Книга Возьми меня с собой - Патриция Филлипс

– Презренный ты человек.

– Вот уж ни разу меня так не называли.

– Ну что же, раз мне суждено носить это платье, я прежде хочу искупаться. Брат ты мне или нет, прошу тебя выйти.

Дженни решила, что он откажется – так сильно потемнели его светло-зеленые глаза, так напряглись скулы.

– Разумеется, миледи, – с шутливым поклоном сказал он и вышел, бросив у двери: – Пойду навещу своих подданных!

Умывшись свежей ключевой водой, Дженни надела рубашку. Тонкая, белоснежная, с длинными пышными рукавами, она ласкала тело. Лиф облегал фигуру как влитой, грудь в нем приподнималась и чуть не выскакивала наружу, а ткань была настолько прозрачной, что, если захотеть, можно было разглядеть соски. Да, если юбка в талии сидела идеально, то фиалковый лиф с вышитыми на нем золотой и белой розами был явно туговат.

Скрипнула дверь, и Дженни оглянулась на звук. Мануэль смотрел на нее с одобрением. Перемена к лучшему была очевидной.

– Готова?

– А если я скажу «нет»?

– Ну хватит, довольно ссориться. Никто не покушается на твою скромность. К тому же, по правде говоря, ты не кажешься мне испуганной девственницей. Уверен, что по крайней мере один мужчина уже узнал твои тайны.

Мануэль протянул ей щетку с серебряной ручкой. Прислонившись к стене, он с удовольствием наблюдал за тем, как Дженни расчесывает свои каштановые, с рыжим отливом, роскошные волосы.

– Предложение, миледи, – сказал Мануэль и, подойдя к ней, отделил вьющуюся прядь и, опустив ее на лоб, ловко подрезал так, что на лицо упал короткий локон. После чего, свернув шелковые волосы в жгут, он перебросил их через ее плечо на грудь.

Дженни пребывала в недоумении.

– Что ты делаешь?

– Вот сейчас ты настоящая придворная красотка. И не смей ничего портить, – добавил он, заметив, что Дженни собирается заколоть волосы в узел. – Именно такую прическу сейчас носят модницы. Кстати, каждый локон имеет свое название. Вот этот, что у тебя на лбу, зовется «люби меня», тот, что возле щеки, – «доверься мне», а тот, что на плече, – «разбей сердце».

– Откуда такая осведомленность в дамских модах?

– Вы недооцениваете моего обаяния, миледи. Вот приедем в Лондон, тогда посмотришь, как, увидев меня, сами придворные дамы начинают вилять хвостиками и облизываться. Вот увидишь…

– Мануэль! Мануэль! – Глаза Марты светились радостью, но, стоило ей заметить Дженни, да еще так разодетую, как в глазах ее зажглась ненависть.

– Марта! Сколько лет, сколько зим!

Мануэль заключил цыганскую девушку в объятия и звонко чмокнул в щеку.

– Что она тут делает? – ревниво спросила Марта, указав на Дженни.

– Она? Живет тут, разве ты не знаешь, любимая. – Мануэль с удовольствием любовался стройной, но пышной фигурой цыганки, с тонкой талией и полной грудью, потом снова привлек ее к себе, погрузив пальцы в шелковые, черные как смоль волосы Марты.

У Дженни в горле застрял комок. Нахлынули воспоминания о навсегда сгинувшем в пучине любимом.

– Она ушла, – донеслось словно издалека. Легкий непривычный акцент придавал его словам странное, мистическое звучание. Дженни обернулась, поспешно приложив руку к губам, чтобы он не заметил, что они дрожат.

– Странно. Я думала, ты ее в постель потащишь.

– Довольно! – со злостью воскликнул Мануэль и схватил Дженни за руки. Только сейчас он увидел, что губы ее дрожат, а в глазах стоят слезы. – Почему ты плачешь? – неожиданно нежно спросил он.

– Жалко стало себя. Но тебя это не касается. Мануэль пребывал в недоумении не больше минуты.

Догадка озарила его лицо.

– Какой же я болван! Ты плакала, потому что я поцеловал Марту, а не тебя! А того, кто заслужил твои поцелуи, и след простыл. Я прав?

Дженни только кивнула в ответ, боясь разрыдаться. Мануэль оказался тоньше и деликатнее, чем она думала.

– И ты его сильно любишь? Вижу, можешь не отвечать. И он тебя бросил. Нет, не то, вижу. Он умер?

– Да, пропал в море. Я так мало его знала. – Дженни повесила голову, она внезапно показалась самой себе такой маленькой и ранимой, такой глубоко несчастной.

– Иногда нехватка времени восполняется избыт-50 ком чувств, – философски заметил Мануэль. – Не ты первая, не ты последняя. Вспоминай, если хочешь, сладость пашей любви, но не терзай себя понапрасну.

Мудрый совет. Дженни благодарно посмотрела Мануэлю в глаза.

– Спасибо тебе за доброту. Не держи на меня зла.

– Ну, довольно хныкать. Нам пора возвращаться на ярмарку. Солнце уже садится, а я еще не показывал свой коронный номер. Если Роза узнает, что мы отлыниваем от работы, нам достанется!

Мануэль торопливо скинул рубашку и камзол и предстал перед ней, обнаженный по пояс, поигрывая неправдоподобно мощными мускулами. Кожа у него была гладкая и не слишком смуглая – цвета легкого пива.

– Вот это номер, – пробормотала Дженни, смущенно отворачиваясь от завораживающего зрелища, – я хотела спросить, что собой представляет твой номер.

– Ты не знала? Я силач. Сегодня у тебя будет возможность и представление посмотреть, и подзаработать – обойдешь публику со шляпой. Часть заработка возьмешь себе. – Мануэль окинул Дженни оценивающим взглядом. – Знаешь, ты самая красивая девчонка-горджио среди тех, что я знал. Будешь трудиться как следует, и я обещаю тебе купить красивое платье.

Дженни не могла не поддаться грубому обаянию этого красивого и сильного человека. Он волновал ее как мужчина, и она не умела этого скрыть. Мануэль был достаточно наблюдателен.

– Не бойся за свою добродетель, красавица. Звезды выбрали мне в подруги Марту. Наш союз должен принести процветание племени. А со звездами не спорят. – Мануэль привлек Дженни к себе и, согревая ее жарким дыханием, добавил шепотом: – Как бы я хотел, чтобы звезды ошиблись! Но и тогда Роза ни за что не позволила бы мне взять тебя в жены. – Неохотно отстранившись, он потащил ее за собой на шумную ярмарочную площадь.

Дженни, спотыкаясь, еле поспевала за ним – туфли оказались на несколько размеров велики.

– Что там опять? Снова идти не можешь?

– Туфли большие.

Дженни в изнеможении опустилась на траву. Мануэль, ругаясь под нос, нарвал травы и набил в носы.

– Я пойду вперед, а ты смотри не задерживайся. Единственное, что от тебя требуется, – это выглядеть красиво. Сегодня ты заработаешь свои самые легкие деньги.

Дженни смотрела вслед Мануэлю, с удовольствием наблюдая, как он легко бежал, как на ходу стащил пирог с бараниной, воспользовавшись тем, что торговка на мгновение утратила бдительность и наклонилась, чтобы поправить туфлю. Дженни смотрела на него, гадая о том, что заставило ее так внезапно и так ненужно проникнуться чувством к цыгану, который к тому же совершенно ясно дал ей понять, что обещан другой.