Книга Отпущение грехов - Фрида Митчелл

— Доктор Нортон, я могла бы остаться с ним, — предложила Ширли.

Гейл хотела равнодушно пожать плечами, но поняла, что это выше ее сил. Судя по тому, как Ширли незаметно подкралась к Эндрю, как она смотрела на него и тыкала свой бюст ему в лицо, на покой Лавкрафту рассчитывать не приходилось. У Ширли наверняка были свои представления о том, что может помочь больному выздороветь.

Черта с два, сестренка, злобно подумала Гейл.

— Ширли, в этом нет необходимости. — Она помогла Эндрю снова сесть в кресло. — Мистер Лавкрафт мой сосед. Вечером я смогу присмотреть за ним. Мне будет спокойнее, если он будет находиться под наблюдением специалиста.

— Вы серьезно? — спросил Эндрю.

— Абсолютно. В разрыве кровеносных сосудов мозга нет ничего необычного. Особенно учитывая силу удара о землю. Вы страдаете головной болью и находитесь в возбужденном состоянии. Поскольку от госпитализации вы отказываетесь, нужно, чтобы кто-то оставался с вами.

Ширли посмотрела на Эндрю взглядом голодного тарантула.

— Я действительно могу это сделать.

— Спасибо, Ширли. Вопрос уже решен, — ответила Гейл более резко, чем следовало. Регистраторша поняла намек, но Гейл дождалась, пока Пышечка Ширли не убралась из смотровой, и только потом обратилась к Эндрю: — Вы уверены, что не хотите остаться в клинике? Знаете, я привыкла к ночным дежурствам. Это часть моей работы.

— Дома мне будет удобнее.

— Эндрю, не советую. Я бы предпочла отправить вас в окружную больницу, но здесь у меня хотя бы будет под рукой все необходимое для экстренной помощи…

— Детка, отпусти мальчика домой.

При звуке прокуренного голоса доктора Спенсера Гейл на секунду прикрыла глаза, а потом сунула руки в карманы белого халата.

— Эндрю, это доктор Спенсер. Доктор Спенсер, позвольте представить вам Эндрю Лавкрафта. Он…

— Я знаю, кто он такой, — сердито проворчал Спенсер. Потом он посмотрел на Лавкрафта сверху вниз и улыбнулся. Морщины на его обветренном лице углубились. Эту добродушную улыбку он приберегал для пациентов и Ширли. — Ну что, тренер, какие нынче шансы у «Акул»?

— Неплохие, сэр. В этом году наша линия защиты самая сильная в юниорской лиге.

Спенсер хмыкнул.

— Да уж… Я слышал, это вас Чарли Грант так припечатал.

Эндрю поморщился.

— Смею вас заверить, я надеялся на более успешное начало карьеры.

— Доктор Спенсер, — прервала Эндрю Гейл, прежде чем он успел сказать что-нибудь едкое в адрес школьной команды. — Пациент отказывается ехать в больницу. Поэтому я считаю, что ему стоит переночевать здесь.

Спенсер смерил Гейл суровым взглядом (которым пользовался, когда имел дело с персоналом клиники), сведя на переносице седые брови, похожие на гусениц.

— Дома, в собственной постели, ему будет удобнее. Правда, сынок?

— Определенно, — с готовностью согласился со старым ворчуном Лавкрафт.

— Доктор Спенсер, но мое профессиональное мнение…

— Плевать мне на твое профессиональное мнение, детка. — Спенсер вынул из шкафа карту Лавкрафта, которую Гейл успела поставить на место. — Больной выздоравливает тогда, когда имеет возможность отдыхать. А разве можно по-настоящему уснуть там, где все пищит и гудит?

— И где сестры всю ночь делают тебе уколы, — быстро добавил Эндрю.

Это что, мужской заговор?

— Вот именно, — подтвердил Спенсер и кивнул лысой головой. — Держу пари, в университете тебя не учили, что иногда больные лучше всего поправляются в собственной постели. Верно?

Нет, в этом веке врачей учат, что лучшее место для больного больница, хотела ответить Гейл, но вовремя прикусила язык.

— Отвези его домой и уложи в кровать, — сказал ей Спенсер. А потом обернулся к Эндрю и спросил: — Тренер, у вас есть этот дурацкий телефон без провода?

Увидев ответный кивок Эндрю, Спенсер взял карту и, насупив брови-гусеницы, что-то записал в ней.

— Положи рядом с ним телефон и звони каждые два часа. Если больной не ответит, сходи и проверь, не протянул ли он ноги. Но скорее всего это будет означать, что он просто дрыхнет.

— Но…

— Это приказ, детка. Клиника пока еще принадлежит мне. — Старик бодро улыбнулся Эндрю и положил веснушчатую руку на его широкое плечо. — Тренер, покажите этим «Акулам», где раки зимуют. — И вышел, не дав Гейл открыть рот и проворчав что-то неразборчивое, но явно нелестное о девчонках с университетским дипломом.

— Ай да мужик, — пробормотал Лавкрафт.

Гейл не была уверена, что это комплимент.

— У него есть свои недостатки. — Гейл сняла снимки с экрана и сунула их в прозрачную папку. — И куда это вы собрались? — спросила она, когда Эндрю начал выбираться из кресла.

— Домой, — не глядя на нее, ответил Лавкрафт и похлопал себя по карманам. — Как только выясню, где ключи от моей машины.

Гейл скрестила руки на груди и смерила его суровым взглядом.

— Вам нельзя садиться за руль. Кроме того, вашу машину пригнал домой один из членов команды. Точнее, Джонни Брокенхерст.

Эндрю сдавленно чертыхнулся.

— Это все из-за него!

— Он очень переживал из-за случившегося. — Зная, что Эндрю больше ни за что не сядет, Гейл отодвинула инвалидное кресло в сторону. — И Чарли Грант тоже. Пока вы были в кабинете радиологии, они приходили вас проведать, но я отослала их домой.

Эндрю криво усмехнулся.

— А-а… Тогда ясно, почему из меня вышибло дух.

Гейл кивнула. Если верить тренерам, которые привезли Эндрю, двухметровый Чарли Грант, состоявший из центнера накачанных мышц, врезался в Лавкрафта как товарный поезд. Увидев этого «малыша» в отсутствие Эндрю, она поняла, что Пит Уэстон ничуть не преувеличивал.

— Чарли сказал, что солнце светило ему в глаза и что он вас не видел.

— Но тогда какого черта он лез напролом? — Эндрю озабоченно потер заднюю часть шеи.

Гейл тут же встревожилась.

— У вас что, болит шея?

— Нет. Просто чувствую, что из-за этой парочки у меня к концу сезона будет геморрой.

Гейл слегка успокоилась.

Эндрю выпрямился и шагнул к двери.

— Спасибо за все, док. Я пойду домой.

Она быстро преградила ему путь. То, что Лавкрафт при желании мог бы легко поднять ее и отставить в сторону, роли не играло. Он все еще оставался ее пациентом, хотя клиника принадлежала Спенсеру.

— Нет, сами вы никуда не пойдете, — сказала она, скрестив руки на груди и решительно глядя на Лавкрафта.

Он остановился и оперся ладонью о смотровой стол. Конечно, чтобы не потерять равновесие.