Книга Три грации - Тони Молхо

— Вы самая счастливая женщина на свете! — радостно захлопала в ладоши американка. — Ах, как в диснеевских фильмах!

— Ну почему у меня не так? — Ясмин по-детски жалобно надула красиво очерченные губки и печально опустила длинные пушистые ресницы. — Я тоже так хочу!

Тонкая рука, покрытая темными старческими пятнами, по-матерински легла на шелковистую смуглую ладонь:

— Верь мне! У тебя тоже все устроится. — Голубые выцветшие глаза отразились в темных зрачках. — Я-то знаю. Надо просто дождаться своего часа…

Медовые свечи догорели, камин остыл. Дамы поднялись было, чтобы попрощаться перед ночным отдыхом, как Джуди, внезапно повернувшись к романтичной рассказчице, вдруг спросила:

— А почему же вы здесь отдыхаете одна? Где же Дани?

Та улыбнулась в ответ — мудро и светло:

— Он сейчас далеко. Я уверена — в раю. Мы прожили такую безгрешную счастливую жизнь, что рай ему должен быть обеспечен.

Ясмин тихонько ахнула, прикрыв яркий рот смуглой ладошкой.

Джуди, побледнев, пыталась извиниться за бесцеремонный вопрос.

— О нет, милые мои! — остановила их пожилая дама. — Счастливый конец — это и тихая безболезненная кончина в кругу семьи, не правда ли? Он умер во сне — от аневризмы сосудов, не страдая и не причинив боли своим близким. Честно говоря, такую смерть я желаю и себе… Не огорчайтесь — ведь и в сказках добрые герои умирают… Знаете, как-то однажды, незадолго до своего конца, он велел мне повторно выйти замуж, когда его не будет. Он говорил, что одиночество — самое страшное, что может случиться с человеком. Я отказалась. Ведь я не одинока — я все еще с ним…

Джуди обняла ее. Ясмин прижалась круглой щечкой к худому плечу:

— Мы любим вас!

— И я вас люблю, дорогие мои! — Рахель неожиданно отерла покрасневшие веки. — Жизнь прекрасна и готовит нам много приятных неожиданностей завтра! Спите же спокойно, добрых снов!..

Так закончился второй день, проведенный тремя прекрасными дамами в небольшом домике среди лесистых гор нашего дивного Севера.

3

Солнце вновь встало над благословенной землей, согрев и осветив ее чарующими лучами.

Наши прекрасные дамы, забыв вчерашние горести и напасти, довольные и проголодавшиеся, устроились завтракать на деревянной веранде перед домом — перед дивной панорамой горных склонов, местами заросших зеленым кудрявым лесом, местами ощетинившихся серыми голыми утесами, а иногда прорезаемых стальными нитями далеких водопадов. У подножия гор пасторально краснели покатые черепичные крыши коттеджей; тесно прилепившись друг к другу, как опята на пне, белели домики маленьких поселений. Прямые стрелы шоссе прорезали рощи, холмы и скалы, устремляясь все выше и выше, туда, где в недосягаемой вышине гордо и одиноко высилась древняя крепость — безразличная к векам, тщетно пытающимся разрушить ее.

Наши проголодавшиеся дамы воздали должное незатейливой деревенской кухне. Хозяйка внесла скворчащую на сковородке яичницу и торжественно водрузила ее на деревянный поднос, специально поставленный на покрытый вышитой скатертью стол.

— Чего это они такие яркие? — удивились городские жительницы, глядя на оранжевые желтки, аппетитно поглядывающие на них из белой пены яичницы.

— Мои они, домашние, — гордый кивок куда-то за дом, откуда утром раздался победный крик петуха. — Свеженькие. Чем свежее, тем желтее.

Рыжий полосатый кот, высунув квадратную голову из сочных лопухов, тоже внимательно разглядывал яичницу. Он был совершенно согласен с хозяйкой.

