Книга Блестящая партия - Джулиана Маклейн

– Так вел себя Уитби вчера. Я прошу у вас прощения за него.

Софи удовлетворенно улыбнулась, и они пошли дальше.

– У меня есть две сестры. – Софи понимала, что затронула тему, которой следовало избегать, но сейчас ей не хотелось вспоминать о правилах хорошего тона. – Я очень скучаю без них, тоскую по нашим беззаботным беседам и веселому смеху. Мы обо всем рассказывали друг другу.

– А что бы вы им сказали, если бы они оказались здесь? – Глаза герцога заблестели, и Софи никак не могла сообразить, что он хотел услышать от нее.

Она помолчала несколько секунд, пытаясь разобраться в своих чувствах. Было ли это удовлетворение или предчувствие приближающегося приключения? И то и другое, поняла она с удивлением. Ее отношение к этому человеку менялось, несмотря на решение соблюдать осторожность и благоразумие. Похоже, осторожность как раз в это время отправилась на каникулы.

Ответ слетел с ее языка раньше, чем Софи сумела обдумать его.

– Я бы сказала им, что составила себе неправильное представление об одном человеке, а мне не следовало так поступать. Теперь я намерена начать все сначала...

Они неподвижно стояли в галерее и выжидательно смотрели друг на друга.

– Я твердо верю в успех новых начинаний, – наконец произнес герцог и не торопясь пошел вперед. Софи последовала за ним. – У меня тоже есть сестра, – продолжил Джеймс. – Мне хотелось бы поделиться с ней своим переживаниями, но не думаю, что я решусь на это: ей всего восемнадцать, она весьма романтична, и на следующий день после нашего разговора весь Лондон будет знать, что я влюбился. – Он, усмехнувшись, взглянул на Софи. – Поверьте, мне совсем не нравится быть мишенью сплетен.

Софи вздрогнула. Пытался ли он окольным путем сказать ей о своих чувствах, или... Она прервала молчание вопросом, давая себе время на то, чтобы вернуть способность мыслить и разговаривать хладнокровно:

– У вас только младшая сестра?

– У меня их три. Две уже замужем: одна живет в Шотландии, другая в Уэльсе. Все они просто замечательные. Они также наградили меня двумя очаровательными племянницами и племянником.

С каждым новым словом герцога у Софи от удивления все шире раскрывались глаза. В нем не было ничего дьявольского, во всяком случае в этот вечер.

– Вы любите детей, ваша светлость?

– Обожаю. Любой загородный дом должен быть до краев заполнен детским смехом и топотом детских ножек.

Если он пытался произвести хорошее впечатление, то делал это весьма умело и с большим успехом.

Они опять заговорили о живописи, обсуждая последние тенденции и то, что выставлялось в городских галереях. Когда они подошли к знаменитой картине Рембрандта, Джеймс протянул руку, как будто хотел коснуться холста, но ограничился тем, что провел рукой по воздуху. Несколько мгновений они молча любовались картиной.

– Посмотрите на эти широкие мазки на ее рубашке, – проговорил Джеймс почти шепотом, – и на эту гладкую, полупрозрачную поверхность пруда, изумительно отражающую свет. А форма ее ног... – Рука герцога двигалась в воздухе, создавая впечатление, что он гладит даму.

Софи задрожала, представив себе, что его длинные пальцы гладят ее обнаженную ногу. Она понимала, что большинство женщин были бы шокированы тем, о чем она думала и что говорила, а также соблазнительным движением его руки. Она и сама была немного шокирована, и в то же время ей было очень приятно. Софи представила себя растаявшей в его объятиях прямо тут, в галерее. Если он отнесет ее на маленький диванчик, стоящий в слабо освещенном углу галереи...

С большим трудом она проговорила:

– Рембрандт действительно замечательный мастер...

Софи очень хотела знать, разговаривал ли герцог так со всеми, или просто пытался соблазнить ее. Если это была его цель, то он вел себя умело и неназойливо, прекрасно зная, чего добивается, и своими действиями превращая ее в разогретый мед.

Дойдя до конца галереи, они направились обратно вдоль противоположной стены.

– Не хотели бы вы погулять в Гайд-парке на этой неделе? Погода установилась отличная. Может быть, в среду?

Софи вспомнила о лорде Уитби и пожалела, что он беседовал с ней раньше, потому что теперь она не могла принять предложение герцога. Ее даже охватила паника, как будто оттого, какой она даст ответ, зависело очень многое.

– Ну, так как, в среду? – настаивал Джеймс. – Или это время не очень для вас подходит?

– Нет, не в этом дело... – Софи смутилась. – Может быть, в другой день?

– В четверг, – с готовностью предложил герцог.

– Да, это будет просто замечательно, – с облегчением произнесла Софи.

– Вот и прекрасно. А теперь, полагаю, нам следует вернуться в гостиную, ваша матушка, наверное, уже вас ищет.

Когда они подошли к Беатрис, Джеймс обменялся с ней любезностями и отошел к группе джентльменов на другом конце зала. Софи наблюдала за ним с каким-то непонятным предчувствием, отдавая себе отчет в том, что его привлекательность заставила ее изменить свое первое неблагоприятное впечатление о нем; это очень сильно беспокоило ее, поскольку обычно она не позволяла, чтобы ее страсть вышла из-под контроля разума.

Через несколько дней, услышав звон тарелок в столовой внизу, Софи посмотрела на часы. Было позднее утро, и Беатрис и Флоренс уже завтракали без нее. С помощью горничной девушка быстро натянула на себя темно-синее платье, закрутила волосы в пучок и, спустившись вниз, чтобы присоединиться к матери и графине, удивленно остановилась в дверях. В центре стола стоял огромный букет красных роз.

Софи вопросительно взглянула на мать.

– Боже, откуда такой роскошный букет?

Подойдя ближе, она наклонилась над цветами и с удовольствием вдохнула приятный аромат.

– Прочитай карточку, тогда поймешь, – довольным тоном ответила Беатрис.

Софи подошла к мраморному буфету, на котором лежала карточка, уговаривая себя, что, если цветы окажутся от герцога, она не допустит, чтобы у нее подкосились колени, и не растает от радости. Ей следует быть осторожной и благоразумной, а ему следует знать, что он имеет дело с серьезной и разумной женщиной, и в отличие от этих цветов ее не так легко сорвать.

Молча, она прочла слова, написанные на карточке: «Изящные розы для очаровательной женщины-розы. Уитби». Перечитав фразу еще раз, Софи медленно подняла глаза и, стараясь скрыть разочарование, посмотрела на мать.

– Букет от графа Уитби. – Она передала карточку Беатрис, которая, протянув руку, уже шевелила пальцами от нетерпения.

Прочитав текст, Беатрис тут же передала карточку Флоренс.

– Смотрите, что тут написано!

Графиня, в свою очередь, прочтя написанное, встала и порывисто обняла Софи.