Книга Однажды преступив закон… - Андрей Воронин

Дождавшись, когда лейтенант семенящей походкой скрылся за углом, Юрий не спеша сошел с крыльца. Омоновские автофургоны уже уехали – возможно, на базу, а может быть, опять кого-нибудь усмирять с помощью наручников и резиновых дубинок. Напротив крыльца стояли только “уазик” с помятым крылом да пара сине-белых “Жигулей” с гербами и мигалками на крышах. Под капотом “уазика” лениво ковырялся толстозадый сержант. Когда Юрий проходил мимо, он повернул в его сторону недовольное лицо, но, встретившись с Филатовым взглядом, поспешно отвернулся.

Юрий медленно шел в сторону метро, размышляя о том, что завтра нужно будет тащиться в Быково забирать то, что осталось от машины, и что заработки его теперь накрылись до тех пор, пока он не приведет машину в порядок, и что чинить “Победу” не на что, и что деньги, по всей видимости, вообще несовместимы с ним, Юрием Филатовым… Это были поверхностные мысли на злобу дня, и они не могли испортить удовольствие от неторопливой прогулки после долгих томительных часов, проведенных в отделении милиции.

– Ну что, богатырь, выпустили? – неожиданно услышал он и резко обернулся на голос.

Он увидел прижавшуюся к тротуару огромную приземистую машину, сверкавшую черной эмалью и надраенным хромом. У машины были несовременные, странно знакомые очертания, и Юрий с некоторым изумлением убедился, что перед ним старый правительственный “ЗиЛ”. В этом глухом переулке лимузин смотрелся странно.

Стекло в передней дверце было опущено, и из окна выглядывал улыбающийся Самойлов.

– А, писатель, – устало сказал Юрий. – В чем дело?

– Ты все еще меня не полюбил, – с напускной печалью констатировал литератор. – А зря! Я, между прочим, тебя из такого дерьма вытащил, что подумать страшно. Мусора тебе дело хотели пришить. Если бы не я, ты бы уже в Бутырке загорал.

– Как хорошо быть кавалером, – сказал Юрий и выстрелил окурком в темноту.

– И лауреатом в придачу, – добавил Самойлов и самодовольно хохотнул. – Но лучше всего иметь влиятельных знакомых. Ну, и деньги, конечно.

– Ну ладно, – сказал Юрий. – Спасибо за помощь. Я, пожалуй, пойду.

– Вот так просто повернешься и пойдешь? – огорчился Самойлов. Он осторожно потрогал распухшую щеку, поморщился и ухмыльнулся. – Как ты полагаешь, – спросил он вдруг, – существует ли разница между гордостью и гордыней? Говорят, гордость – это хорошо. Дворянская гордость, национальная гордость, вообще гордость… А гордыня – это плохо. Значит, разница должна быть. Но вот в чем она, эта разница? Где проходит граница?

– Вы меня спрашиваете? – удивился Юрий.

– А кого же мне еще спрашивать?! Ты так себя ведешь, словно тебе это доподлинно известно.

– Слушайте, писатель, – сказал Юрий. – Я вам действительно благодарен, но я чертовски устал и до неприличия проголодался. Мне недосуг решать философские ребусы, стоя на тротуаре в двух шагах от райотдела.

– Так садись в машину, – предложил Самойлов. – Зря я, что ли, сюда притащился? Садись, подвезу. Ты меня подвез, я – тебя… Ну?

Юрий дотронулся до заклеенной пластырем гули на затылке, пожал плечами и, обойдя лимузин, уселся на переднее сиденье рядом с Самойловым. Литератор выудил откуда-то плоскую стальную фляжку, свинтил колпачок, глотнул и протянул флягу Юрию. Филатов отрицательно покачал головой.

– Что?! Не хочешь?! – удивленно спросил Самойлов.

– Не люблю пить на голодный желудок. Развозит, – соврал Юрий. Он не испытывал ни малейшего желания пьянствовать в такой компании. Особенной благодарности к Самойлову он не чувствовал: у того наверняка были свои причины, чтобы похлопотать о незнакомом человеке.

– Развозит? – удивился Самойлов. – А по тебе не скажешь… Тогда, может, закуришь?

Он протянул Юрию открытый портсигар, в котором было несколько папирос. Юрий снова покачал головой.

– Как хочешь, – Самойлов защелкнул портсигар и затолкал его в карман. – Так куда поедем? – А черт его знает… Надо бы машину из Быково забрать…

– Запросто! Хотя зачем тебе эта развалюха? Давай, я тебе новую подарю.

– Спасибо, – отказался Юрий. – Моя мне дорога как память.

– Вот разве что… – Лимузин мягко тронулся с места и бесшумно покатился вперед. – Тогда, может, деньжат на ремонт подкинуть?

– У вас хороший автомобиль, – перевел разговор на другую тему Юрий.

– А, – Самойлов небрежно махнул рукой, – подарок от поклонников.

Юрий немедленно вспомнил, что Арцыбашев называл Самойлова проституткой, и с трудом сдержал улыбку.

Водил Самойлов отвратительно. Всякий раз, когда он переключал передачу, тяжелая машина принималась грохотать по дороге. Но скорость Георгиевский кавалер любил, и Юрий с трудом подавлял в себе желание дать ему по рукам и отобрать руль или просто зажмуриться и не открывать глаз до самого аэропорта.

Старый лимузин стремительно мчался по вечерней Москве, литрами глотая дорогой бензин. В мягком сиянии приборного щитка Юрий видел, что Самойлов загадочно улыбается. Оставалось только гадать, что ему нужно от Юрия.

– Ты хороший парень, – начал Самойлов.

– Спасибо.

– Не перебивай. Ты силен, ловок, умеешь драться и при этом неглуп. Такие люди, если хочешь знать, встречаются не так уж часто. Один на тысячу, а может, и больше.

– Надо же, – не удержавшись, вставил Юрий. – Никогда бы не подумал!

– Вот и подумай… Я намерен заняться политикой, и человек вроде тебя мог бы быть мне очень полезен.

– В каком качестве?

– Берешь быка за рога? Что ж, это правильно. Пока что я мог бы использовать тебя в качестве водителя и охранника – на первое время, сам понимаешь. Потом, когда мы познакомимся поближе…

– Когда вы запомните мое имя, – уточнил Филатов.

– А?.. Ну да, вот именно. Так вот, немного позже, когда станет понятно, что ты из себя представляешь, я мог бы подыскать тебе другое место в моей команде. Деньгами не обижу, будь спокоен. И вообще, жить будешь как у Христа за пазухой.

Юрий зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью.

Ему было скучно.

– А какая у вас программа? – спросил он, чтобы не молчать.

– Программа простая, – неожиданно серьезно ответил Самойлов. – Национальное возрождение – вот и вся моя программа.

– Убрать кавказцев с Черкизовского рынка, – уточнил Юрий.

– А ты не иронизируй, – огрызнулся Самойлов. – Кто ты такой, чтобы судить? Да, убрать кавказцев с Черкизовского рынка. И не только с Черкизовского, и не только кавказцев… Но кавказцы – первоочередная задача. С ними нужно разобраться в самое ближайшее время, не то будет поздно. Эти взяточники из московского правительства не понимают, что сами рубят сук, на котором сидят. Скажешь, не так?