниковской фракции ОУН евреи были такой же законной целью, как и для бандеровцев. Разногласий между двумя фракциями по «еврейскому вопросу» не было.

Глава 3

Начало уничтожения: антиеврейские акции ОУН летом 1941 года

Нападение Германии на Советский Союз дало украинским националистам возможность приступить к реализации содержащихся в инструкции «Борьба и деятельность ОУН во время войны» планов — в том числе, разумеется, и антиеврейских.

Перед началом боевых действий ОУН(Б) были созданы походные группы, которые должны были следовать за передовыми частями вермахта, ведя политическую пропаганду и организуя вооруженную «украинскую милицию». Отдельная спецгруппа во главе с руководителем ОУН(Б) Ярославом Стецко была направлена на Львов с целью провозглашения самостийной Украинской державы.

Именно походная группа Стецко одной из первых столкнулась с «еврейским вопросом». В селе под Краковцем был убит немецкий солдат. В ответ немецкое командование расстреляло двух селян, оказавшихся украинскими националистами, и еще двоих арестовали. Стецко, исповедовавший крайне антисемитские взгляды, был возмущен подобной неразборчивостью немецких союзников. Его возражения были услышаны, и после гибели следующего немецкого солдата, как с удовлетворением писал Стецко в отчете Бандере от 25 июня 1941-го, «арестовали только жидов». Однако этим Стецко не ограничился. «Создаем милицию, которая поможет жидов устранить и защитить население», — писал он в том же отчете [169].

Следует заметить, что Стецко придерживался крайних антисемитских взглядов. «Москва и жидовство, — писал он несколько недель спустя, — главные враги Украины и носители разложенческих большевистских интернациональных идей. Считая главным и решающим врагом Москву, которая властно удерживала Украину в неволе, тем не менее оцениваю как вредную и враждебную судьбу жидов, которые помогают Москве закрепостить Украину. Поэтому стою на позиции уничтожения жидов и целесообразности перенесения на Украину немецких методов экстреминации [уничтожения] жидов, исключая их ассимиляцию и т. п.» [170]. Неудивительно, что именно Стецко оказался у истоков массовых антиеврейских акций.

Впрочем, роль личности в истории в данном случае не следует преувеличивать. В задачи походных групп изначально входило уничтожение «вредительских элементов», в том числе евреев. Об этом совершенно однозначно говорится, например, в информационном листке Северной походной группы: «Деятельность подразделений: помощь в организации государственного порядка, организация сетки ОУН, пропаганда, ликвидация вредительских и враждебных элементов (энкаведистов, сексотов, жидов, поляков, москалей)» [171].

Необходимо отметить, что эти распоряжения не противоречили настрою украинских националистов. Благодаря предвоенной идеологической подготовке члены ОУН придерживались радикально антипольских и антиеврейских взглядов. Об этом свидетельствуют документы нацистских спецслужб; по данным тайной полевой полиции, украинские переводчики при штабе 17-й армии вермахта считали, что «каждого еврея нужно убить» [172].

В это время в тылу советских войск начались подготовленные украинскими националистами вооруженные выступления. Боевики ОУН нападали на государственные учреждения, небольшие подразделения Красной Армии и даже предприняли ряд попыток захватить тюрьмы, в которых содержались их арестованные сообщники. «Когда советские войска отступали, Гуменюк со своей бандой установил пулеметы на крышах и обстреливал войска, которые там проходили, — вспоминала проживавшая в селении Зеленый Усть еврейка Регина Крохмаль. — Кого не убили на месте, того брали в плен. Я видела такой факт: Гуменюк Юзеф в Зеленом Усте топтал ногами солдата Красной Армии, солдат с плачем умолял его и просил, чтобы ему подарили жизнь, поскольку имеет жену и детей, но Гуменюк Юзеф не позволил себя уговорить и сказал, что уже долго ждал этого момента, чтобы отомстить коммунистам. Далее сказал, что коммунист, еврей и поляк не имеют права на жизнь, затем убил его ударом карабина по голове» [173].

Установка, что «коммунист, еврей и поляк не имеют права на жизнь», по всей видимости, была очень широко распространена среди украинских националистов. В соответствии с инструкцией мая 1941 г., еще до прихода немецких войск оуновцы начали разворачивать террор против «нежелательных элементов». Крестьянин Роман Отоманчук, проживавший в селе Переволоки Тернопольского района, впоследствии вспоминал: «Когда началась нем[ецко]-большевистская война, в село пришел незнакомый мне человек, созвал всех членов ОУН и сознательнейших мужчин и сказал, что идет война, что мы все должны взять оружие в руки и добывать УССД. Среди собранных был и я. Уже той же ночью мы уничтожили 18 сексотов, а среди них большинство жидов» [174].

Впрочем, этот эпизод нехарактерен: в большинстве случаев уничтожение «нежелательных элементов» начиналось уже после отступления частей Красной Армии.

Одними из первых националистический террор испытали на себя поляки и евреи Львова. Уже через несколько дней после нападения Германии на СССР украинские националисты попытались устроить во Львове восстание. Они обстреливали проходившие через город части Красной Армии и даже попытались захватить городские тюрьмы и освободить своих арестованных соратников.

Советские войска оставили город в ночь на 30 июня; ранним утром во Львов вошел сформированный абвером из украинских националистов батальон «Нахтигаль» («Соловей»), а вслед за ним — походная группа Ярослава Стецко. Основной целью походной группы Стецко было провозглашение Украинской державы. Руководство ОУН(Б) имело основания надеяться на то, что этот акт найдет поддержку у нацистских властей — ведь буквально несколько месяцев назад во время нападения Германии на Югославию по схожему сценарию было образовано «Независимое государство Хорватия», признанное нацистами. Что же касается батальона «Нахтигаль», то он должен был обеспечить силовую поддержку новоявленного «украинского правительства».