Книга Танцуй как звезда! - Анастасия Дробина

– Сегодня наша Эсма в концерте танцует. Поедешь со мной, посмотришь? – предложила однажды Софья Николаевна. Лера с радостью согласилась: ей давно уже хотелось побывать в цыганском театре и посмотреть, как работают профессиональные артистки. Собрались, вдвоём сели в троллейбус, поехали. Лера втайне надеялась, что и Роман поедет с ними – как же отпустить старую бабушку одну через всю Москву?! Но Ромки не было.

Цыганский концерт оказался замечательным. Лере понравилось всё: и гитаристы, и скрипачи, и целая вереница молодых танцовщиц в ярких платьях, и дуэт удивительно похожих брата и сестры, спевших протяжную и грустную песню, и мальчишка-цыган в красной рубахе, с озорными глазами, который плясал так, что весь зал отбил ладони, аплодируя. Затем к микрофону вышла немолодая солистка в строгом чёрном платье. Гитаристы заиграли мелодичное вступление романса, певица улыбнулась, взяла дыхание, и у Леры пошла кругом голова от спокойных и ясных слов:

Качает гроздьями опавшая рябина,

Как будто снова вспоминает о былом.

В твоих глазах играют отблески камина.

Быть может, мы в последний раз

с тобой вдвоём…

Давай присядем и поговорим

О том, что нас с тобой разъединяло,

Давай развеем недоверья дым

И, если можно, всё начнём сначала.

«Господи, как же это… какая прелесть… Вот если бы запомнить слова!..» – думала Лера, чувствуя, как в глазах всё плывёт от слёз. Никогда раньше она не слышала такой музыки, такого проникновенного, теребящего душу голоса. К счастью, в зале было темно, и сидящая рядом Софья Николаевна, кажется, не заметила, как её ученица судорожно роется в сумочке в поисках бумажной салфетки.

«Ромка, дурак, ну почему, почему?..» – шептала Лера, вытирая горячие капли, бегущие по лицу. Если бы Роман оказался сейчас здесь, она бы наверняка плюнула бы на все свои обиды. И сама взяла бы его за руку. И сказала бы, что всё это глупости, и пусть они пропадут пропадом – эти туфли и эти деньги… Девушка едва успела спрятать мокрый комочек салфетки, когда гитары заиграли весёлую плясовую, конферансье объявил: «Танцует Эсмеральда Лагутина!» – и на сцену вылетела Эсма.

Если бы сестру Ромки не объявили по имени, Лера, пожалуй, и не узнала бы её. На сцене, в ярком свете софитов, в вихре вьющихся оборок всех оттенков красного, с распущенными волосами, в которых красовалась роскошная алая роза, Эсма казалась выше, стройнее – и в сотню раз красивее. Зал встретил её аплодисментами. Танцовщица широко улыбнулась, подняла руку, приветствуя зрителей, чуть заметно кивнула гитаристам, – и под короткие, едва слышные аккорды поплыла по сцене. Зал замер.

– Видишь, видишь, как идёт? – шёпотом говорила Софья Николаевна. – Стакан с водой на голову поставить можно – ни капли не прольётся!

Лера кивала, замерев от восхищения. Эсма на сцене чуть заметно ускорила ритм. Крыльями развернулись её широкие рукава, качнулась и побежала волной оборка, чуть мелькнул под ней узенький мысок туфельки. Тихая, звонкая, весёлая дробь каблучков пошла по залу, всё усиливаясь. Ещё шире улыбнулась танцовщица. Закачались, заплясали в такт полумесяцы больших серёг. Зал взорвался овацией. Лера глубоко вздохнула, закрыв глаза. Горестно подумала: всё зря… Зря она задумала всё это… зря старается, зря каждый день по два часа отрабатывает движения… Зря сшила зелёную юбку… Никогда в жизни у неё такого не выйдет!

