Книга Путем перемен - Дженни Адамс

— В чем дело?!

Джаррод молча указал рукой в сторону лужайки, на которую прибывали новые гости.

— Ваши родители тоже здесь! — проговорила Молли.

— Придется говорить с ними лично, — процедил он.

— О чем?

— Наблюдай внимательно. Видишь, с кем они говорят?

— С толстяком и Миллисент.

— Вот именно! Это подтверждает мои худшие подозрения.

— Не понимаю…

— Мама очень близко к сердцу приняла мое решение основать собственную компанию. Ей всегда виделось, что я заменю отца и займусь семейным делом, тогда у них появится больше времени для себя.

— И вы считаете, что они могли учинить эту дезинформацию только для того, чтобы вы вернулись в лоно семейного бизнеса?! — шепотом ужаснулась Молли.

— Почему тебе это кажется таким уж невероятным?

— Разрушить успешное дело ради собственных притязаний! В голове не укладывается…

— А если она уверена, что поступает мне во благо? — предположил Джаррод. — Поверь, Молли, я знаю свою мать. Элспет способна на это.

— Но вдруг вы ошибаетесь? Ведь тогда вы оскорбите ее своим предположением, — благоразумно предостерегла его помощница.

— Дыши глубже, дорогая. Но откладывать разговор по душам не считаю более возможным, — проговорил Джаррод, решительно убрав в карман брюк заслонявшие до этого его лицо солнцезащитные очки. — Я улучу момент, когда она останется только с моим отцом, и поговорю с ними обоими. Начистоту!

— Мне пойти с вами? — спросила верная Молли.

— А ты хочешь?

— Как скажете.

— Просто будь рядом, солнышко, — мягко проговорил босс.

— Только…

— Что? — спросил он, не дождавшись продолжения.

— Только не волнуйтесь, — смущенно проговорила Молли, представив, как бы она сама смогла говорить со своими родными на такую деликатную тему.

— Ты же рядом, — прозвучало из его уст, словно гарантия.

— Джаррод… — осмелилась она, млея от его теплого взгляда.

— Что? — ободряюще улыбнулся Джаррод.

— Расскажи им о своих успехах. Родители должны испытать чувство гордости за своего сына. Я не верю, что ради своих амбиций они готовы растоптать все, что так дорого тебе, — взволнованно проговорила девушка, глядя ему в глаза.

Джаррод сжал ее руку в своей и велел:

— Жди.

Молли кивнула. Сердце выпархивало из груди, устремляясь вслед за Джарродом.

Она осмелилась говорить с боссом как со своим возлюбленным! И он не осадил ее, не указал на недопустимое поведение. После этого все казалось возможным. Но именно теперь Молли робела более чем тогда, когда между ними лежала пропасть строгой субординации.

Не успела она отойти от зашкаливавших эмоций, как Джаррод вернулся весь взвинченный со словами:

— Идем отсюда!

— Джаррод?

— Не сейчас! — бросил он, схватив девушку за руку.

— Но…

— Нет, не сюда, — метнулся он вместе с ней в другую сторону, завидев впереди людей.

И он вновь поспешно напялил на себя солнцезащитные очки.

— Твоя мать призналась?

— Нет! — резко ответил Джаррод. — Впрочем, я и не ожидал. Но я видел ответ в ее глазах. Этого вполне достаточно. И мой отец… Хоть он и разыграл недоумение, но не очень-то хорошо это у него получилось! — гневно проговорил Джаррод.

— А ты не ошибаешься?

— Они оба говорят о моем долге перед компанией, будто бы я не самостоятельный человек, а их собственность. Можно подумать, если я их сын, это дает им право понуждать меня. Они вменяют мне в вину те три года, что я живу своей жизнью!

— Джаррод, просто они хотят вернуть тебя в семью, но не умеют сделать это иначе! Будь к ним снисходительнее. Они же твои родители…

— Родители?! Слышала бы ты их! С каким пренебрежением отзываются они о моем деле, словно это какой-то юношеский каприз, не заслуживающий вниманий. «Сворачивай ты это свое дельце и возвращайся к отцу на фирму!» — вот что она мне сказала. Как тебе это нравится?! — горячился молодой финансист.

— Отчасти они правы, — осмелилась проговорить Молли в слабой попытке подействовать на его разум.

— То есть как это правы?! — вскипел Джаррод, готовый сорвать гнев на ни в чем не повинной девушке.

— Сам посуди, ведь однажды, когда отец решит уйти на покой и просто насладиться плодами своих трудов, ему будет приятно передать бразды правления не кому-то постороннему, а своему родному сыну, — расшифровала свою мысль для его разгоряченного понимания Молли.

Джаррод отвел взгляд в сторону и немного успокоился.

— Ладно, — проговорил он. — Все вокруг правы. Только от этого не легче… Но ты не волнуйся, Молли. Я все улажу. Им придется смириться с тем, что в отцовскую фирму я не вернусь. Я докажу, что давно уже перерос их представления о серьезном деле! — патетически воскликнул Джаррод.

— Но если внутрисемейный конфликт вынести на публику, стает еще хуже, — предупредила его Молли.

— Я знаю, дорогая, знаю… Поэтому не стану этого делать. Я найду способ свести все эти разговоры о моей профессиональной несостоятельности на нет и отплатить им той же монетой! — зловеще произнес он.

— Как? Какой монетой? — обеспокоенно спросила его помощница.

— Моим обожаемым родителям кажется, что на семейном бизнесе свет клином сошелся? Отлично! Они сурово поплатятся, если это все, что им действительно дорого! Я начну свою игру, такую же подлую, такую же гнусную, — проскрежетал он.

— Не смей! — воскликнула всерьез встревоженная его настроем Молли.

— Что?! — фыркнул на нее босс.

— Не смей, Джаррод! — решительно повторила она, наплевав на иерархические принципы. — Если ты пойдешь на это, то поступишь во сто крат подлее и гнуснее! И тогда это уже не будет игрой.

Джаррод ошеломленно смотрел на свою подчиненную, переваривая то, что ему довелось услышать. На протяжении нескольких минут он свирепел, пыхтел, затем просто дулся, после попытался обидеться, но вовремя одумался, взял ее за руку и спросил:

— Перекусить не хочешь?

— Расскажешь мне, как продвигается реставрация твоей яхты? — со вздохом облегчения задала ему встречный вопрос добрая девушка.

— Прости, если в горячке невольно обидел тебя.

— Ты тоже меня прости. Но мне страшно подумать, что из-за стародавних разногласий ты вконец испортишь отношения со своими родителями, — вкрадчиво проговорила Молли, которой новый стиль общения с боссом казался теперь таким естественным и приятным, тем более что и он, похоже, не собирался возражать.