Книга Кремлевский визит Фюрера - Сергей Кремлев

Вначале полеты Коттона финансировали французы, а затем — сами англичане. Лондон все более внимательно присматривался к ситуации на континенте в реальном масштабе времени. И лишний взгляд на нее с высоты разведывательного полета был нелишним.

Нелишним был взгляд на ситуацию и просто разведывательный — через агентуру. «Интеллидженс сервис», как и германский абвер, имела и в этом отношении широкие возможности, однако советская разведка тоже лаптем щи не хлебала. И не только потому, что ее сотрудники лаптей не носили.

Вот почему уже в конце февраля 1939 года на стол начальника 3-го (контрразведывательного) отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР Деканозова легло очередное агентурное донесение, переданное ему из 7-го (специального) отдела ГУГБ. Это был перехват письма бывшего царского дипломата Саблина из Лондона своему эмигрантскому шефу Маклакову в Париж от 14 февраля…

Разведка НКВД всегда имела в среде белой эмиграции прекрасных осведомителей, а руководство организованной белой эмиграции было неплохо осведомлено о весьма тайных деталях текущей мировой политики и действиях дипломатов разных стран.

Удивительного тут ничего не было — скажем, бывший видный кадет, бывший посол Временного правительства (а потом — и дипломатический представитель Колчака, Деникина, Врангеля) во Франции Василий Алексеевич Маклаков стал в 1932 году председателем эмигрантского Совета послов. Человек информированный….

Или вот — тот же Евгений Васильевич Саблин. Дворянин из казаков, в 1915 году, в сорок лет, — первый секретарь посольства в Лондоне, в начале двадцатых годов — управляющий посольством (бывшим царско-«временным», естественно), поверенный в делах… Его переписка с Маклаковым велась регулярно. И регулярно же попадала в ГУГБ НКВД СССР, а потом — нередко и на стол Сталина.

Из Токио шла информация (Маклакову в Париж, а через агентуру — и в Москву) от бывшего первого секретаря царского посольства, а с ноября 1921 года — поверенного в делах Абрикосова, ну и так далее…

Бывших царских дипломатов весьма приязненно принимали во влиятельных западных кругах. Не обижали их и в дипломатических ведомствах западных столиц (тем более что сами бывшие русские дипломаты бывшими себя не считали, и кое-кто из их западных коллег был с ними согласен).

Так вот, 8 февраля 39-го года поседевший в Лондоне Саблин зашел во французское посольство к старому знакомому — бригадному генералу Анри Лелону.

Лелон бывал в России еще в царские времена, в Лондоне пребывал в статусе военного атташе, так что его осведомленности как в русских, так и в английских делах можно было доверять. Тем более что человеком он был трезвым…

В Лондоне, да и вообще в Европе тогда всех интересовал «украинский» вопрос. И тут все было понятно. Гитлер укреплялся, уже позади был Мюнхен, а на носу — возврат Германией 22 марта с негласного согласия Англии Мемеля (Клайпеды) и Мемельской области.

Мемель был делом почти решенным, и можно было предполагать, что Чехия тоже скоро войдет в орбиту Германии (что, как мы знаем, и произошло 15 марта).

И на повестку политического 39-го года ставился все острее вопрос о Данцигском коридоре. Это тоже было ясно. Но вот совершенно неясно было, как он будет решен и кем окажутся уже в 1939 году Германия и Польша — врагами, ведущими войну друг против друга, или… Или — союзниками, ведущими общую войну против СССР…

Запад хотел бы, скажем, следующего… Польша на тех или иных условиях уступает Германии «коридор», но зато при помощи Германии получает приращения за счет Советской Украины. А Германия становится сговорчивее в отношении Польши, потому что в боевом союзе с польскими жолнежами аннексирует у москалей часть богатых «хохляцких» земель.

Картина рисовалась для Запада заманчивая, но вот насколько она была реальной?

И чтобы повысить шансы на такое развитие ситуации, в Европе вообще, а в Англии — в особенности вдруг громко заговорили о том, что Гитлер вознамерился аннексировать Украину. В качестве вероятного называлось при этом движение Германии через Субкарпатскую (Закарпатскую) Украину, иначе говоря — в обход Польши. Но вряд ли кто-то всерьез думал, что Гитлер начнет продираться к Киеву через Мукачево, неизбежно увязая в Карпатах.

Нет, конечно же! Если бы Гитлер прислушался к хитрым рекомендациям и стал в реальности желать того, что ему приписывали «Гардиан» и «Фигаро», то разумным был бы лишь прямой удар немцев. А он мог быть нанесен только через Польшу. То есть намекали (а то и прямо подсказывали) немцам англофранцузы, на Россию Германии надо идти вместе с Польшей.

Было время, Гитлер все эти иллюзии активно поддерживал — в своих речах. Но блокироваться с Польшей не спешил. И английский губернатор Египта выпустил даже в свет брошюру с предисловием министра иностранных дел лорда Галифакса, где упрекал Гитлера в том, что он стал-де «клятвопреступником», не напав до сих пор на СССР, хотя все тридцатые годы это обещал.

В европейских, а особенно — в английских, газетах и на английском Би-би-си была развязана злобная и злостная кампания против нас. Относительно же Гитлера все ограничивалось вялой дежурной критикой…

Вот такими были дела в тот момент, когда коллежский советник Саблин переступил порог лондонского французского посольства для разговора с генералом Лелоном…

Саблина в «украинском» вопросе волновало совсем не то, что европейцев (и не забудем — американцев). Запад хотел прежде всего такого конфликта Гитлера с русскими, который взаимно обессиливал бы Германию и Россию и программировал англосаксонское мировое господство. Саблина же волновала будущая судьба единой и неделимой России, на которой могли неблагоприятно сказаться намерения как Запада, так и Гитлера.

— Как вы считаете, Анри, Гитлер действительно имеет воинственные намерения в отношении Украины? — первым делом вопросил Саблин на русском языке.

— Нет! Я не думаю, чтобы господин Гитлер был занят в настоящем этим вопросом. Он явно снят с очереди! — не колеблясь ответил Лелон на русском же, который знал вполне прилично.

Затем он ухмыльнулся и продолжил:

— Мы вообще-то были бы довольны, если бы Гитлер завяз в России. Россия бы стала его могилой. Но офицеры германского генштаба не какие-нибудь глупцы, и они должны отсоветовать господину Гитлеру такой вариант.

— А как, на ваш взгляд, отнесутся Англия и Франция к вторжению германских войск на юг России? — вел свое Саблин.

— О, это— мировая война, мировая война! Я не вижу ничего другого!

— То есть вы поможете Советам? — прямо рубанул Саблин. Лелон смешался:

— Ну, я имею все основания думать, что русская армия будет защищать свои пределы!

— Сама?

— Знаете, Евгений, всегда было преувеличением говорить о какой-то потрясающей силе нынешней русской армии. Но столь же преувеличены слухи о нынешнем ее якобы полнейшем бессилии. Если русские не послали войск в Чехословакию, то это произошло оттого, что мы сами не выполнили взятых на себя обязательств…