– Девочка, смотри внимательно! – сердито, словно почувствовав смятение своей ученицы, прошептала Софья Николаевна. – Я тебя зачем, по-твоему, сюда привела?! Посмотри, что Эмка делает ногами!

– Вижу… Здорово как… Я никогда не сумею…

– Да ты это давно уже умеешь! – вознегодовала старая цыганка. – Ты же видишь – это «батманчик»! А это – «качалочка»! А это – «ковырялка» с подбоем! И «перекидочки» – всё, что мы учили! И потом, что же ты хочешь, – Эмка с трёх лет на сцене пляшет! Она и в чечётке если собьётся – никто в зале не заметит! А примерчики всё одни и те же, они уж сто лет не меняются!

В антракте, когда все зрители вышли в фойе, Софья Николаевна подвела Леру к висящим на стене фотографиям актёров.

– Взгляни – это Ромкина мама со вторым мужем! Ромкиным отчимом!

Молодая цыганка со знакомыми огромными глазами смотрела на них с фотографии. Рядом с ней стоял высокий человек с некрасивым, но весёлым и добрым лицом, который сразу понравился Лере. Рада Лагутина была здесь старше, чем на портрете в роли Кармен, взгляд её казался усталым. Что-то показалось Лере необычным в её облике, она всмотрелась пристальней.

– Софья Николаевна, а ваша Рада… красила волосы?

– Здесь-то как раз нет, – старая цыганка улыбнулась. – Ромка тебе не рассказывал, что мама у него рыжая? Как ты?

– Ка-а-ак?! – опешила Лера. – А разве цыганки рыжие бывают?!

– Бывают, ещё как! Даже совсем блондинки бывают, только редко. А Рада всю жизнь со своим костром на голове мучилась! Ещё бы – рыжая цыганская плясунья! В театре-то типажные актрисы нужны, чёрные как вороны… Когда Раду на Кармен взяли, она специально для роли покрасилась! И даже для портрета крашеная позировала! А потом за Петьку замуж вышла, и он ей волосы уродовать запретил. Мне, говорил, моя жена золотая больше нравится! – Софья Николаевна снова улыбнулась, на этот раз так же грустно, как Рада на портрете. Больше Лера ни о чём спрашивать не рискнула и до конца концерта находилась в глубокой задумчивости.

Домой она вернулась в двенадцатом часу, взбудораженная и переполненная впечатлениями. В ушах до сих пор звучала весёлая цыганская музыка. Спать не хотелось ни капли. Подумав, Лера натянула юбку и с полчаса пыталась вспоминать танец Эсмы. Ей очень хотелось сделать такими же красивыми и ловкими собственные «примерчики». Но вскоре снизу, из квартиры Глушко, донёсся басистый рёв неугомонной Варьки, и Лера решила не добавлять людям шума своими каблуками. Вздохнув, она вытащила и разложила на столе французскую выкройку. Требовалось наконец прикинуть, как создать имитацию обнажённых плеч, и чтобы при этом Софья Николаевна не выглядела «куртизанкой преклонных лет».

Некоторое время Лера задумчиво разглядывала с карандашом в руках лист миллиметровки. Затем принялась чертить. Потом, увлёкшись, разложила вишнёвый бархат на полу и начала ползать по нему с мелком и линейкой в руках. Потом взялась накалывать бумажную выкройку, потом…

…Будильник разрывался от звона. В комнате было темным-темно, по стеклу стучал дождь. Подскочив на месте и сонно осмотревшись, Лера никак не могла сообразить, почему она сидит на полу, а будильник верещит в потёмках как полоумный. Светящиеся часы показывали без пяти три. Звон не прекращался, и в конце концов Лера поняла, что это не будильник, а телефон. Отбросив с лица спутавшиеся волосы и дёрнув по дороге выключатель, она побрела в прихожую, к аппарату.

– Алло?.. Кто это?..

– Лерка!!! – заорали ей в самое ухо. – Стрепетова, ты?!

– Я… – она не сразу узнала голос. – Кто это?..

– Твой отец дома? Дома или нет?!