Книга Воскрешение королевы - Джаконда Белли

Едва ступив на заваленную тюками палубу каравеллы, которой командует капитан Хуан Перес, я чувствую, что видит во мне команда: благородную кровь, память о славных предках, воплощение испанского духа. Когда королева сойдет на берег, главной на борту стану я. Все вокруг будут подчиняться моим приказам. А пока я наслаждаюсь немыслимой ранее близостью с матерью, радуюсь материнской нежности и даже слезам. Матушка плачет обо мне. Разве такое возможно? Той ночью мы ложимся спать в одной постели. Я с раннего детства не видела мать в ночной рубашке. Без пышных одежд она кажется обычной женщиной с проседью в волосах. Я стараюсь выглядеть печальной, спешу притвориться спящей, чтобы мать не догадалась, как мне не терпится поскорее оказаться во Фландрии и сделаться женой эрцгерцога Бургундского. Еще крошкой я слышала удивительные истории о блеске и пышности фламандского двора. Меня восхищали изделия их искусных ювелиров, латы, выкованные их кузнецами, вышитые их мастерицами гобелены. О блистательных турнирах и роскошных пирах фламандцев ходят легенды. Не меньше пересудов вызывает развратная фламандская знать. Я всегда подозревала, что самые ярые ревнители благочестия втайне завидуют свободным нравам фламандцев, столь не похожих на чопорных кастильцев. У нас даже невинная вольность может стать предметом разбирательства в суде святой инквизиции.

Мать рассеянно смотрит на меня, витая мыслями где-то далеко. Наверное, вспоминает о тайной свадьбе с моим отцом, наперекор брату, королю Энрике IV. В детстве она рассказывала мне, как Фердинанд пробирался в Медина-дель-Кампо, переодевшись пастухом. В тот день она так же, как я теперь, маялась от смутной тревоги и пыталась заглянуть в будущее.

— Не забывай, чем ты обязана Испании, — наставляет меня мать. — Мы с твоим отцом отдали молодость и здоровье, чтобы объединить нашу страну. Твой брак поможет нам обрести мощных союзников в нашей борьбе против Франции. Что бы ни случилось, помни: ты принцесса Кастилии и Арагона, не дай соблазнить себя ложным блеском и грубой лестью, — продолжает она. — Я посылаю с тобой верных людей, чтобы ты не страдала от одиночества. Ты всегда можешь опереться на нашего адмирала дона Фабрике Энрикеса и на Беатрис де Бобадилью, она мудра, хоть и молода. Я знаю, нелегко примириться с мужем, которого до свадьбы ни разу не видела, но ваши юные души — плодородная почва, и на ней прорастет любое семя. Почитай своего супруга, а любовь не заставит себя ждать. Не будь чересчур надменной и постарайся сдерживать свой буйный нрав. Слишком пылкие женщины пугают мужчин. Помни, на любой пожар найдется ливень.

Мать все говорит и говорит, и ее голос звучит в унисон шуму волн за бортом и вою ветра над Бискайским проливом, а ночь, озаренная всполохами молний, идет своим чередом.

С утра шел дождь. Я сидела в каюте, а мать командовала фрейлинами, разбиравшими багаж. За ужином к нам присоединилась Беатрис Галиндо. Когда подали десерт, она достала флакончик со снадобьем, приготовленным рабынями-мавританками. «Это любовное зелье, — сказала Беатрис, — выпей его и поделись с мужем. Меня заверили, что, испробовав этого зелья, вы полюбите друг друга на всю жизнь».

Она вылила полфлакона в мой бокал, и я сразу вспомнила об Изольде и об опасностях, которые таит любовь.

Моя мать и Беатрис смеялись, словно маленькие девочки, затеявшие какую-нибудь шалость.

— Посмотрим, как оно действует, — заметила королева. — Только отцу не говори, это наши женские секреты.

Мы втроем еще смеялись, когда в каюту с поклоном вошел командир армады дон Санчо де Басан и сообщил, что буря улеглась и подул попутный ветер. С позволения ее величества наутро армада должна была поднять якоря.

Мать вознесла хвалу Господу и дала разрешение на отплытие. Деликатная Беатрис поспешила оставить нас вдвоем. В ту ночь мы почти не спали, понимая, что не скоро встретимся вновь.

— Когда-нибудь ты поймешь, Хуана, как тяжело прощаться с детьми. В минуту разлуки или если твоему ребенку угрожает опасность, само тело, что выносило дитя, восстает против этого, кровь, вскормившая его, закипает в жилах. Но великой любви не бывает без великой жертвы — таков закон жизни. Сейчас меня переполняют радость и печаль. Невыносимо горько терять дочь; и все равно я счастлива, что в борьбе за процветание и величие Испании у меня будет такая помощница.

На рассвете все было готово к отплытию. Королева протянула каждому руку для поцелуя и дала краткие наставления. Наконец настал мой черед. Мать прижала меня к груди, и я услышала удары ее сердца. Как же сильно оно билось! Мы не плакали, просто долго не размыкали рук. Ни одна из нас не проронила ни слова. Мать перекрестила мне лоб. Я преклонила колени и припала губами к ее руке.

Моя мать оставалась на молу, а я на палубе, пока линия берега не скрылась из виду и я не оказалась посреди бесконечного моря, под прозрачным синим небом. За каравеллой, словно за кометой, тянулся пенный хвост. На ветру трепетали разноцветные флажки и гирлянды, украшавшие мачты ста тридцати двух торговых судов. Это было поистине великолепное зрелище. Я чувствовала себя героиней романса, который распевали хуглары[9].

В первое время мы с доном Фабрике и другими придворными подолгу оставались на палубе, любуясь рядами белых гребешков и ловкими дельфинами, которые выныривали из воды по бортам корабля. Суда шли попарно. Моя каравелла располагалась в середине армады. После трех чудесных солнечных дней разразилась буря, и нам пришлось пристать к берегу в английском Портсмуте. Целых два дня я принимала знатных англичан. В гавани наш маленький флот встречала толпа местных жителей. Мы поселились в замке Порчестер, построенном на скале прямо над морем. Он был старый, с темными и холодными комнатами, но гостеприимство хозяев с лихвой восполняло все неудобства. После восьми часов непрерывной жестокой качки мои придворные были все как один зеленого цвета и с трудом держались на ногах. Я легко переносила шторм и на их фоне показалась англичанам удивительной красавицей. Спустя годы я узнала, что сам король Генрих VII приезжал посмотреть на меня инкогнито, поскольку протокол не дозволял монарху оставлять столицу, чтобы встретиться с принцессой. Услышав о моей неземной красоте, он решил увидеть ее воочию. Так я невольно разожгла любопытство короля. Моя сестра Каталина была обещана в жены сыну Генриха, и ему захотелось увидеть отпрыска семейства, с которым вскоре предстояло породниться.

Без приключений преодолев остаток пути, девятого сентября тысяча четыреста девяносто шестого года наша армада пристала к песчаному берегу во фламандской гавани Арнемюйден. Впервые я увидела свою новую родину с палубы шхуны, на которую меня пересадили еще в открытом море. Одна из наших каравелл получила пробоину и затонула. С ней едва не отправились на дно пятьдесят сундуков с моим приданым. К счастью, перед самым отплытием мать приказала перенести их в трюм головного судна, так что ничего не пропало. Людей и багаж с затонувшего корабля разместили на оставшихся шхунах.