Дамы вспомнили мелкие бледные яйца, продающиеся в суперсовременных супермаркетах, мысленно сравнили их с пышными и сочными деревенскими собратьями, философически вздохнули о вырождении урбанистической цивилизации и с удовольствием принялись за еду.

— Так у вас, оказывается, и курочки есть? — поинтересовалась Ясмин, с аппетитом вгрызаясь в громадный ломоть хлеба, увенчанный шикарным куском яичницы. — Можно посмотреть?

— А чего ж? — пробасила довольная Далия. — Вон, прямо за домом. Только загородку у несушек прикройте получше — кот у меня такой бандит, так и норовит яйцо стащить.

— О! — заинтересовалась Рахель. Она увидела рыжий экзотический цветок в лопухах, прищурилась, разглядела мощную шею борца-тяжеловеса и мускулистые натренированные лапы и оценила размеры опасности. — Только яйца? А кур не ворует?

— Их своруешь! — засмеялась хозяйка. — У меня петух боевой, к нему не подступишься! Чисто зверь! Такие шпоры — даже лисицы не суются! Поосторожней с ним!

Кот снисходительно выслушал бахвальство наивной хозяйки и сделал вид, что его это не касается.

Для утренней прогулки была выбрана крепость Нимрод, казалось, парившая в облаках. Эпическое сооружение, воздвигнутое на одиноко стоящем утесе, отрезанное от окружающего ее горного массива глубокими пропастями, казалось, выросло само собой на этой дикой, заросшей чахлым кустарником базальтовой глыбе. Чем ближе подъезжало к ней маленькое дамское «пежо», с натугой взбиравшееся по тонкой полоске асфальта, змеившейся по горным кручам, тем грандиознее казалась величественная постройка.

— Нимрод — это мифический охотник, который бегал по горам? — спросила Джуди, специалист по древнегреческой цивилизации. — Видимо, он умел прыгать через пропасти, ведь только так можно добраться сюда!

— Нимрод — это вавилонский царь-язычник, который всячески притеснял нашего праотца Авраама, верующего в единого Бога, и из-за которого праотец Авраам был вынужден переселиться в землю Ханаанскую, — отчеканила умница-Ясмин, хорошо выучившая в школе историю еврейского народа.

— Погодите-ка! — Рахель наморщила ясный лоб. — Нимрод — это не тот самый царь, что хотел построить знаменитую Вавилонскую башню? Ну ту, из-за которой произошло смешение языков? Что ж, судя по этим громадным каменным блокам, опыт в строительстве у него был немалый!

Замученный крутым подъемом «пежо», отдуваясь, осторожно свернул на узкую выровненную для машин дорожку, огибающую подножие исполинской крепости, и остановился на засыпанной гравием площадке перед входом в заповедник — в полуметре от пропасти. Дамы опасливо подошли к хлипкой ограде, чисто символически отделяющей парковочную площадку от края земли, и, затаив дыхание, глянули вниз — в небо, в легкое облачко, серым туманом проплывавшее под ними. Там, в далекой дымке, виднелись острые верхушки темно-зеленых елей, с пронзительным писком чертили небо ласточки и доносился низкий натужный рык взбиравшегося в горы туристического автобуса.

— Пойдемте, посмотрим в тишине крепость, пока орава галдящих туристов не испортила первозданную тишину. — Рахель потащила подруг к входу в заповедник.

Купили билеты, вооружились книжечками с описанием наиболее важных объектов и истории памятника архитектуры XII–XIII веков. Выяснили, что легендарные Нимроды не имели к сооружению никакого отношения, а во всем виноват великий мамелюк и султан косоглазый Бейбарс (аль-Малик аз-Захир Рукн-ад-дин Бейбарыс аль-Бундукдари ас-Салих, как было написано в проспекте), охраняющий полнощные страны от неверных и построивший стратегический объект в единственном ущелье, соединяющем Шелковый и Соляной пути из Дамаска со Средиземным морем.