Книга Архон - Кэтрин Фишер

— Спасибо. Дальше я пойду одна.

Рабыня подчинилась с явным облегчением, потом хитро заметила:

— Тут без Бога не обошлось, верно? Старухи говорят, его тень блуждает под землей, там он разговаривает с покойными Архонами. Раз или два я одна прибиралась недалеко от лестницы и слышала их. Голоса диковинные, приглушенные. И музыка.

Музыка? Мирани мимоходом задумалась, не прячется ли Орфет у Креона. Такой исход ее бы очень порадовал.

— Да, это всё из-за Бога. — Она обернулась. — Пообещай мне, что никому не расскажешь, куда я ходила. Понятно? И тогда я пришлю лекарства для твоего сына.

Это походило на шантаж. Но рабыня лишь кивнула. Лицо у нее было замкнутое, отягощенное заботами.

Мирани протиснулась через прутья металлической решетки. За ней начиналась лестница — широкая, пологая, со стертыми ступенями. Не сказав больше ни слова, Мирани стала спускаться, наступая на свою тень. Она протянула лампу вперед, но за пределами крохотного кружка света стояла непроницаемая темнота, густая, как бархат, приглушающая любые звуки.

Ниже. Ниже. Девушка оглянулась назад, туда, где остался коридор, но не сумела различить даже тусклых отблесков света. Дыхание было громким, слишком громким; она остановилась, прислушиваясь к биению сердца. Беспокоиться не о чем. Здесь полным-полно воздуха; в любую минуту можно вернуться наверх. Она — Носительница Бога, жрица из числа Девятерых. Чего ей бояться?

Она подняла голову и зашагала дальше. Казалось, сама земля вокруг нее поднимается кверху. Оштукатуренные стены сменились каменными, потом земляными, в воздухе запахло затхлой глинистой сыростью. На губах налипла тонкая корочка пыли.

Чем глубже она спускалась, тем ближе сходились стены туннеля; когда-то они были разрисованы. Низкие своды пестрели рядами клиновидных букв; широкой каймой тянулась фреска, изображавшая Царицу Дождя. Она стояла над пустыней, и с ее рук и плаща струились потоки воды. Внизу, жадно разинув пасти, ждали громадные Звери. Древняя штукатурка местами растрескалась, кое-где отвалились и хрустели под ногами целые куски. Осторожно ступая, Мирани дошла до развилки туннелей и замешкалась. Перед ней открылись пять входов в неведомые коридоры.

Она сделала еще два шага и остановилась.

Из одного туннеля потянуло сквозняком, тонкий язычок пламени в лампе затрепетал. Мирани испуганно прикрыла огонек рукой. Вдали, во мраке, от темноты отделился и двинулся ей навстречу смутный черный силуэт. Она кинулась к нему.

— Кто здесь? Это ты?

Темнота встретила ее холодными руками. Одна из них, твердая и гладкая, как змеиная кожа, обвила ее шею и зажала рот. Лампа потухла.

— Тише, госпожа, — послышался шепот над ухом. — За тобой следят.

Солнце иссушает нас

Он без единого звука оттащил ее назад. Если бы не холодные руки у нее на плечах и на губах, Мирани бы и не догадалась, что здесь кто-то есть. Чернота была непроглядной, девушка понятия не имела, в какую сторону ее повернули лицом.

Щекотное прикосновение к уху. Слова, сложенные из дуновений ветерка.

— Возьми меня за руку.

Она вздохнула свободнее; его пальцы сжали ей ладонь. Потом он повел ее в никуда.

Она старалась не спотыкаться, не охать. При каждом шаге зажмуривалась, боясь наткнуться на стену туннеля, шла, выставив вперед руку, нащупывая дорогу, хотя чувствовала, что ее окружает вакуум, громадная пустота в толще земли. Наконец ее пальцы дотронулись до пыльной штукатурки, и Мирани, обретя опору, испытала громадное облегчение. К ней вернулось понимание того, где находится верх и где низ, куда идти вперед, а куда — назад.

— Сюда, — шепнула тень. — Не бойся.

Креон двигался, не ведая сомнений, не зная ни земной тяжести, ни оков плоти. Мирани слышала, как писцы читали в Книге Указания Пути о том, что умерших Архонов ведут духи животных — обезьяна, шакал, паук. Они и проводники, и грозные враги. На один страшный миг ей почудилось, будто они берут ее за руку, будто ее пальцев касаются то мягкая лапка, то членистая клешня скорпиона.

Потом она наткнулась на него и догадалась, что Креон остановился.

— Отсюда нам будет видно, кто идет следом за тобой. — Он присел на корточки, его пальцы нашарили ее руку и мягко потянули вниз. — У меня здесь много потайных глазков и наблюдательных точек.

Пыль осела. Зашуршали мелкие камушки.

Сквозь стену пробился луч света — тусклый отблеск масляной лампы. Мирани увидела небольшую дырочку, не крупнее вишни. Темная тень Креона заслонила ее, потом отодвинулась. Наверное, он обернулся к ней; мелькнули резкий профиль, кривая улыбка.

— Посмотри-ка.

Она подалась вперед. Руки утонули в гравии.

В глазок был виден один из туннелей, по которому они только что прошли. По нему кто-то пробирался, ощупью, держа в вытянутой руке лампу. Фигура была закутана в плащ, но от платья персикового цвета исходил хорошо знакомый, всепоглощающий запах розового масла.

Мирани ахнула, не веря своим глазам.

— Не может быть!

Огонек лампы в вытянутой руке затрепетал. Фигура обернулась; Мирани увидела хорошенькое, чуть пухловатое личико, тонкие светлые волосы.

— Мирани! — прошептала девушка. — Вернись! Это я!

— Это одна из Девятерых? — еле слышным шепотом спросил Креон.

— Крисса! Та самая, что предала меня, шпионка Термин. Никогда бы не подумала, что у нее хватит храбрости прийти сюда в одиночку.

Креон, должно быть, улыбнулся.

— Ее храбрость на исходе. Она боится.

Это походило на правду. Крисса дошла до развилки и не решалась вступить ни в один из коридоров. Она опустилась на землю.

— Ох, Мирани! — зарыдала она. — Куда ты подевалась?

Мирани попятилась.

— Не поддавайся на ее слезы, — шепнула она. — Крисса только делает вид, будто она такая беспомощная. Когда-то я обманулась и долго верила ей. Что мы с ней сделаем?

— Оставим ненадолго. Не хочу, чтобы она видела меня или Сферу. Пойдем скорее.

Идти было недалеко. Вниз по лестнице, за угол, через груду щебня, и вот они вышли на открытое место. Креон сказал:

— Теперь можешь зажечь лампу. — Его голос отозвался гулким эхом, как будто потолок находился высоко-высоко.

Когда от трута наконец взметнулся язычок пламени и фитилек вспыхнул, Мирани поставила лампу на пол и отступила на шаг. Желтый огонек окреп, наполнил подземную залу тусклым сиянием.

Стены пещеры от пола до самой вершины сводчатого потолка были расписаны вихрем сумасшедших красок — синей и оранжевой, золотой и шафрановой. Царица Дождя распростерла руки, и широкие рукава трепетали, как крылья, а весь потолок был накрыт ее плащом. Со свода свисали жемчужины, настоящие, тысячи. Белые и кремовые, они сплетались в длинные цепочки, опускавшиеся до плеч Мирани, и ей казалось, будто она стоит под струями окаменевшего дождя и капли, твердые и безупречные, замерли в воздухе, не долетев до земли.