Книга Невольник силы - Сергей Самаров

И очень хорошо, что старик со старухой позвали Вадима Александровича сюда. По крайней мере, он будет относительно в курсе событий, поскольку полностью быть в курсе событий не может. И лицо, и фигура его здесь уже примелькались, и люди его видели помогающим. Это хорошо… Можно будет и рядом со следственной бригадой повертеться, и не вызвать подозрения…

Первым встречать прилетевших, сильно косолапя, двинулся тот пожилой мужичок, что командовал тушением пожара. За ним, отставая на три метра, увязался долговязый, а за долговязым, вроде бы как компаньон его и напарник, двинулся и Вадим Александрович. Просто посмотреть… Любопытство человеческое всегда считалось вечным двигателем прогресса…

И ситуацию Вадиму Александровичу удалось оценить сразу, как только прибывшие из вертолета выгрузились. Первый – ментовский подполковник, конечно, начальник местного райотдела. За ним, следовательно, залетели в райцентр. То есть туда и летели сразу, но на бегу связали происшествие в пансионате с личностью постояльца гостиницы и полетели дальше, добавив пару пассажиров. Второй пассажир выбрался из вертолета последним. Вадим Александрович узнал человека, чья «Ока» должна была использоваться по первоначальному плану, – им был прокурор межрайонной прокуратуры. Благодаря неумелым действиям местных ментов прокурор остался неосмеянным. Но сам об этом, конечно же, не догадывался… Но об этом думать было некогда, потому что Вадима Александровича гораздо больше заинтересовал человек, вторым покинувший вертолет. И даже не сам человек, а его камуфлированный костюм, такого же зеленого цвета, что и у Вадима Александровича. Не серый, ментовский, а зеленый, армейский… И уже вблизи удалось различить нарукавную эмблему…

Кажется, дело начало приобретать не слишком приятный оборот, и по большому счету следовало бы убираться отсюда далеко-далеко, пока не начались осложнения. Но убираться после того, как дал обещание доработать до конца, – это было не в правилах Вадима Александровича.

Почему в дело вмешалась ФСБ? Нет здесь поля деятельности для такой серьезной организации. У ФСБ другие функциональные обязанности и совсем иная сфера интересов. Пусть и из областного центра, но прилететь должна была следственная бригада МВД, поскольку именно сотрудники МВД начали это дело, и даже увязли в нем. Этот поджог дома директора и установка взрывных устройств могут, конечно, квалифицироваться как преступление, носящее признаки терроризма. Но следственная бригада вылетала, не зная еще о происшествии в пансионате. Откуда тогда они здесь взялись? Или данные из Интерпола оказались настолько интригующими, что на Вадима Александровича объявлена большая международная охота? Это возможный вариант, но возможный только с большой натяжкой… Нет за Вадимом Александровичем очевидных дел в России, которые могут привлечь внимание ФСБ. Конечно, хорошо бы узнать, из какого отдела этот подполковник. Тогда многое встало бы на свои места. И поэтому следует быть поближе к следственной бригаде. Даже легкую назойливость можно проявить. Они постараются собрать информацию от местных жителей, и, если разбирательство будет происходить здесь же, на месте, можно будет услышать кое-что интересное, потому что допрашивать в таких случаях стараются всех сразу, не составляя протокола, а задавая вопросы, на которые кто-то один отвечает, а остальные его дополняют. Это просто сбор сведений, предусматривающий дальнейшую быструю раскрутку. И здесь можно будет кое-что выудить…

* * *

С одной стороны, выудить много не удалось. Но один факт уже встал на свое законное место, что-то прояснив… Еще до общего разговора из уст подполковника ФСБ прозвучала фраза с именем. С кличкой то есть… Если Призрак или Фантом стал фигурировать здесь, значит, понятно, что следаки прибыли сюда такой солидной компанией только ради него одного. Умудрись кто-то поджечь и взорвать всех директоров всех пансионатов в стране, и то не было бы нынешней активности ФСБ. А появился Призрак, и они тут как тут…

Но тут же прозвучала еще одна фраза про вскоре прибывающую московскую бригаду. Это, понятно, еще сильнее заинтересовало Вадима Александровича, потому что прилет следственной бригады из Москвы для него, человека не слишком амбициозного и не страдающего манией величия, был нонсенсом. Такая бригада могла бы прибыть только в том случае, если бы за ним был какой-то след на территории России. А такого следа пока не было, и потому не понятно, по какой причине такие значительные силы брошены на его преследование. Опыт подсказывал, что должна быть причина посторонняя, ему неизвестная, но причина значительная настолько, что серьезные организации готовы средств и времени не жалеть. И невольно возникла какая-то связь с тем, что делал он здесь, в пансионате, во дворе у директора пансионата, и тем, что беспокоит сыскарей ФСБ…

А что делал он здесь?

По большому счету Вадим Александрович даже не знал толком цель, которую преследует его акция.

Его даже не на работу, грубо говоря, наняли, как это делается обычно… Его попросили выполнить задание, естественно, с оплатой… Попросили… Вернее, вынудили попроситься… Ненавязчиво вынудили… И не больше… Попросил человек, которому отказать было возможно, но отказывать не хотелось, потому что слишком приятно было этого человека встретить и ощутить, что есть еще на свете люди, которые помнят, что ты был, и не знают, что тебя уже нет… С этим человеком можно было спокойно поболтать о разных разностях, вспомнить давнишних знакомых, узнать, кто из старых приятелей умудрился в живых остаться и кто чем сейчас занимается…

Олег Лавренев, подполковник спецназа ГРУ в отставке, бывший командир роты, в которой Вадим Александрович служил командиром взвода, а потом и командир батальона, который давал рекомендацию Вадиму Александровичу при переводе на службу в резерв командования, как тогда называли отдельные мобильные офицерские группы. Олег тогда Вадима Александровича отправлял, потом встречал, потом снова отправлял, еще раз встречал и еще раз отправлял, уже в последний, и больше, как часто случается в разведке, ничего о нем не слышал.

До того момента, как случайно встретились…

Случилось это через две недели после возвращения Вадима Александровича в Россию, когда он уже полностью избавился от иностранного акцента, так прилипающего к языку всякого русского, долго живущего за границей. Впрочем, это особенность не только русского языка. Сам русский на иностранные языки точно такое же влияние оказывает. Вадиму Александровичу в этом отношении было проще, потому что влияние обычно оказывает какой-то один язык. Так, долго живущие в Соединенных Штатах приобретают акцент американский и глотают окончания слов, живущие во Франции начинают слегка гнусавить. Переселившиеся куда-то на восток приобретают в голосе высокие птичьи нотки, а свежеиспеченные африканцы часто грешат поиском слов со множеством согласных звуков. Некоторые, чтобы показать свой нынешний иностранный статус, начинают даже умышленно коверкать свою русскую речь. Вадиму Александровичу это было противно. Кроме того, он никогда долго не проживал ни в одной стране, и потому приобрести определенный акцент не мог, и русский в его речи, настоящий русский, по которому он успел основательно соскучиться, но не успел забыть, был сильнее всех других языков и акцентов.