Книга Дикарь - Данелла Хармон

— Я думаю, он будет очень доволен.

— Но удобно ли это?

— Конечно. Я пойду с вами.

Махнув Джульет рукой, чтобы та следовала за ней, Нерисса, шурша юбками по древним камням ступеней, начала подниматься по лестнице, которая была такой широкой, что пять человек, взявшись за руки, могли подниматься по ней — и еще осталось бы место.

Наверху был длинный коридор, стены которого были обшиты деревянными панелями. В коридор выходило несколько дверей. Из-за одной двери раздавались пьяные голоса, распевавшие песню. Им вторили взрывы смеха.

Нерисса не раздумывая открыла дверь, и грубый хохот немедленно прекратился.

— Джентльмены! — сказала она, выговорив это слово так, что не оставалось никаких сомнений: присутствующих в комнате она таковыми никак не считает. — Мы пришли навестить Гарета. Ведите себя подобающим образом.

Она широко распахнула дверь и позвала Джульет в комнату.

Джульет нерешительно остановилась на пороге. В комнате царила полутьма. Несколько почти догоревших свечных огарков, язычки пламени которых плясали на сквозняке, не могли осветить огромную комнату, лепной потолок которой был высотой не менее пятнадцати футов.

Джульет поморгала глазами, чтобы приспособиться к полумраку.

И тут она разглядела приятелей Гарета, расположившихся по всей комнате в самых непринужденных позах.

Чилкот устроился на диване у окна и, засунув указательный палец в горлышко пустой бутылки, размахивал ею.

Перри в расстегнутом жилете развалился в обитом парчой кресле. Его галстук съехал набок, по красивому лицу расплылась глупая улыбка. Имена других она забыла. Был там один с крупным носом и глазами, налитыми кровью, которые тупо смотрели из-под волнистых каштановых волос, неряшливо выбившихся из косицы; еще один — широкий и грузный, как ломовая лошадь, лежал на спине и храпел, его парик, словно дохлая крыса, валялся на полу рядом; третий — щуплый и задиристый, пьяно икая, приветствовал Джульет, подняв бутылку:

— За даму ...ик!.. За героиню сегодняшнего дня!

И еще она увидела Гарета де Монфора.

Он возлежал на массивной кровати резного дуба, обложенный множеством подушек. Волосы его растрепались, сорочка была натянута прямо на голое тело, на губах блуждала сонная улыбка. Он взглянул на Джульет, и второй раз за эту ночь ее сердце неожиданно учащенно забилось.

Она знала, что под простыней на нем ничего не было.

В комнате вдруг стало очень жарко. Даже дышать стало трудно. Джульет почувствовала, что некая часть ее тела — из тех, что отличают женщину от мужчины, — словно воспламенилась, отреагировав на него, лежавшего среди простыней и подушек. Она бы немедленно убежала из комнаты, если бы не Нерисса, стоявшая у нее за спиной.

Свет свечи окрашивал его кожу в самый теплый золотистый цвет, рельефно обрисовывал мускулатуру на груди и у основания шеи, обтекал твердые бицепсы. При ласковом свете свечи завитки каштановых волос на его груди отливали золотом, как и щетина, появившаяся на подбородке. Когда он взглянул на Джульет, у нее едва не подкосились ноги, потому что было в нем какое-то фатальное обаяние, которого не было даже у Чарльза. От этих мыслей, а также от своей реакции на соблазнительную картину, которую он представлял собой, лежа под простыней на подушках, она, как ни странно, почувствовала себя виноватой, словно предавала человека, которого любила. Она с трудом проглотила комок, образовавшийся в горле.

— Подойдите ближе, — негромко сказал он.

В комнате стало тихо. Джульет сделала несколько шагов вперед, чувствуя, что глаза всех присутствующих направлены на нее. Сердце у нее бешено колотилось, ладони увлажнились. Как только она подошла к кровати, лорд Гарет взял ее руку и поцеловал.

— Вы… ангел, — произнес он заплетающимся языком, нежно пожимая ее руку.

Она улыбнулась:

— А вы, лорд Гарет, пьяны.

— К стыду моему, это так. Но, учитывая обстоятельства, это полезно.

— Вам очень больно?

Он усмехнулся, все еще не выпуская ее руки:

— Если говорить честно, мисс Пэйдж, то я вообще ничего не чувствую.

Где-то за ее спиной хохотнул Чилкот, но она даже его не услышала. Когда Гарет взглянул на нее из-под растрепавшихся волос, которые так трогательно упали на лоб, она увидела наконец, что глаза у него светло-голубые и очень сонные.

— Думаю, вы все-таки были правы, — сказала она, отнимая у него свою руку и поправляя упавшие на лоб волосы. Рука у нее при этом дрожала. — Судя по всему, вы останетесь живы.

— Я и не подумаю умирать. Знаете, мне понравилось быть героем. Я, пожалуй, буду почаще спасать прекрасных дам, попавших в беду. — Он снова взглянул на нее, и теплый серьезный взгляд прекрасных голубых глаз проник в потаенные уголки ее сердца, о существовании которых она давно забыла. — Не позволяйте Люсьену запугивать себя, хорошо?

— Не позволю.

Он кивнул, удовлетворенный, и глаза его медленно закрылись.

— Спасибо, что пришли навестить меня, мисс Пэйдж.

— А я благодарю вас, лорд Гарет, за все, что вы сделали для меня сегодня, — сказала она, стараясь, чтобы не дрожал голос. Потом, поддавшись неожиданному импульсу, она наклонилась и сквозь спутанные пряди волос поцеловала его в лоб. — Я обязана вам жизнью.

Джульет шла рядом с Нериссой вдоль полутемного коридора, и их шаги были единственным звуком, нарушавшим тишину дома. Ей совсем не было холодно, но она поеживалась, как от озноба. Сердце все еще учащенно билось, и ей очень хотелось выбежать наружу и вволю надышаться холодным ночным воздухом. Что с ней происходит? Почему она так реагирует на лорда Гарета?

Она не испытывала ничего подобного с тех пор… с тех пор как была влюблена в Чарльза.

Она вздрогнула и попыталась выбросить из головы эти мысли. Конечно же, ее сердце бьется учащенно только потому, что они направляются в комнату Чарльза, и это ее заранее волнует. Конечно же, ее реакция на Гарета объяснялась лишь тем, что он был братом Чарльза. К самому Гарету это даже не имело отношения.

А если говорить правду? Именно сам Гарет вызывал у нее подобную реакцию.

— С вами все в порядке, Джульет? — спросила Нерисса.

Джульет заставила себя улыбнуться:

— Да, спасибо. Просто день был очень утомительный.

— Еще бы! — с сочувствием сказала Нерисса, окинув ее проницательным взглядом голубых глаз, и Джульет показалось, что молодая леди о многом догадывается, но молчит. Что может подумать о ней Нерисса, если она воспламеняется от вида одного брата, в то время как должна оплакивать другого?

Наконец Нерисса остановилась перед массивной резной дверью и взглянула на Джульет, которая насторожилась и замерла в ожидании.