Книга Ангельское пламя - Юджиния Райли

Но все-таки почему родители ничего не сказали ей об этом выборе? Их уже нет на свете, и спросить не у кого. Обернувшись к дяде, Анжелика решительно сказала:

— Дядя Жиль, я просто не могу поверить, что мои родители заключили этот договор, ничего не сказав мне.

— Я уже объяснил тебе, девочка! — резко ответил Жиль. — Ты была еще маленькой. Не могли же они тогда говорить с тобой об этом.

— Но я все же хочу…

Жиль надулся:

— Ты считаешь меня лжецом, племянница?

— Нет, дядя, но…

— Тогда тебе ничего не остается, как только поверить мне.

Анжелика горестно кусала губы. Она не хотела выставлять его лжецом. Да и какой расчет ему врать обо всем этом?

Нет, Анжелика не верила Жилю Фремону. Она подозревала, что он хитрый и эгоистичный человек. Но какую выгоду он мог бы иметь от этого брачного контракта? Разве он не сказал ей только что, что сам переслал приданое? Она предполагала, что у дяди Жиля проснулась совесть. Он когда-то оттолкнул от себя брата Сэмюэла, теперь вот решил искупить вину, устроив будущее его единственной дочери. Вполне возможно, что родители не стали говорить ей об этом и ждали, пока она подрастет…

Анжелика смотрела в свою тарелку, погруженная в беспокойные мысли. Наконец молчание было нарушено, на этот раз самим Роланом.

— Ну, Анжелика? Вы находите этот договор таким уж… противным?

Его слова звучали очень учтиво. Но Анжелику обидело то, что Ролан обратился к ней по имени. Глядя прямо на него сверкающими темными глазами, она произнесла:

— Я не хочу выходить за вас замуж, месье.

Неожиданно для всех Ролан рассмеялся, и Анжелика удивилась тому, как преобразилось его лицо. Она должна была признаться себе, что он сейчас был поразительно красив, с морщинками от смеха вокруг его чувственного рта, с искорками в глазах. Он бросил на нее прямой взгляд, который говорил о том, что он нисколько не расстроен ее сопротивлением.

Это еще больше рассердило Анжелику.

Но тут дядя стукнул кулаком по столу так сильно, что зазвенела посуда.

— Анжелика! — взревел он. — Слушай меня, дитя, и слушай внимательно. Дело сделано, и тебе нет смысла перечить. Я считаю недопустимым не уважать память родителей и обижать человека, которого они выбрали для тебя. Ну, моя дорогая? Что ты скажешь теперь?

Дядя напомнил ей о родителях, и она с трудом сдерживала слезы. За все семнадцать лет Анжелика не видела от Сэмюэла и Эванджелины Фремон ничего, кроме любви и уважения. И если этот брак был на самом деле задуман ими, конечно, она должна уважать их решение. Хотя… Цепляясь за последнюю надежду, она спросила дядю:

— Скажите мне, если этот договор был действительно заключен между семьей Делакруа и моей, то где доказательства? Наверняка у моих родителей был какой-то документ…

— Но ведь дом сожгли, Анжелика, — оборвал ее дядя. — Все сгорело.

От этих грубых слов слезы навернулись на глаза Анжелики. Но гордость не позволяла ей плакать.

— А почему вы не рассказали мне… до этого вечера, дядя Жиль?

— А тогда ты поехала бы со мной на этот обед?

— Нет, — ответила Анжелика еле слышно, потупив взор. Но потом она вскинула голову и сказала дяде: — Дядя Жиль, я нашла решение, которое всех устроит. Я могу вернуться в Сент-Джеймс и жить у мадам Сантони. Она сказала, что ее дом всегда открыт для меня.

— Но это совсем не то, чего хотели твои родители, дитя, — сказал Жиль.

Анжелика подавленно смотрела в свою тарелку и кусала губы, понимая, что потерпела поражение.

Она услышала, как ее дядя с облегчением вздохнул.

— Ну вот и хорошо, дорогая. Не хочешь ли что-нибудь сказать месье Делакруа?

Анжелика посмотрела на Ролана с едва скрытой враждебностью:

— Очень хорошо, месье. Я выйду за вас замуж только потому, что так хотели мои родители.

Ролан Делакруа, судя по его мрачной улыбке, был вовсе не удовлетворен.

— Анжелика! — с упреком сказал Жиль. — Ты могла бы ответить и полюбезнее!

Анжелика не успела открыть рот, чтобы возразить. Вмешался Ролан.

— Месье Фремон, не стоит омрачать наше счастье, — иронически сказал он.

Жиль хмыкнул:

— Девушка должна чувствовать себя счастливой. У нее будет все, что хочет женщина, — дом, деньги, положение…

— Но никто не спросил девушку, чего она сама хочет, — возразил Ролан.

При этих словах Анжелика обернулась, чтобы посмотреть на него. Он увидел в ее взгляде боль и смятение. Но когда она обратилась к дяде, ее темные глаза снова сверкали гневом:

— Что, дядя, я должна остаться здесь, с этими двумя мужчинами? Вы еще не передумали заняться делами на Миссисипи?

Жиль постарался избежать взгляда Анжелики.

— Нет, дорогая. Думаю, что отправлюсь сегодня же поздно вечером.

— Так, значит… вы не будете на… — ее голос упал до страдальческого шепота, она старалась при этом не смотреть на Ролана, — на моем бракосочетании?

— Боюсь, что нет, дорогая. Мне очень жаль, но дела не ждут…

В разговор вступил Жан-Пьер:

— Пожалуйста, не бойтесь, мадемуазель Фремон. Вы здесь будете в полной безопасности.

— Мне кажется, моей невесте лучше побыть до нашей свадьбы у Эмили Миро, — вставил Ролан. — Зачем давать пищу слухам? — Он многозначительно посмотрел на Жиля. — Я сам провожу к ней Анжелику. Поэтому можете не откладывать свой отъезд.

У Анжелики мурашки побежали по спине, когда Ролан назвал ее невестой. И сразу начал заботиться о ней. А Жиль Фремон был этому более чем рад. Он горячо поблагодарил Жан-Пьера за обед и даже поцеловал Анжелику в лоб.

Толстяк торопливо удалился. Жан-Пьер пошел проводить его. Анжелика осталась наедине с Роланом. Она не смотрела на него, но чувствовала на себе его пристальный взгляд. Она нервничала, но старалась не показать ему этого.

— Не сказать ли, чтобы подали десерт прежде, чем мы отправимся? — нарушил молчание Ролан.

Анжелика покачала головой и потом произнесла:

— Нет, месье.

— Вы можете звать меня по имени. Меня зовут Ролан, — мягко сказал он.

Девушка посмотрела на него, не скрывая раздражения.

— Месье, меня никто не спросил, хочу ли я выйти за вас замуж. Разве теперь у меня есть выбор?

У него на лице появилось выражение холодного изумления.

— Нет, вряд ли, — ответил он и немного спустя добавил: — Дорогая, боюсь, что вам придется смириться.

— Я уже не ребенок, и за меня не надо принимать решения!

— А я и не сказал, что вы ребенок, — терпеливо заметил он. — Но если бы ваши родители были живы, вы подчинились бы? Согласились бы с их выбором?