Книга В Замок - Марианна Грубер

Прежде чем спуститься на первый этаж к остальным, К. выглянул в окно. Солнце, давно взошедшее над Замковой горой, заливало ее сверкающим, блестящим светом. К. потянулся, расправил плечи. Вот теперь пора, он готов, подумал К., теперь он померится с ними силой, да, вот сейчас, в эту минуту, он готов. Он открыл, в чем слабость Замка, отыскал ошибку в его механике. Нужно еще раз встретиться со Старостой деревенской общины. В протоколе, присланном из Замка, ничего не говорится о целых неделях. Вот об этом он скажет Старосте. А школа может и подождать. Днем раньше, днем позже, не все ли равно.

— Неотвязные, — сказал он, увидев помощников. Те корчили рожи и потихоньку подкрадывались все ближе, но К. эти ужимки настроили враждебно. Вдобавок ему показалось, что помощники корчили рожи и кривлялись через силу, их веселость была лицемерной, вымученной.

— Хорошо спали? — спросил он. — Или не выспались? Но главное, наговорились-то вдоволь?

Помощники растерялись и молчали.

— А что тут такого? — к ним подошла Фрида. — Надо же было как-то убить время.

— Я спрашиваю о ночи, — сказал К. таким тоном, что Фрида вспыхнула от стыда. — Интересно, как ночью втроем убивают время?

— Что ты хочешь сказать?

— То, что сказал.

— Вначале ты был со мной добрым и приветливым.

— Если считать, что я — тот К.

— Но ведь ты и есть тот К.! — Фрида топнула ногой.

В эту минуту она почти нравилась К. В ней чувствовалась жизненная сила и решительность, которая делала ее привлекательной. Бывшая любовница Кламма — о да, теперь он прекрасно мог представить себе Фриду в этой роли, хотя, в сущности, его это вообще не касалось. Тут К. явственно услышал шуршание ее крахмальной нижней юбки. Сегодня Фрида была одета не так, как вчера, и не так, как в первый день. Когда она топнула ножкой, нижняя юбка зашуршала вызывающе громко. К. попросил Фриду успокоиться, ее дела его вовсе не интересуют. Даже если когда-то раньше она, как говорят, была с ним помолвлена, сейчас ее, разумеется, ничто с ним не связывает, и следовательно, она не имеет перед ним никаких обязательств, и разумеется, не обязана давать ему отчет » в чем бы то ни было.

— «Как говорят», — повторила Фрида, — «говорят»!

Иеремия вдруг вскочил и принял странную, чуть ли не угрожающую позу, К. не предполагал, что от этого тщедушного паренька можно ожидать подобной прыти.

— Ха! — К. передразнил Иеремию и сел завтракать. Поев без аппетита, он, не мешкая, встал из-за стола и оделся, чтобы выйти на улицу. Помощники тотчас тоже вскочили, но К. решительно объявил, что уходит один, и пожелал всем им с Фридой приятного времяпрепровождения.

— Вы же собирались пойти сегодня в школу вместе с Фридой и помощниками! — закричала Хозяйка.

— Это не к спеху, — ответил К. Он уходит ненадолго, а впрочем, наверняка ничего обещать не берется. Оглянувшись, он увидел, что Фрида вот-вот заплачет, остановился и даже сделал было шаг назад, решив сказать, что не хотел ее обидеть, что имел в виду другое, но внезапно сообразил, что именно такое извинение Фрида воспримет как грубость.

На улице он несколько раз вздохнул всей грудью, свободно и глубоко. Как ни старались эти люди сделать его пребывание здесь приятным, постоялый двор показался ему глухим закутом, в котором буквально нечем дышать. Испещренные оспинными рытвинами стены, громоздкие столы и лавки, черные половицы и крохотные оконца напоминали, прямо скажем, темницу, а не место, где оказывают гостеприимство. Все, кроме хозяев, там чувствовали себя незваными гостями. Наверное, из-за этого у него минуту назад вырвалась грубость, которой он сам теперь удивлялся. Грубость ему вообще-то была несвойственна, если, конечно, память его не обманывала.

Староста очень удивился при виде К., явившегося во второй раз, да еще без предварительного уведомления.

— Никаких дополнительных собеседований не предусматривается, — сказал он. К. извинился за вторжение, заверил, что причина его вторичного прихода — отнюдь не легкомыслие, а надежда получить совет многоопытного человека, хорошо знакомого с обычаями Замка и сведущего в законах и распоряжениях. К. не знает никого, кроме Старосты, кому он, чужой здесь человек, мог бы довериться.

— Дополнительные собеседования не предусмотрены. Согласно установленному графику, сегодня вам следует обратиться к Учителю, — неприветливо ответил Староста.

— Учитель лежит больной, у него, судя по всему, очень серьезная простуда. Опасаясь заразить других, он не принимает.

Староста вновь повторил:

— Но дополнительные собеседования не предусмотрены. Если бы дело обстояло иначе, из Замка заблаговременно поступило бы соответствующее сообщение. Поскольку таковое не поступило, вам лучше удалиться.

К. не уходил и настойчиво растолковывал Старосте, что хочет поговорить с ним еще раз. Ведь это же просто нелепо: с одной стороны, требовать соблюдения инструкций, а с другой — отказывать в выдаче необходимых справок!

Если бы второе собеседование действительно надлежало провести, то ему, Старосте, непременно дали бы об этом знать. К. следует дождаться, пока не поступит соответствующее извещение. Староста откинулся на подушки и закрыл глаза. В комнату вошла его жена, она принесла стул, но, увидев, что Староста лежит закрыв глаза, не поставила стул перед К., а спросила мужа:

— Надо?

Тот недовольно покачал головой. К. подождал, пока жена Старосты выйдет из комнаты, и лишь тогда заговорил. А нельзя ли считать, что сегодняшний разговор является продолжением их первой беседы? Таковое допущение позволило бы рассматривать собеседования как два, так сказать, раунда одной встречи? Или, может быть, существует инструкция о том, сколь долгими или, напротив, короткими должны быть подобные собеседования?

— По возможности короткими, но и настолько длительными, насколько требует дело, — ответил Староста, запинаясь на каждом слове и охая от боли.

К. продолжал: вполне очевидно, что в данном случае нужен сравнительно долгий разговор, но он постарается изложить свои соображения как можно короче. Ведь господин Староста не пожелает взять на себя ответственность за то, что К. по неведению совершает ошибку за ошибкой? Да, разумеется, неведение не освобождает от наказания, но отчасти все-таки может служить извинением. Оно, то есть неведение, извиняет, конечно, лишь неосведомленное лицо, в то время как лицо осведомленное несет ответственность за себя и за неосведомленного, пока тот пребывает в неведении. Затем К. еще раз заверил, что прийти к Старосте его побудило отнюдь не легкомыслие, — напротив, он явился сегодня опять именно потому, что не может дольше оставаться в неведении. Ознакомившись с протоколом, он обнаружил, что в этом документе имеются существенные лакуны, следовательно, можно предполагать, вернее, нельзя полностью исключить того, что в потоке сообщений, исходящих от официальных ведомств, произошел сбой. Если будет позволительно напомнить о состоявшемся несколько лет тому назад приглашении специалиста по землемерным работам, о каковом приглашении вчера рассказал господин Староста, то сделанное им, К., предположение отнюдь не носит злонамеренного характера, но проистекает от горячего желания уяснить себе волю Замка.